Тот, кто скрывается во мне - Андрей Дышев

Она не ответила и стала щелкать пальцами по клавиатуре. Потом загудел принтер, выдавая лист с переводом.

— С вас двести сорок рублей, — сказала она и опять посмотрела на меня, как на музейный экспонат.

Я расплатился, взял письмо и лист с переводом и стал на ходу читать.

«Мистер Савельев! НАСА предлагает вам долговременное и взаимовыгодное сотрудничество. Входящее в состав Администрации Бюро научно-технических проблем авиации и космонавтики занимается программой разработки перспективной авиации и космической техники и созданием экспериментальных летательных аппаратов. Технический контингент испытывает насущную потребность в новейших исследованиях в области газовой динамики.

В связи с вышесказанным мы предлагаем вам: 1) привести к конечному результату ваши разработки, размещенные в Интернете (www.rifa.ru), относительно смешанных течений и струйного дозвукового обтекания тела в соответствии с методом Н. С. Сницаря; 2) продать нам эксклюзивное право на ваши разработки за 800 000 долларов США. Ваше согласие подтверждайте по телефону и факсом…»

«Этого не может быть! — подумал я. — Обман. Мошенничество. Все шито белыми нитками…»

Я вернулся в машину и долго не мог прийти в себя. Кто-то сзади настойчиво сигналил, но я не обращал внимания, продолжая пялиться то на письмо, то на перевод. «Восемьсот тысяч долларов! Немыслимая сумма! Так не бывает. Это фантастика. Кто-то просто разыграл меня…»

— Эй, командир! Оглох, что ли?! — закричал на меня разъяренный мужик в голубой спецовке. — Убери машину, дай мусор загрузить!

Я машинально поставил передачу и дал газ. «Нет, этого не может быть. Не стоит тешить себя иллюзиями. Конечно же, это розыгрыш. Глупая шутка. Может быть, шутник стоит где-то недалеко, наблюдает за мной и держится за живот от смеха…»

Когда я подъехал к офису, то уже почти не сомневался, что меня разыграл какой-нибудь недоброжелатель, возможно, мой лысый «друг». Чтобы успокоиться окончательно, я решил провести экспертизу, а затем выкинуть письмо в мусорную корзину.

— Зоюшка, — сказал я слащавым голосом, протягивая ей шоколадную змею в белой фольге. — Давай помиримся?

Секретарша, должно быть, была в курсе моих поэтических наклонностей и посмотрела на меня глазами директора.

— Ты где был? — спросила она, на всякий случай отходя от меня на пару шагов.

— У психиатра.

— Так быстро? — насторожилась Зоя и отошла еще дальше.

— Он сказал, что я здоров.

Зоя помолчала. Подозрение в ее глазах угасало медленно.

— Справку покажи! — потребовала она.

— Да ладно тебе! — сказал я, быстро обнял ее и поцеловал в щеку.

Зоя сделала вид, что страшно возмущена. Она зарделась и стала поправлять прическу, словно я валял ее по сеновалу всю ночь. Тем не менее шоколадную змею взяла. Теперь можно было вить из нее веревки.

— Скажи, а письма из Америки к нам когда-нибудь приходили?

Зоя призадумалась, потом кивнула:

— Месяца два назад вроде было.

— Сделай одолжение, найди его, пожалуйста.

— А зачем тебе это письмо? — удивилась Зоя.

— Да мне не столько письмо, — сказал я, — сколько конверт нужен. Я марки собираю, а в моей коллекции американских почти совсем нет.

Зоя снова с испугом посмотрела на меня и, качая головой, тихо произнесла:

— Нет, тебя все-таки зря выпустили.

Вскоре она принесла то, что я просил. Запершись, я достал свой конверт и положил его на стол. Конверты были очень похожи. Марки, штампы отправителей и даже какие-то служебные пометки были одни и те же. Это открытие меня не столько обрадовало, сколько разозлило. Неизвестно, чего мне больше хотелось: раскусить подделку или же убедиться, что письмо подлинное.

«Этого не может быть! — еще раз мысленно повторил я и откинулся на спинку стула. — Такие деньги за какую-то вшивую диссертацию не предлагают. Чемоданов — не Эйнштейн. Это розыгрыш. Ловко прокрученный розыгрыш. И сейчас я в этом удостоверюсь».

Я раскрыл телефонный справочник, нашел код Вашингтона и набрал номер, который значился в письме. Звонок в США по мобиле — удовольствие дорогое, но истина стоило того. Когда раздались длинные гудки, во мне загорелась звездочка сомнения. Когда ответил женский голос на чистейшем английском, я почти поверил, что все происходит в реальности:

— Office of Aeronautics and Space Technology. Good day! Talk, please! [4]

Я кашлянул и пошел к истине напролом.

— Алло! — негромко сказал я, чтобы не услышала за дверью Зоя. — Это Савельев из Москвы.

— Who?.. Saveliev? — тотчас отозвалась женщина. — Wait a moment! [5]

Несколько секунд в трубке пиликала музыка, затем я снова услышал голос женщины, но уже другой. Она спросила по-русски с заметным акцентом:

— Это господин Савельев? Вы получили наше письмо?

Реальность оказалась настолько невообразимой, настолько недоступной для моего понимания, что я тотчас оборвал связь и положил трубку на стол. Несколько минут я сидел, словно оглушенный, без чувств и мыслей.

«Все сходится, — наконец подумал я и зачем-то дернул себя за волосы. — Что же мне делать? Такая удача выпадает раз в жизни. Если я не использую этот шанс, то всю оставшуюся жизнь буду презирать себя. Но как заставить Чемоданова «свести к конечному результату» диссертацию? Рассказать ему всю правду? Но это же подлый человек! Он все испортит — и сам денег не получит, и мне не даст заработать. Нет, нельзя ему говорить об этом письме. А Насте говорить?»

Я удивился, что задал себе этот вопрос. Это было что-то новенькое. В отличие от Чемоданова я доверял Насте. Но когда на горизонте замаячил почти миллион долларов, она… Как бы выразиться точнее? В общем, я решил не торопиться. Сказать о таком богатстве всегда успею. Тем более что до этих денег еще ой как далеко! Надо заставить Чемоданова сделать то, что просят американцы. Причем он должен выполнить работу качественно — халтура здесь не пройдет.

Мне стало тесно и душно в кабинете. Я схватил в охапку свои вещи и вышел в коридор. Увидев меня, Зоя приложила палец к губам, поманила меня к себе, раскрыла папку и показала на приказ, подписанный директором. Мыслями я был настолько далек от этого узкого и убогого коридора, Зои, директора вместе с его фирмой, что с большим трудом уловил смысл. В приказе говорилось о том, что за прогул я лишаюсь квартальной премии в сумме ста долларов. Я долго смотрел на эту цифру с двумя нулями, а потом тихо рассмеялся.

— Ничего смешного, — произнесла Зоя, расстроившись из-за того, что не смогла изгадить мне настроение.

— Это все чепуха, — с загадочным видом прошептал я и покачал перед ее носом пальцем. — Самое главное то, что для адиабатического течения идеального совершенного газа из уравнения энергии следует формула для расчета работы…

— Бедненький, — прошептала Зоя, с ужасом глядя на меня.

Глава 12

Незаменимый

По дороге домой я очень мило поговорил с «другом».

— У тебя голова после банкета не болит? — спросил я.

— О каком банкете ты говоришь? — Он сделал вид, что не понял меня.

— При встрече я тебе напомню, — пообещал я.

— А я хочу тебе напомнить, что ты вор и мошенник.

— Интересно, а что я украл?

— Чужие мысли!

— А ты докажи, что я их украл!

— Докажу, — заверил меня «друг». — Можешь не сомневаться. Выбирай сам, каким способом это сделать? Я могу написать о твоем низком поступке в газету. Могу сообщить об этом Аристарху Софроновичу.

— Лучше сообщи главврачу психиатрической больницы, — посоветовал я. — Тебя будут показывать студентам как классический образец больного с синдромом навязчивых состояний…

Сидя на кухне и кромсая вилкой пиццу, я накоротке поговорил с Настей по телефону. Она сдержанно поинтересовалась, как продвигается защита диссертации, на что я ответил: «Семимильными шагами». В свою очередь, я спросил, сменил ли Аристарх Софронович гнев на милость, и Настя ответила, что не знает, потому как папа еще не пришел домой. На этом мы холодно распрощались.

Потом мне позвонил из новой квартиры бригадир и спросил, навешивать ли уже двери. Я сказал ему, что торопиться не надо, так как все может измениться радикально. Бригадир не совсем понял значение слова «радикально». Тогда я ему объяснил:

— Двери, наверное, будут из красного дерева. На кухне установим джакузи, пробьем арку в соседнюю комнату и там устроим зимний сад. Кабинет мне не нужен, на его месте будет большой банкетный зал. Во всей квартире настелим мозаичные паркетные полы и навесим французские натяжные потолки. И, скорее всего, прикупим пару соседних квартир и объединим их в одну…

Бригадир потерял дар речи.

Я долго не мог заснуть. Лежал на спине, смотрел на потолок и строил радужные планы на жизнь.