Эпоха Воюющих провинций - Алексей Вязовский

— Да, с погодой не поспоришь, — соглашается Хаяси.

— Нет, так дело не пойдет, — начинаю я горячиться. — Прочел я в одном древнем китайском трактате, что если чередовать посев риса и пшеницы, то урожаи будут больше. Энергия ки начинает правильно функционировать в земле.

С китайским трактатом хрен поспоришь, но возникает проблема — у местных землепашцев нет пшеницы. Однако удивленный Хонда клянется выделить землю и попробовать с ячменем. Я же его мотивирую еще двумя обещаниями. Первое — закупить посевной материал (пшеницу) в Европе через португальцев. Второе — открыть по всем уездам клановые хранилища с рисом. В урожайные годы склады будут скупать рис у крестьян по твердому курсу, дабы не обвалить цен. В голодные годы — продавать труженикам села запасы по сниженному курсу. Пообещал больше не допустить голода в уездах. Хонда низко кланяется и уходит впечатленный.

А я тем временем слушаю справку про Масаюки. Не женат, тридцать лет, детей нет, надел небольшой — шесть тысяч тё. Привел сто самураев. Известен по всему Кванто как большой ученый и философ. Пишет трактаты, занимается исследованиями. Семья Хаяси по древности рода может посоперничать с Сатоми. Вроде бы далекий предок Масаюки состоял в родстве с самим императором и был вынужден бежать из Киото из-за терок с сёгуном. Вот ты-то мне, дружок, и нужен. Вежливо интересуюсь предметом исследований самурая.

— О, господин дайме, мой ум влекут почти все загадки природы. Медицина, движение светил в небе…

Ага, стало быть, астрономией интересуешься.

— А какое последнее открытие было сделано вами?

Масаюки заметно смутился, замялся.

— Я посоветовал рыбакам с озера Морото использовать бакланов.

— Что?!

— Бакланы. Птицы такие. Они ловко ныряют и хватают рыбу. Но сразу ее не съедают, а держат в зобу. Крестьяне по моему совету поймали и приучили нескольких бакланов нырять с веревкой. Рыбаки ночью светят с лодок, привлекают рыбу, после чего выпускают птиц. А чтобы те не глотали улов, мы придумали специальный ошейник из кожи.

Вот это да! Масаюки-то у нас биолог-натуралист! Занимается селекцией. Грех терять такого энтузиаста.

— Хаяси-сан, как вы посмотрите на то, чтобы поставить ваши исследования на пользу клану Сатоми?

— Чем я могу помочь? — конечно, натуралист заинтересован.

— Для начала организацией производства пороха.

— Господин дайме знает секрет китайского зелья?! — Масаюки шокирован, Тотоми с Мураками тоже.

— Да, знаю. Дымный порох делают из серы, древесного угля и селитры.

— Но пропорции, пропорции?! — почти кричит Хаяси.

— Я вам их сообщу в нужное время. Пока вашей главной задачей будет добыча всех элементов. Начнете с самого легкого — древесного угля. Его можно достать у кузнецов. Только упаси вас Будда брать смольные породы, требуйте уголь из липы, ивы… С серой сложнее — ее придется выплавлять из руды. Я вот тут нарисовал, как это делается: вкапывается в землю большой глиняный горшок, на который ставится маленький, с отверстием в дне. Маленький горшок заполняется серной рудой, и затем все сооружение нагревают, обложив хворостом. Сера в руде плавится и стекает вниз в большой сосуд.

Хаяси сосредоточенно смотрит на рисунок. Потом на меня. Во взгляде удивление, смешанное с уважением.

— Самое сложное — это селитра. Возиться с ней неприятно и даже зазорно буддисту. Я бы привлек деревни эта для создания ямчугового стана. Вы готовы выслушать или мне поручить этот промысел другому?

— Название самураев идет от слова «служить», — кланяется «аристократ». — Я сделаю все, как вы прикажете.

— Значит, так. Селитра — основной компонент пороха. Она созревает в специальных ямах, куда складывают гниющие растения и навоз, перемешанный с известью. Эту смесь надо выложить на немокнущее основание. Можно выкладывать кучи не в ямках, а в буртах под специальными крышами. Обязательно делать проколы, чтобы был доступ воздуха. И самое важное.

Японцы прямо-таки впились в меня глазами. И я их не разочаровал:

— Эти кучи надо регулярно поливать мочой.

Надо было видеть лица Хияси, Мураками и Тотоми. Они прямо позеленели.

— Мне продолжать?

Следует отдать должное, справились они с собой быстро и все трое разом кивнули.

— Полученную селитряную смесь надо промыть водой, после чего выпаривать на железных сковородках, добавляя поташ и известь. Как только из смеси выйдет соль — раствор можно начать охлаждать в специальных чанах. В них-то и появятся кристаллы настоящей селитры.

— Господин, откуда вы все это знаете?! — Хияси просто сам выпал в осадок.

Что ж, придется врать. Надеюсь, это не всплывет.

— Секрет мне позавчера раскрыл христианский священник. Я требую, чтобы эта тайна осталась между нами, так как иезуит нарушил свою клятву перед богом и может быть за это казнен властями Кагосимы.

Все низко кланяются.

— Завтра, Хияси-сан, отправитесь к моему казначею и получите деньги на исследования. От похода я вас освобождаю, вашими самураями найдется кому командовать. Ваша война началась уже сегодня, когда я открыл секрет пороха. Поручаю также организовать пороховую палату, где доверенные самураи будут исследовать природу разных элементов, ставить опыты. Отберите для этого самых верных людей.

Еще порция поклонов — и «аристократ» уходит. Я уже порядком подустал и прекращаю прием. За окном опять барабанит дождь. Это хорошо, значит, будет урожай риса, ибо именно эти «сливовые дожди» питают рисовые поля. Несмотря на то что уже вечер, в комнате очень влажно, почти парная баня. Мокрая одежда липнет к телу, легким не хватает кислорода. Странно, раньше я этого не замечал. Спускаюсь принять ванну, Тотоми приносит свежее кимоно, я переодеваюсь, короткий ужин — и отправляемся спать. Так заканчивается мой третий день в средневековой Японии. В активе — верные вассалы, подавленный бунт, красавица-жена. В пассиве — кровь на руках, тоска по дому, предстоящая война. Не слишком ли тяжелый груз я на себя взвалил? Еще вчера можно было «соскочить», а теперь все, поезд ушел. На мне ответственность за семью и клан. И впереди тяжелые времена.

Глава 9

СОВЕТ СТАРЕЙШИН

Путь воина есть решительное, окончательное и абсолютное принятие смерти.

Миямото Мусаси. Книга Пяти колец

Новый день — новые заботы. Сначала похороны дяди. Они проходят в присутствии всех военачальников дзикисидан и куни-сю, мацукэ, генерала, родственников. На кремацию пришли даже священник Родригес с айном. Церемонию проводит толстый буддийский монах в оранжевой сутане. Иезуит морщится, но терпит. После воскурения ладана и других ритуалов я поджигаю костер. Прощай, дядя. Пусть твоя душа покоится с миром или переродится в хорошего человека. Ну а если наверху ничего нет, желаю, чтобы из твоего праха выросла красивая сакура. А я буду любоваться ее цветением много-много лет.

После кремации брат складывает палочками для еды оставшиеся кости и зубы в урну. Почему-то особо важной частью тела считается подъязычная кость. Ее Хайра долго ищет в пепле, но все-таки находит. Меня все отговаривали сжигать забальзамированную голову дяди, но я не из тех людей, кто любит по ночам беседовать с останками врагов.

После похорон начался телёчёдикай — совет старейшин. На нем присутствовали генерал Хиро, пять капитанов, двое из которых пришли с тысячей самураев из замка Итихары, мацукэ Мураками, начальник моей охраны, брат и главы восьми семей из Симосы и Кадзусы. С четырьмя из них я уже тесно пообщался — Абэ, Хаяси, Арима и Хосима, а вот с Кано, Куродой, Мидзуно и Окочи — лишь успел обменяться парой дежурных приветствий. Семьи из Кадзусы привели с собой порядка восьмисот самураев — таким образом, провинция поставила в мое войско одну тысячу восемьсот бойцов. Итого армия дзикисидан плюс куни-сю — под пять тысяч человек. Негусто. Пока все рассаживаются, напряженно думаю, где взять еще солдат. Пробный шар с Аримой о дополнительной мобилизации крестьян прошел удачно, значит, надо распространить это решение на всех глав семей.

Телёчёдикай стартует с присяги, которую первым произносит генерал Хиро. Он опускается передо мной на колени, прижимает лоб к татами и клянется честью самурая и жизнью всей семьи служить верно мне и моему роду, громить врагов, выполнять мои приказания и умереть за меня, если удача отвернется от клана Сатоми. В зал входит секретарь Сабуро и вносит бумаги. Это написанный от руки текст присяги в трех экземплярах. Один для Хиро, другой для моего архива и третий… третий сжигают на жаровне, и пепел высыпают в чашку с водой. Генерал размешивает его и залпом выпивает. Хорошо, что до начала совета Тотоми успела меня просветить относительно процедуры. У японцев было в обычае записывать текст присяги на бумаге, которую клявшийся сжигал, а золу съедал или выпивал. Самураи верили, что в случае клятвопреступления зола превращалась в яд. Суеверие, конечно, но почему бы не использовать эти мифы на пользу себе?