Джентльмен с Медвежьей Речки - Роберт Ирвин Говард

а потом улегся спать.

Проснувшись, я увидел, что солнце уже высоко, и тут же вскочил, сетуя, что проспал так долго. Оглядевшись, я увидел Капитана Кидда: тот преспокойно пожевывал травку чуть поодаль. Он сурово посмотрел на меня, но промолчал. Мне до того не терпелось проверить, позволит ли он мне оседлать себя, что я отложил завтрак и даже не стал чинить пряжку на ремне. Я повесил револьвер на ветку и пошел к нему. Капитан Кидд навострил уши, но ничего не сделал, когда я проходил мимо, не считая попытки лягнуть меня левым копытом. Но я увернулся и пнул его как следует по животу, отчего жеребец заворчал и пригнулся – тут-то я и надел на него седло. Он оскалился, но не мешал мне, пока я пристегивал седло и надевал на него недоуздок, а когда я оседлал его, он побрыкался немного, подскочил с десяток раз да разок куснул меня за ногу.

Можете себе представить, как я был доволен собой. Я спешился, отодвинул камень от входа, вывел коня, но тот, едва очутившись на воле, дал деру со всех ног и протащил меня добрую сотню ярдов, пока мне не удалось зацепить веревку за подвернувшееся под руку дерево. Но, когда я крепко-накрепко привязал Капитана Кидда, тот больше не пытался сбежать.

Я развернулся и пошел было назад, чтобы забрать револьвер, как вдруг услышал топот копыт, и через секунду увидал Донована и пятерых его спутников. Они так и застыли, разинув рты. При виде их Капитан Кидд воинственно зафыркал, но остался на месте.

– Черт меня раздери! – воскликнул Донован. – Глазам своим не верю! Уж не Капитан ли это Кидд стоит там, привязанный к дереву и с седлом на спине? Кто это сделал, неужто ты?

– Ага, – отвечаю.

Донован оглядел меня с головы до ног.

– Охотно верю. Тебя будто через мясорубку провернули. И как ты жив-то до сих пор?

– Ребра слегка побаливают, – говорю.

– Твою-то за ногу! – выдал Донован. – Вы только подумайте, какой-то полуголый дикарь с гор сумел сделать то, что не удавалось лучшим наездникам Запада, а уж они пытались, будьте уверены! Это я признаю. Да вот только я свои права знаю! Этот конь принадлежит мне! Я выслеживал его день и ночь, шел за ним тысячу миль, прочесал это чертово плато вдоль и поперек. Это мой конь!

– Ну уж нет, – говорю я. – Он пришел с Гумбольдтских гор, ты сам сказал. И я тоже оттуда. И вообще, это я его изловил, я его объездил. Так что он мой.

– Парень дело говорит, Билл, – сказал Доновану один из его товарищей.

– Заткни пасть! – взревел Донован. – Дикий Билл Донован всегда получает то, чего хочет!

Я хотел было достать револьвер, но с ужасом вспомнил, что он висит на ветке в сотне ярдов от меня. Донован вытащил из привязанной к седлу кобуры обрез и наставил его на меня.

– Стой, где стоишь, – посоветовал он мне. – Мне следовало бы пристрелить тебя за то, что ты не явился и не сообщил мне, что нашел коня, как я тебе приказывал, но все-таки ты избавил меня от необходимости столкнуться с Капитаном Киддом один на один.

– Ах ты конокрад! – с ненавистью процедил я.

– Выбирай-ка выражения! – прорычал Донован. – Я не краду никаких коней! Я его выиграю у тебя в карты по-честному! А ну, сядь!

Я сел, а он опустился передо мной на корточки, продолжая держать меня на прицеле. Был бы это пистолет, я бы наверняка попытался выхватить его и приставить дуло к глотке Донована. Но я тогда был еще молод и неопытен, и перед дробовиками испытывал трепет. Все остальные столпились вокруг нас.

– Смоки, доставай-ка свою колоду, ты сам знаешь, которую, – сказал Донован. – Смоки раздает, и тот, кто выиграет, тот и получит коня. Понял, дикарь?

– Стало быть, я ставлю на кон жеребца, – говорю я злобно. – А какова твоя ставка?

– Моя шляпа! – ответил Донован и захохотал. – Ха-ха-ха!

– Ха-ха-ха! – остальные бандиты расхохотались вслед за ним.

Смоки стал раздавать, и я заметил:

– Эй! Доновану ты даешь карты снизу колоды, а не сверху!

– А ну, заткнись! – взревел Донован и ткнул меня обрезом в живот. – Что-то ты, парень, любишь разбрасываться оскорблениями! Игра ведется по всем правилам, мне просто везет. Четыре туза, сможешь побить?

– Откуда ты знаешь, что у тебя четыре туза? – разозлился я. – Ты ведь еще даже не смотрел, какие у тебя карты!

– О… – Опомнившись, он взял карты в руки и разложил их на траве рубашкой вниз: четыре туза и король. – Чудеса, ей-богу! И как я только угадал!

– Потрясающее чутье, – кисло отозвался я и раскрыл свои карты: тройка, пятерка и семерка червей, десятка треф да бубновый валет.

– Значит, я выиграл! – гаркнул Донован и вскочил на ноги.

Я тут же вскочил вслед за ним, но Донован опять нацелил на меня свой чертов обрез.

– Полезай на коня, Рыжий, да скачи в лагерь, – сказал он рыжему ковбою, который был пониже самого Донована ростом, но такой же крепкий. – Посмотри, объездил ли он его как следует. А я прослежу за этим дикарем.

Рыжий подошел к Капитану Кидду, который все это время стоял молча, и сердце мое упало прямо в мои шипованные башмаки. Рыжий отвязал коня и оседлал его, но Капитан Кидд всего лишь оскалился.

– Но, чтоб тебя! – сказал Рыжий.

Капитан Кидд повернул голову, посмотрел на него, а затем открыл пасть, точь-в-точь как аллигатор, и вдруг расхохотался! Никогда раньше не слышал лошадиного смеха, но я сразу понял, что это именно смех. Капитан Кидд не ржал, как обычные лошади. Он смеялся. Смеялся так, что с дубов посыпались желуди, а громогласное эхо загремело среди скал. Отсмеявшись, он цапнул Рыжего за ногу и зубами стащил его с седла, но не отпустил, а стал трясти вниз головой. Из карманов и из-за пояса у Рыжего посыпались пистолеты и всякая дребедень, а сам он орал во всю глотку. Капитан Кидд продолжал трясти его, пока тот не стал похож на мятую тряпку, а затем крутанул его три или четыре раза над головой и швырнул в самые заросли ольховника.

Все остальные стояли, разинув рты, а Донован даже забыл обо мне, чем я незамедлительно воспользовался: выхватил у него обрез и так засадил ему в челюсть левым кулаком, что он свалился в самую пыль. Я вскинул обрез и закричал остальным:

– А ну, оружие на землю, чтоб вас всех!

Под дулом дробовика они порастеряли свою храбрость и возражать не стали. Я прекратил орать