Ценнее власти (СИ) - Арунд Ольга

Злость душит, и я неглубоко и часто дышу.

– А что у нас под носом?

– В вашем. Долбанном. Отделе. Крыса.

– Хоть стая крыс, – со смешком кивает Петя. – Всех поймаем, ты, Оль, только не нервничай.

Я? Нервничать?

Ярость есть, да, но она правильная – жёсткая, холодная, управляемая. Настолько, что я вижу, как недавний друг и товарищ переносит вес тела, чтобы меня сдержать. Вижу, как заводит руку назад, ближе к… чему? Оружию? Амулету? Осиновому колу?

И знаю, что ему не поможет ничего из этого.

– Я устала от вашей наглости. – Мой шаг вперёд и Петин назад. – От цинизма. От зазнайства. От всех таких правильных Теней, – с издевкой. – А ведь вы тоже те ещё твари. Как убийца Влада. Как мой убийца. Как тот, кто подставил Мара.

– Это тебе за державу обидно или за кавалера?

Я трачу всего один удар сердца, чтобы отрастить клыки и когти. Чувствуя ярость и азарт. Вдыхая ароматный запах вполне себе съедобного оборотня. И, довольно облизав пересохшие губы, делаю рывок, но…

Калате фантастически везёт.

– Пусти! – Дёргаю одной рукой, другой, но без толку. Князь держит очень бережно, но так крепко, что позавидовали бы и волки.

– Ты будешь жалеть, Оль. – Он же, до этого удерживая за предплечья, перехватывает меня поперёк груди и талии.

– А вдруг нет? – В горле сухо так, что хочется разодрать кожу когтями. Слюна не помогает, зато взгляд на Калату очень даже, и я рывком дёргаюсь к нему, но Стас всё ещё здесь.

– Будешь, – вздыхает он и прижимает меня спиной к своей груди. – Уходи, – это уже Пете, но Калата он Калата и есть.

– А если ты её без меня сожрёшь? – Подозрительно прищуривается тот, отталкивается от стены, в которую я его впечатала и скрещивает на груди руки. – Что я скажу комиссару? Что не уследил и залётный вампирюга схарчил нашего консультанта? Единственного, между прочим.

Пауза становится поистине театральной.

Стас за мной даже не дышит, явно ещё не знакомый с Петиной натурой, а я… я прихожу в себя.

Пытаюсь, потому что слух, зрение и обоняние постоянно сбиваются на Калату, но, тряхнув головой, я заставляю себя не думать. Ни о слишком приторной, но заманчивой крови в его венах. Ни о ритмичном сердцебиении. Ни о живой плоти под моими когтями.

– Чтоб вас всех!

Я оседаю на пол и с силой сжимаю виски.

Надо что-то делать и быстро. Потому что разум уже мой, а рефлексы всё ещё вампирские и такие мощные, что простой силы воли не хватает.

– Не борись. – Бенеш передо мной, приподнимает лицо за подбородок, заставляет заглянуть в бездонные тёмные глаза с красными отсветами. – Прими. Это невозможно победить.

– А не пойти бы тебе, – рычу, резко сбрасывая его руку. И не знаю, как остаюсь на полу, а не зубами в Петиной вене.

– Вот и я говорю, товарищ, не мешайте беседе. – Балагур Петя отодвигает князя. И тот послушно отходит, подозреваю, рассчитывая на то, что я всё же убью насмешника. – Оль? Ты в себе уже или снова воспользуемся вампирюгой вместо ремней?

– Петя! – то ли смеясь, то ли плача.

– Не хочу тебя расстраивать, – буднично продолжает он, усевшись рядом и опершись спиной о кровать, – но ты всё-таки вампир.

– Да ладно, – откровенно издевательски.

– Прикинь, – фыркает Калата. – Хреновенький, в своём стиле, но всё же вампир.

– Чем я тебе вампиром-то не нравлюсь?

Каждая женщина хочет быть самой-самой, даже если она немножко монстр.

– Так какой нормальный вампир сидит и за здорово живёшь болтает с оборотнем? Да и сожрать не сожрала, – разочарованно вздыхает он. – Вот так и старайся для друзей.

– Старайся? – Я разворачиваюсь к нему всем корпусом. – Ещё скажи, что специально меня спровоцировал.

– Ну, знаешь, – разводит руками Петя, – должен же был я узнать, можно с тобой ещё работать или всё, финита ля комедия.

– Совсем дурак? – с тяжёлым вздохом.

– Ага, но есть новости похуже, Оль, – весело хмыкает Петя. – Ян временно замещает комиссара и у него связаны руки, а больше рассчитывать не на кого. Если до правды не докопаемся мы, то не докопается никто. И из «Волчьей Тени» уходить если и будем, то явно не всем составом.

Несколько долгих секунд мы меряемся взглядами, а потом Петя, хмыкнув, встаёт.

– Так что остались ты да я, да мы с тобой. Поэтому, будь добра, уж как-нибудь держи себя в руках и не кидайся на оборотней, пока мы не вытащим Марека из подвалов.

– Не будет. – Про Бенеша за разговором как-то подзабылось, и мы с Петей поворачиваемся к князю. – Я прослежу.

Глава 17

– Ты уверена, что он нормальный? – Петя с подозрением кивает на князя.

– Я уже ни в чём не уверена.

Уж не знаю, какой у этого конкретного вампира жизненный опыт, но двойной оценивающий взгляд он выдерживает, даже не кривясь.

– Ладно, ты давай поспи хоть пару часов, иначе вечером с бала уйдут не все, – фыркает Петя, глядя на наручные часы. – Знаем мы тебя.

– Я даже без ясновидения тебе скажу, что кого-то мы точно не досчитаемся. – Вздохнув, я возвращаюсь на кровать. – Потому что додуматься устроить пир посреди чумы это надо уметь.

– Без бала будет хуже. – Мы с Петей синхронно поворачиваемся на спокойный и уверенный голос. – Слишком много агрессивных существ собралось в пределах одной запертой территории.

– Себя ты тоже причисляешь к агрессивным? – Я со вздохом откидываюсь на подушки. В теле усталость, в голове бардак. – Всё, Петь, давай до вечера, а то я тебя всё-таки покусаю.

Вместо ответа Калата легко взмахивает рукой и чешет к двери. Уже взявшись за ручку, разворачивается, оглядывает князя последним подозрительным взглядом и, наконец, выходит.

– Смотря для кого, – отвечает Бенеш на вопрос, который в принципе был риторическим. Подходит ближе, подогнув ногу, присаживается на край кровати.

– Что?

– Ты устала, – кажется, искренне огорчается он. – Я могу помочь.

– Мне даже страшно спрашивать чем, – фыркнув, я заползаю под тяжёлое, но такое мягкое одеяло.

– Я всё-таки князь, – с мягкой улыбкой, – а это не просто красивое слово. Дай руку.

Бенеш протягивает ладонь, а я просто смотрю и молчу.

Спросить, чего он хочет? Да как бы есть варианты, но ни один из них мне не подходит. Довериться? Бегу и падаю. В нашем мире доверять нельзя никому.

Перед глазами встают жёлтые глаза и насмешливая улыбка.

Почти никому, но вампирский князь Станислав Бенеш в список надёжных нелюдей точно не входит.

– Оль, чего ты боишься?

Светлые глаза, приятное лицо, а какая улыбка… Не знай я, что ежемесячно лично Бенешу выдаётся разрешение на охоту, так сказать для поддержания сил, и что бывает на вампирских балах, сочла бы его самым милым мужчиной во всей «Волчьей Тени». Самым обаятельным, обходительным, честным и неподкупным.

Уверена, от такой характеристики бабка Татьяна Колмогорова упала с кресла в своём картёжном салоне.

– Тебя я не боюсь, если мы об этом. – Согнув ноги в коленях, я кладу на них руки. – Но и доверять просто потому, что ты – не самое страшное в этом замке, не собираюсь.

– Я могу поделиться силой, – вздыхает он, – так же, как и с любым вампиром. Без клыков, без крови, без клятв верности. – Бенеш лукаво улыбается. – Которую ты, кстати, так и не дала.

Да, не дала.

Хотя в тёмную, без окон и хоть какого-то света, комнату за спальней Бенеша зашла. Даже постояла там пару минут и вместе с князем вышла обратно. Заодно узнала, что помимо князя у вампиров есть совет старейшин, в котором эти самые старейшины выглядят младше меня. Им Бенеш и собщил, что клятвы даны, долг исполнен и ещё какую-то чушь в этом же духе.

А что, много чести клясться в верности абстрактному клану, половина подданных которого меня заранее бесит, а ещё десятую часть я и дальше планирую сажать и казнить. Ладно, пусть помогать сажать и казнить, но суть от этого меняется мало.