Последний дар времени - Филип Фармер

Когда они приблизились к вотаграбам на полмили, те заметили их и бросились бежать, прихватив, однако, изрядные куски мяса.

Тела погибших воташимгов, включая Тримка, были изуродованы и обезглавлены.

Фон Биллман сделал несколько фотоснимков, и его вырвало. Таммаш долго стоял в молчании. Затем он обратился к Грибердсону.

- Пойдем следом и убьем их.

Грибердсон не ответил. Вид четырех изуродованных трупов потряс его, хотя ему и прежде доводилось видеть, как люди умирают не только поодиночке, но и группами. Он подумал о том, что если не отомстить за убитых охотников, соседи вновь попытаются напасть. Ситуация станет критической, когда племя потеряет много сильных мужчин.

"Это очень плохо, - рассуждал он, - что нам не удается остаться в стороне. Лучше всего было бы не вмешиваться в распри туземцев и заниматься своим делом - изучать оба племени".

По существу, он так и задумал в тот день, когда открыл эти племена, но все получилось не так, как он задумал.

- Как только мы вступим в борьбу, у нас не останется выбора, - сказал он фон Биллману. - Убив врагов племени Медведя, мы станем членами племени. Наверное нас примут, если у них для этого существует обряд. Он спросил вождя, приходилось ли племени принимать в свои ряды чужих.

Таммаш ответил, что он об этом не слышал. Видимо поздние кроманьонцы еще не достигли культурного уровня североамериканских индейцев доколумбовых времен.

- Если к вам попадет чужой ребенок, - пояснил Грибердсон, - что вы с ним сделаете? Убьете? Лицо вождя прояснилось.

- Нет, конечно, если он здоров. Мы растим из него воина и охотника. Но ведь это другое дело. Ребенок - не враг. Но и тогда он еще не воташимг.

Таммаш объяснил, что воташимги - это люди, в отличие от недочеловеков, коими являются все, кто не принадлежит к племени. Чтобы недочеловек стал воташимгом, ему необходимо пройти обряд посвящения в мужчины.

Пора было принимать решение.

Грибердсон сказал:

- Хорошо. Мы их выследим.

Четверо - Грибердсон, Таммаш, фон Биллман и Шивкет - прошли заросли и оказались на склоне холма. Грибердсон не верил, что вотаграбы могут устроить засаду, но все же шли они осторожно. Вскоре они заметили следы, которые вели в стойбище соседей. Впрочем, жилищ на обрыве уже не оказалось, лишь зияли на земле круглые проплешины от шатров, да остывали угли в очагах.

- Они ушли совсем недавно, - произнес Грибердсон. Хлынул чистый весенний дождь, и через несколько минут меховая одежда путников намокла и отяжелела.

- Надо торопиться, - сказал Грибердсон. - Скоро дождь смоет следы. Роберт, я сейчас побегу за ними, а вы и охотники вернетесь. Не спорьте, за мной вам все равно не угнаться. Дайте мне вашу винтовку и патроны.

Он подозвал Таммаша и Шивкета и сообщил им о своем решении.

- Вы сейчас нужнее в племени. Там каждая пара рук на счету.

Туземцы запротестовали. Они хотели видеть смерть врагов.

- Нужно успеть перенести до темноты мясо и бивни, - убеждал Грибердсон.

- Ты очень сильный мужчина, - сказал Таммаш. - Ты мог бы унести много мяса.

Грибердсон улыбнулся.

- Верно. Но сейчас важно не это. Важно, что я смогу убедить вотаграбов оставить вас в покое.

- Джон, я вижу, вы решили попытаться исправить положение, - сказал фон Биллман. - Но все равно, идти в одиночку вы не должны.

- Не должен, - согласился Грибердсон. - Но пойду.

Он побежал вверх по склону холма и вскоре исчез, скрывшись за вершиной.

Таммаш и Шивкет долго бродили по брошенному стойбищу, надеясь, что вернется кто-нибудь из врагов.

Затем все трое пустились в обратный путь.

3

Речел очень огорчилась, узнав о результатах охоты - о смертельном риске, которому подверг себя Грибердсон, и о зверском убийстве туземцев. Но больше всего ее встревожил последний поступок англичанина.

- Почему вы его отпустили?

Фон Биллман пожал плечами.

- Я не настолько силен, чтобы с ним бороться. Кроме того, он начальник.

- Но ведь он сейчас у этих свирепых дикарей! С ним может случиться все что угодно. Может быть, мы никогда больше его не увидим и даже знать не будем, что с ним произошло.

- Верно, - сказал фон Биллман. - И он это знает. Но я за него не боюсь. Почти, разумеется. Джон способен за себя постоять. Не хотите ли посмотреть фильм об охоте? Вы поймете, что я имею в виду.

В разговор вмешался Драммонд Силверстейн.

- Речел, а если бы ушел я? Ты тоже огорчилась бы? Фон Биллман повернулся и смущенно отошел в сторону. Оглянувшись, он увидел, что супруги стоят пунцовые от гнева и ожесточенно спорят.

Последняя туша была доставлена в стойбище после заката. В ту ночь племя уснуло очень поздно. На ужин люди нажарили огромное количество мяса и съели его с завидным аппетитом, которому нимало не препятствовали вопли и слезы овдовевших женщин и осиротевших детей.

Жены и дети погибших ели вволю, не отставая от соплеменников, отрываясь от еды лишь затем, чтобы испустить очередной стон или залиться горькими слезами. Над кострами коптили мясо. Черепа же двух носорогов очистили от мозга, налили в них воды и стали опускать туда раскаленные камни. Так в племени готовили суп.

Речел разговаривала с женщинами, потерявшими мужей. Хотя при жизни покойные были далеко не ангелами, их безвременная кончина несла семьям серьезные затруднения. При желании вдовы, конечно, могли бы стать вторыми женами других охотников, но тогда они сами и их дети оказались бы в подчинении у первых жен. К тому же, приемные семьи довольствуются лишь объедками. Подобное положение не столько унизительно, сколько чревато голодной смертью в черные дни.

Но были во втором замужестве и положительные стороны. В случае смерти при родах - явлении в племени довольно обычном - место владычицы очага автоматически занимала вторая жена.

Трудной и нестабильной была жизнь в те времена.

Прошло четыре дня. Обстановка осложнилась.

Речел и Драммонд днем обменивались лишь обрывками фраз, а по ночам грызлись примерно до четырех утра. Затем на глазах фон Биллмана становились очень предупредительны, вежливо целовались и желали друг другу доброго утра. На четвертый день они все же помирились, что явилось следствием их очередной грандиозной склоки.

- Что-то долго его нет, - сказал фон Биллман. - Если сегодня он не явится, завтра я выйду на поиски. Вы пойдете со мной?

- Разумеется, - ответила Речел.

- Он мог бы взять с собой радио, - проворчал Драммонд. - Что за нелепая затея эта первобытная охота! Будь у него рация, мы, по крайней мере, знали бы, где он сейчас и что с ним происходит.

- Мы сами виноваты, что не предусмотрели этого вовремя, - сказал фон Биллман. - Но я слишком беспокоюсь, а его не очень-то волнуют такие мелочи, как то, знают ли другие о его местопребывании. Он человек, скажем так, странный. Есть нечто очень непонятное в том, как он попал в нашу экспедицию. Если не сказать - подозрительное, хотя говорить так о Грибердсоне мне не хочется.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});