Свобода совести. Истоки, становление, правовая охрана - Азер Мамедзаде

Известный российский социолог, публицист В. В. Берви-Флеровский (1829–1918 гг.), выступил за устранение всякого вмешательства политических властей в религиозные вопросы, за отделение церкви от государства: люди должны содержать духовенство за свой счет, и ничто не должно заставлять человека принадлежать к той или иной вере. «Вера должна быть вполне свободным делом совести человека» (23, с. 215–216). Революционер, поэт и публицист Н. П. Огарев (1813–1877 гг.) требовал осуществления «свободы проповеди вообще, равно для религии и науки». В деле выбора религии или науки, по его мнению, не должно быть никакого государственного принуждения, он должен обуславливаться свободным убеждением. Он выдвинул мысль о том, что «не только чистота науки, но чистота религии, для верующих, требует невмешательства государственной власти в религиозные дела» и что общество должно прийти «к сознанию необходимости свободы, т. е. чистоты, искренности и нескрываемости каждого убеждения». «Признание свободы убеждения, равно религиозного и научного» для Н. П. Огарева есть не только правовое требование, но и нравственное (239, с. 731).

Русские религиозные мыслители, философы и писатели: А. С. Хомяков (1804–1860 гг.), И. В. Киреевский (1806–1856 гг.), К. С. Аксаков (1817–1860 гг.), Ф. М. Достоевский (1821–1881 гг.), Л. Н. Толстой (1828–1910 гг.), B. C. Соловьев (1853–1900 гг.), Д. С. Мережковский (1866–1941 гг.), С. Н. Булгаков (1871–1944 гг.), Н. А. Бердяев (1874–1948 гг.) и др. оценивали негативно сложившийся союз между Русской Православной Церковью и самодержавием, они призывали к секуляризации общественных отношений и нравственному возрождению христианства. Например, С. Н. Булгаков писал: «Вековые преступления против свободы совести тяжелым свинцом лежат на исторической совести русской церкви» (34, с. 28).

Осмысление содержания свободы совести, с учетом специфики условий в России, нашло отражение в работах В. И. Ленина. По его мнению, религия является частным делом по отношению к государству, это служит предпосылкой обеспечения подлинной свободы совести. Каждый должен быть свободен исповедовать какую угодно религию или не исповедовать никакой. Необходимо отделение церкви от государства и школы от церкви. Недопустимы никакие различия между гражданами в их правах в зависимости от религиозных верований. Всякие упоминания о том или ином вероисповедании граждан в официальных документах должны быть устранены. Церковные и религиозные общества должны стать совершенно свободными, независимыми от власти союзами граждан-единомышленников (407, с. 348).

Особенность взаимоотношений государства и церкви в России определялась реформой начала XVIII в., которая упразднила патриаршество и установила государственную церковность в лице православия. Церковь была лишена самостоятельности и превратилась в одно из учреждений государственного управления. В последующие за реформой два столетия она обожествляла царскую власть, признавая царя верховным правителем церкви через Синод, находящийся под контролем и руководством Обер-прокурора, назначаемого царем. Император российский провозглашался «помазанником Божиим», который есть «высочайший пастырь». Поскольку идея самодержавия была политическим символом веры русского православия, то, будучи частью государственного аппарата, православная церковь пользовалась особыми привилегиями: владела недвижимым имуществом, получала субсидии от казны, осуществляла контроль за народным образованием. Право на пропаганду своего вероучения, миссионерство и прозелитизм закреплялось в законе только за православной церковью.

Государство вмешивалось во внутренние дела различных конфессий, строго регламентировало их структуру и деятельность. Согласно Своду законов Российской Империи (1832 г.) все религии на территории страны делились на три группы: государственную (православное исповедание), терпимые (католическая, протестантская, армяно-григорианская церкви, ислам, буддизм, иудаизм, язычество) и нетерпимые («секты» – духоборы, иконоборцы, молокане, иудействующие, скопцы). Внеисповедное состояние государством не признавалось. Деятельность по распространению материалистических, атеистических взглядов подвергалась уголовному преследованию.

Основные законы Российской Империи в целом придерживались системы отношений российского государства к вере, называемой системой веротерпимости. Общие принципиальные положения действующего права по вопросу о веротерпимости (говорим – веротерпимости, потому что Своду Законов не известны термины «свободы совести» или «свободы религиозной», он говорит только о свободе веры) – следующие:

1) Первенствующая и господствующая в Российской Империи вера есть христианская православная восточного исповедания (Осн. Зак. ст. 40).

2) Все не принадлежащие к господствующей церкви подданные и иностранцы, живущие в России, пользуются каждый повсеместно свободным отправлением их веры и богослужения по своим обрядам (ст. 44).

3) Свобода веры присваивается не только православным, но и христианам других исповеданий, а также евреям, мусульманам и язычникам (ст. 45).

4) Раскольники не преследуются за их мнение о вере (Уст. пред. прест., изд. 1890 г. ст. 45). Вероисповедное положение раскола определяется законом 3 мая 1883 г.

До данного закона вероисповедное положение различных раскольнических сект было не одинаково. Меркой, какою определялось их положение, являлась бо́льшая или меньшая степень вредности той или иной секты для православной веры (260, с. 472).

Эти общие положения о веротерпимости как раскола, так и других вероисповеданий по русскому праву имели несколько ограничений, которые сокращали и видоизменяли эти общие принципы. Ограничения эти таковы.

1) Принадлежащим к вере православной – были они рождены в ней или потом перешли в нее – запрещается отступать от нее и принимать иную, хотя бы тоже христианскую, веру (Уст. пред. прест. ст. 36).

2) Только одна господствующая православная вера имеет право, в пределах государства, убеждать и не принадлежащих к ней подданных к принятию ее учения (ст. 70). А всякие другие исповедания этого права лишены (Уст. дух. д. иностр. исп. ст. 4).

3) Всякое отвлечение не только от веры православной, но и от других терпимых вер строжайше иноверцам воспрещено (Уст. пред. прест. ст. 77). Перемена веры возможна только в такой градации: от еврейства, мусульманства, язычества в христианские исповедания, а не наоборот, и притом всякий раз с разрешения Министра Внутренних дел (ст. 82). Совращение и вероотступничество наказуемы (ст. 36–44).

4) Раскольникам запрещается кого-либо склонять в свой раскол (ст. 45).

5) Им запрещено, далее, публичное оказательство раскола (ст. 59), равно устройство скитов и обитателей (ст. 47).

6) Принадлежащие к сектам особенно вредным лишаются права свободы богослужебных собраний и подлежат уголовному наказанию (Улож. Наказ. 1885 г. ст. 203).

7) Всякие незаконные молитвенные сборища влекут наказание виновных (Уст. нак. ст. 24).

Таким образом, православная вера является, как вера первенствующая и господствующая, а по отношению к остальным религиям закон обеспечивает не столько свободу, сколько, по выражению Н. М. Коркунова, «равенство вероисповеданий». Впрочем, первенство православной веры по Уложению о наказаниях выражается только в предоставлении ей права пропаганды и полноты уголовно-юридической охраны сравнительно с другими вероисповеданиями (260, с. 474–475).

«Уложение о наказаниях уголовных и исправительных» (1845 г.) защищало религиозные устои Российской Империи, как составную часть ее общественного и государственного строя. Особо важными преступлениями оно считало преступления против веры – отвлечение и совращение из православия в другую веру, воспрепятствование воспитанию детей в православной или иной христианской вере, распространение ересей и расколов и др. К виновным в этих преступлениях применялась целая система карательных мер, вплоть до каторги и ссылки в Сибирь, Закавказье.

В 90-е годы XIX в., в связи с ростом революционных выступлений, ужесточилась политика царизма в отношении «сектантских» объединений. В действующее законодательство были внесены новые, более жесткие уголовные статьи, направленные против «сектантов».

Новое Уголовное Уложение, Высочайше утвержденное 22 марта 1903 г., в его отношении к веротерпимости сделало значительный шаг вперед в соответствии с указом Николая II от 17 апреля 1905 г. «Об укреплении начал веротерпимости», к которому мы еще вернемся.

Оценивая ситуацию в России в этот период, проф. С. В. Познышев пишет: «Россия в настоящее время переживает великий момент нарождения гражданской свободы. В развитии русской государственной жизни наступает эпоха, которую передовые западные государства пережили еще в конце XVIII в. Эпоха, когда личность сбрасывает с себя полицейско-бюрократическую опеку государства и завоевывает неотъемлемые права свои. Вместе со ”старым порядком“ должна отойти в область истории и сохранившаяся в остатках полицейская опека над религиозной жизнью граждан; вместе с другими ”свободами“ в государственную жизнь неизбежно проникнет и свобода религиозная» (256, с. 292).