Бац! - Терри Пратчетт

— Как вы собираетесь найти убийцу Мясодробилки?

— Я же сказал вам, что мы нашли тролльскую дубинку!

— И это все? «Мы нашли дубинку, значит это сделал тролль?» Да кто в это поверит? Вы готовы начать войну в моем городе из-за подобной чепухи? Можете мне поверить, войну, вот что вызовет вся эта история, как только она будет обнародована. Только попробуйте и я арестую вас!

— И развяжите войну в вашем городе? — сказал Ардент.

Дварф и человек уставились друг на друга, переводя дыхание. На потолке над ними вирви сбились в кучу, пожирая летящую слюну и ярость.

— Зачем кому-нибудь, кроме, тролля понадобилось убивать скальта? — спросил Ардент.

— Отлично! Вы уже задаете вопросы! — Ваймс перегнулся через конторку. — Если вы действительно хотите узнать ответы, откройте эти замки!

— Нет! Вам нельзя идти вниз, Дежурный по Доскам Ваймс!

Дварф не смог бы вложить больше яда, даже в слово «детоубийца». Ваймс уставился на него. Дежурный по доскам. Да, он выполнял эти обязанности в той маленькой уличной школе более, чем сорок пять лет назад. На учебе настаивала его матушка. Боги знают, где она доставала пенни для ежедневной оплаты занятий, хотя мадам Слегкая зачастую была рада и старой одежде и дровам, да и, возможно, бутылке джина. Числа, буквы, единицы измерения; вряд ли это можно считать углубленной школьной программой. Ваймс ходил в школу где-то около девяти месяцев, пока улица не заставила его пройти более тяжелый и жестокий курс обучения. Но в течении этого времени он был отвественным за раздачу грифельных дощечек и за чистоту классной доски. Какая же это была пьянящая, придающая силы власть, в его шесть лет.

— Вы отрицаете это? — сказал Ардент. — Что вы разрушали написанные слова? Вы сами признались в этом Низкому королю в Юбервальде!

— Это была шутка! — сказал Ваймс.

— Так вы отрицаете это?

— Что? Нет! Он был так впечатлен моими титулами, что я подбросил еще один… просто для забавы.

— То есть вы отрицаете свое преступление? — настаивал Ардент.

— Преступление? Я вытирал доску, чтобы на ней можно было написать новые слова! Что в этом преступного?

— И вас не заботило, куда исчезали эти слова? — спросил Ардент.

— Заботило? Это всего лишь след от мелка!

Ардент вздохнул и потер глаза.

— Трудная ночь? — поинтересовался Ваймс.

— Коммандер, я понимаю, вы тогда были молоды и не осознавали, что творили, но сейчас вы должны понимать, что продемонстрировали нам свою гордость соучастием в отвратительнейшем преступлении: в разрушении слов.

— Простите? Стирать с доски «Мама мыла раму» это тяжкое преступление?

— Такое, о котором истинный дварф даже подумать не смеет! — ответил Ардент.

— Неужели? Но сам Низкий Король оказал мне доверие. — сказал Ваймс.

— Я понимаю. Но там внизу находятся шесть высокочтимых скальтов, коммандер, в чьих глазах Низкий Король и ему подобные всего лишь порода, отслоившаяся от основного пласта. Он… — следующее предложение Ардент протрещал на дварфийском стаккато так быстро, что Ваймс не успел уловить смысл, и тут же перевел его: — Хиляки. Опасные либералы. Поверхностные. Те, кто видели свет.

Ардент пристально смотрел на него. Подумай хорошенько. Судя по тому, что Ваймс мог вспомнить, Низкий Король и его окружение были довольно жесткие ребята. Эти же дварфы сичтают их сентиментальными либералами.

— Хиляки? — переспросил он.

— Именно. Я предлагаю вам сделать из этого заявления выводы о характере тех, кому я служу.

Ага, подумал Ваймс. В этом что-то есть. Не больше, чем намек. Дружище Ардент у нас мыслитель.

— Когда вы сказали, что он видел свет, это прозвучало так, как будто вы имели в виду — он порченный. — сказал Ваймс.

— Что-то вроде этого. Мы живем в разных мирах, коммандер. Здесь внизу было бы опрометчивым доверять метафорам. Смотреть на свет значит быть слепым. Знаете ли вы, что в темноте глаза открываются шире?

— Отведите меня вниз к этим дварфам. — сказал Ваймс.

— Они не станут вас слушать. Они на вас даже не взглянут. У них нет никаких дел с Верхним Миром. Они верят, что это вроде неприятного наваждения. Я не осмелился рассказать им о ваших «газетах», печатающихся каждый день и выбрасываемых, как мусор. Потрясение убило бы их.

Но дварфы изобрели печатный станок, подумал Ваймс. Не иначе, это были неправильные дварфы. И я видел, как Шельма выбрасывала старые бумаги в мусорную корзинку. Похоже, что большинство дварфов неправильные, а?

— В чем конкретно заключается ваша работа, мистер Ардент? — спросил Ваймс.

— Я их главный посредник с Верхним Миром. Управляющий, как вы могли бы сказать.

— Я думал, что это работа Умноруля?

— Умноруль? Он заказывает продукты, в соответствии с моими приказаниями, расплачивается с шахтерами и тому подобное. Выполняет различную работу по дому. — сказал Ардент презрительно. — Он новичок и его обязанности — делать то, что я ему скажу. Это я, тот, кто говорит от имени скальтов.

— Вы разговариваете с неприятным наваждением от имени скальтов?

— Можно и так сказать. Скальты не позволили бы словоубийце стать Плавильщиком. Для них эта идея была бы посто омерзительна. — они пристально смотрели друг на друга.

Вот опять мы оказались в Кумской Долине, сказал себе Ваймс. — Они не будут…

— Разрешите предложить? — тихо сказала Ангуа.

Две головы повернулись, два голоса сказали — Да?

— Этот… Плавильщик. Искатель правды. Он должен быть дварфом?

— Разумеется! — ответил Ардент.

— Тогда как насчет капитана Моркоу? Он дварф.

— Мы знаем о нем. Он… аномалия. — сказал Ардент. — И его претензии на принадлежность к дварфйской расе, сомнительны.

— Но большинство дварфов в городе считают его дварфом, — сказала Ангуа. — и к тому же, он полицейский.

Ардент плюхнулся назад в кресло. — Для ваших местных дварфов он дварф, да. Но для скальтов он неприемлим.

— У дварфов нет закона, гласящего, что дварфы не могут быть выше ростом, чем шесть футов, сэр.

— Скальты и есть закон, женщина, — отрезал Ардент. — они истолковывают законы, пришедшие к нам из глубины сотен веков.

— Ну, к нашим законам это не относится. — сказал Ваймс. — Тем не менее, убийство есть убийство, где бы оно не произошло. Новость потихоньку распространяется. Отношения между дварфами и троллями и так напряжены, это известие вызовет взрыв. Вы хотите войну?

— С троллями? Это…

— Нет, с городом. Знаете, такое огороженное стенами место, где ваш закон не действует? Его Лордство никогда не примет такой закон.

— Вы не посмеете!

— Поглядите мне в глаза. — Сказал Ваймс.

— В городе дварфов больше, чем стражников. — Ответил Ардент, но с его лица исчезло выражение удивленного презрения.

— Так вы говорите мне, что законы это только вопрос количества? — спросил Ваймс. — Я думал, что вы, дварфы, чуть ли не поклоняетесь идее законности. Так это всего лишь количество? В таком случае, я приведу к присяге больше людей. И троллей. Они такие же горожане, как и я. Вы уверены, что все дварфы встанут на вашу сторону? Я подниму воинские формирования, я буду вынужден это сделать. Да, я знаю, как заведено в Лламедосе и Юбервальде, но у нас здесь все по другому. Один закон для всех, мистер Ардент. Вот такие у нас порядки. Если я закрою глаза на происходящее, то можно начинать распускать Стражу.

Ваймс направился к двери. — Вот мое предложение. А сейчас я возвращаюсь в Ярд…

— Подождите! — Ардент сел и уставился на крышку стола, барабаня по ней пальцами.

— Здесь старший… не я. — наконец сказал он.

— Позвольте мне поговорить с вашими скальтами. Я обещаю, что не уничтожу ни слова.

— Нет. Они не станут с вами разговаривать. Они не говорят с людьми. Сейчас они ждут там внизу. Они долго обсуждали ваше появление здесь. Скальты напуганы, они не доверяют людям.

— Почему?

— Потому, что вы не дварфы. — сказал Ардент. — Потому, что вы… наваждение, сон.

Ваймс положил руки на плечи дварфа. — Тогда идемте вниз и вы расскажете им о ночных кошмарах, — сказал он. — можете также указать, что один из них — я.

Последовало длительное молчание после чего Ардент сказал. — Хорошо. Но вы понимаете, что это против моей воли.

— Я буду счастлив упомянуть об этом, — ответил Ваймс. — Благодарю вас за сотрудничество.

Ардент встал и извлек из робы связку разнообразных ключей.

Ваймс пытался запомнить дорогу, но это было не так то просто. Сплошные повороты и изгибы в полутьме, где все туннели выглядели одинаковыми. Нигде не было ни следа воды. Как далеко простирались туннели? И как глубоко? Дварфы прокапывались и сквозь гранит. А сквозь речную грязь они могли, наверное, просто прогуливаться. На самом деле, во многих местах дварфы не столько копали, сколько очищали дома, убирая ил, прокладывая туннели из одной сочащейся влагой древней комнаты в другую. И, непонятно как, вода исчезала. В темных арках переходов виднелось какое-то мерцание, возможно магическое. И раздавалось странное пение. Он знал дварфийские песни вроде «Топор моей тетушки в твоей голове», но это пение звучало совсем по другому. Оно звучало, как очень быстрая трещащая скороговорка.