Сказки сибирских деревень - Елена Жданова

супротивна! Видел, как она всех отбривала[82] словами-то!

Ну, уговорил-таки его парень. Заслали сватов. А та девица вышла да и брякнула:

— Пойду за тебя, рыжий, замуж, если принесёшь мне золота размером с копну твоих волос!

А у Тимофея, слышь-ка, к тому времени волос кудрявый стал и цветом, что пламень. Затосковал Тимоха, только и думки, где столько золота взять? Качаня, было, сунулся к нему, чтоб урезонить, но парень и слышать ничего не хочет. Во как любовь прижала!

Малость погодя смотрит дед, Тимоха собирается. Он к внуку, куда, мол, настропаляешься. Тот молчком собрал мешок заплечный, только и сказал:

— Либо золото найду, либо не вернусь!

Вспомнил тут Качаня встречу давнюю с Хозяйкой золота, решил попросить её о помощи. Пришёл на ту поляну, поклонился на все стороны и молвил:

— Золотая Баба, Хозяйка, сделай милость, покажись! Мольба к тебе есть смертная!

Оно, вишь, ежели человек просит о «мольбе смертной», что ему редкий отказ бывает, потому как согласен он взамен на исполнение просьбы жизнь свою отдать. Ну, сказал, и ждёт-пождёт. Вышла к нему Хозяйка-то. Правда с лица смурная, бровки хмурит. А сама в этот раз в образе немолодой женщины. Посмотрела на дедка, спрашивает:

— Чего тебе надобно?

Тот в ноги кинулся:

— За внука пришёл просить! Сделай милость, помоги!

— Чего ж ему? Золота что ли дать? Говори!

— Нет, — отвечает Качаня, — не давай ему золота, Хозяйка. Вразуми его, чтобы понял он, в чём есть истинная любовь.

Та бровки подняла в удивлении. Ко мне, говорит, с такими просьбами ещё никто не ходил. Призадумалась. Повздыхала, потом повернулась и напослед бросила:

— Ступай домой, Качаня, там видно будет.

Побрёл старик домой. Нерадостно у него на душе. То ли помог Тимоше, то ли навредил? Непонятно.

А у Тимохи дело вот как обернулось. Он хоть и невелик в годах был, когда Хозяйка ему места показывала, а всё ж таки припомнил, где золото спрятано. Ну, знамо дело, отыскал скорёхонько, пыл любовный подгоняет. Стал рыть. А золота нет! Он в другое место, и там пусто! Разозлился, разбушевался, стал Хозяйку недобрым словом поминать:

— Обманщица ты! Зазря про тебя бают, что кому кажешься девчонкой, тому фарт по жизни.

Тут она и вышла молодицей к нему. Вся в золотом шитье, коса пшеничная толщиной с руку, а в лице грустинка.

— Почто, — спрашивает, — мил дружочек, хаешь меня? Али не по нраву тебе наше знакомство?

Парень-то как увидал девицу такую, оторопел малость. Помнилась ему девчонка — рыжая хохотушка, а тут стоит красавица писаная! Ну, очухался малость, молвит:

— Обещалась ты в прошлый раз, что в любое время могу я взять золота, сколько надобно. Вот я и пришёл.

— Что ж, — говорит в ответ она, — бери! — и подаёт ему на подносе золото, похожее на его кудри, также скрученное и такого же цвета.

Тимофей взял дар, а сам глаз от Хозяйки отвести не может.

— Что, — спрашивает его девица, — ожениться собрался?

Тот в ответ только кивнул.

— Хороша ли наречённая? — продолжает Хозяйка. — Красивее меня?

Тимоха глазами хлопает и молчит. Она усмехнулась и бает:

— Ну, счастья тебе, Тимоша, если вправду люба она тебе! А вот люб ли ты ей? Или золото ей больше по душе?

Поспрашала так, повернулась и растаяла среди деревьев. Вернулся Тимофей домой, не весёлый, брови хмурит. Отец-то его спрашивает:

— Где был, сынок?

А тот только головой мотает и молчит. Чуть погодя подошёл к деду и просит поговорить с ним. Ну, что ж, вышли на лужок, внучок и спрашивает:

— А как ты думаешь, дедуля, любит ли меня та красавица с ярманки?

— Дак тебе лучше знать, Тимоша! — ему в ответ Качаня, а сам смекнул, что парень засомневался.

— Надумал я вот что. Подарю ей золото, да скажу, что неволить не стану, пусть выбирает того, кто ей люб.

— Дело говоришь, Тимошенька, — одобрил дед.

Ну, парень к отцу и всё ему тоже доложил, что да как сделать хочет. Тот увидал золото, удивился:

— Где достал такое невиданное, сын?

А Тимка в ответ:

— Золотая Баба дала, да не велела более беспокоить!

Отец примолк. И то сказать, коли Хозяйка дала, то и отобрать враз может. Поехали они сызнова на сговор. Тимофей в тряпице обыкновенной подаёт подарок девушке. Та взяла, да чуть не сронила, так тяжко. Развернула, а оттуда как брызнет пламенем золото. Все и ахнули! А парень в глаза смотрит избраннице и молвит:

— Вот тебе подарок, назад не ворочай, а под венец с тем иди, кто люб. Сей же час и говори ответ!

Девка скраснела, потом золото обратно подаёт Тимохе, кланяется поясно и говорит сквозь слёзы:

— Не люб ты мне, прости. Другой во сне приходит, по нему сохну.

— А что ж не сватается он?

— Беден, — отвечает она, — сватался да отец отказал.

Тимохе горько стало, но вида не подаёт.

— Подарок сей, — хриплым голосом молвит, — в приданое себе возьми, чтоб сама себе жениха выбрала. Поди-ка хватит вам на семью новую!

Повернулся, из избы выскочил да на коня и вскачь до дома.

С той поры опечалился Тимофей, песен не поёт, улыбки не кажет. Родные помалкивают, видят, парню и так тяжело. А Качаня, вроде споначалу обрадовался, что с девицей всё разрешилось, а потом призадумался. Стал выведывать, выпытывать у внучка о встрече с Хозяйкой. Ну, добился всё ж, рассказал ему парень всё досконально. Дед и сам не рад, что просил Золотую Бабу о помощи. Год прошёл, вроде успокоился Тимоха, улыбчивым стал, только в лес зачастил. То ни то, а каждый раз найдёт какую-нить надобу[83], чтобы не около дома работа. А раз пошёл да и пропал совсем. Искали долго, да всё без толку. Качаня шибко горевал о Тимошке. Перед смертью часто бормотал, что он во всём виноват. Ну, знамо дело, решили, что старичок заговаривается по старости лет.

А попозже стали люди примечать, что рядом с Золотой Бабой показывается парень молодой. Симпатичный, улыбчивый, волос рыжий, сам конопатый. Говорят, подручный её, вроде охранника али помощника. Ну, дело понятное, где ж Бабе, хоть и Золотой, за всем углядеть! Хозяйство большое, разве справишься? И ещё приметили — там, где Тимоха с Хозяйкой встречались, находили люди золотишко. Не помногу, а так, вроде клока волос, свёрнутого ровно кудряшечки.

Жемчужный убор Почереды

В давние времена свадебный наряд невесты был очень ярким, красочным. Самым богатым считалось платье алого цвета.