Цветы любви, цветы надежды - Люсинда Райли

— Вот как?

— Да. Если ее рисунок точен, значит, орхидея относится к сорту Dendrobium nigum. — Джордж полил свою рыбу густым пивным соусом. — Одно из двух: либо твоя мама срисовала цветок из книги, что, кстати, наиболее вероятно, либо, — добавил он, прожевав, — такая орхидея росла в то время в теплице ее отца.

Джулия тоже приступила к еде.

— И что из этого следует? — поинтересовалась она.

— Последний экземпляр Dendrobium nigum был продан с аукциона почти за пятьдесят тысяч фунтов. Это очень редкий цветок. В гористом районе Таиланда Чиангмай нашли всего несколько таких орхидей. Это ближайший родственник черной орхидеи, хотя ее настоящий цвет — насыщенно-пурпурный. Ботаникам не удалось вырастить цветок вне ареала его распространения, потому он так высоко ценится. Я бы очень удивился, узнав, что в пятидесятых годах двадцатого века такая орхидея росла в теплицах Уортон-Парка.

— Насколько я знаю, мама по просьбе дедушки распечатывала все его записи. Разве они не перешли к тебе после его смерти? — спросила Джулия. — Там наверняка есть сведения об этом цветке.

— Я тоже так думал, — согласился Джордж. — Начиная с воскресенья, потратил немало времени на просмотр этих записей, но не нашел никаких упоминаний об этом цветке. — Он положил нож и вилку на край своей пустой тарелки. — В теплицах твоего деда росло свыше двухсот различных сортов орхидей. Возможно, я просто пока не заметил упоминания об этом редком растении, но буду искать дальше.

— Давай на минуту сменим тему, — предложила Джулия. — Алисия рассказала тебе про дневник, который Кит Кроуфорд нашел под половицами старого коттеджа?

— Да, но без подробностей. Как я понял, это записки военнопленного, сидевшего в тюрьме Чанги. Если ты хочешь спросить у меня, был ли Билл в Чанги во время войны, то я без понятия. Это знает только один человек — твоя бабушка Элси. Она прислала мне рождественскую открытку. В свои восемьдесят семь лет она по-прежнему бодра и здорова. Почему бы тебе не съездить к ней в гости?

— Я собираюсь, папа, — кивнула Джулия. — Алисия дала мне ее телефон, на днях я ей позвоню.

— Хорошо. Есть еще что-нибудь новенькое? Тебе не надоело прозябать в этом мрачном коттедже?

— Надоело. Но я только в последние два дня поняла, как ужасно мое жилище.

— Там даже негде поставить пианино... — мягко добавил Джордж.

— Я не хочу играть на пианино. — Джулия энергично потрясла головой. — Но если останусь здесь еще на какое-то время, мне придется просить Агнесс, чтобы она привезла из Франции кое-какие вещи.

— Молодец, милая. Правильно. — Джордж пристукнул ладонями по столу. — Ну, мне пора идти. Надо ответить на электронные письма и написать лекцию к завтрашнему утру.

Пока он расплачивался, Джулия ждала его у входа в паб. Потом они перешли дорогу и начали подниматься к коттеджу.

— Спасибо, милая. Я даже не ожидал, что мне будет так приятно с тобой общаться. — Джордж обнял дочь. — Береги себя и, пожалуйста, будь на связи.

— Обещаю.

Джордж кивнул и вразвалочку зашагал к машине.

Глава 7

На следующее утро Джулия позвонила Элси. Услышав внучку, пожилая дама пришла в восторг, и Джулия почувствовала себя еще более виноватой от того, что так долго не общалась с бабушкой. Они договорились, что Джулия приедет в Саутуолд к Элси на чай в следующую субботу. Потом девушка оделась, набросила пальто и отправилась в теплицы Уортон-Парка, радуясь, что есть куда пойти, а значит, не придется целый день слоняться одной по коттеджу.

Теперь тишина в доме угнетала ее гораздо сильнее, чем раньше, и это было хорошим знаком. Джулия не хотела сойти с ума от безделья и потому решила: пора как-то планировать свое будущее.

Она свернула направо к воротам Уортон-Парка, любуясь лесным буком, высаженным по обеим сторонам подъездной аллеи, и старым дубом, под которым, согласно легенде, Анна Болейн однажды поцеловала Генриха VIII.

Через пятьсот метров Джулия опять повернула направо и поехала по ухабистой дороге, ведущей к квадратному двору, за которым находились огород и теплицы. Ощутив знакомое с детства легкое радостное волнение, она поняла: ей очень важно знать, что эти постройки остались на месте.

Джулия припарковала машину во дворе и вышла, поеживаясь от холода. Она помнила, что здесь всегда царило оживление: вокруг располагались жилые дома и конюшни. Лошади цокали копытами; фермеры подвозили тюки сена, сгружали их с тракторов и укладывали в сараи; а посреди всей этой суматохи дети рабочих играли в футбол. Это был целый мир со своим особым укладом...

Сейчас здесь стояла тишина. Джулия не увидела во дворе ни одного человека. Она пошла по заросшей тропинке к огороду. Синяя дверь оказалась на месте, только теперь она была увита виноградом. Девушка с усилием ее отворила и шагнула за порог.

В огороде больше не было тщательно ухоженных длинных грядок с морковкой, бобами, капустой и пастернаком. Их место заняли сорняки и крапива, среди которых тут и там мелькали переросшие капустные кочаны. Джулия пробралась к маленькому фруктовому садику, который был разбит в конце огорода и загораживал собой теплицы. Яблони, груши и сливовые деревья топорщились голыми ветками. Под ними валялась несобранная с прошлой осени гниющая падалица.

Девушка миновала заброшенный сад и увидела крыши теплиц, возвышающиеся над густым кустарником. Осторожно ступая по заросшей тропинке, она приблизилась ко входу в первую теплицу.

Двери уже не было. Вместо нее под ногами оказалась груда гниющего дерева и разбитых стекол. Осторожно переступив через нее, Джулия шагнула в теплицу. Там было пусто, если не считать старых столов, которые раньше стояли вдоль стен, и ряда железных крючков, свисающих со стропильной фермы. Бетонный пол был покрыт мхом, повсюду росли сорняки.

Джулия медленно прошла до конца теплицы. Там в углу по-прежнему стоял табурет, на котором она обычно сидела, а под ним виднелся бакелитовый ржавый радиоприемник дедушки Билла.

Джулия присела на корточки и подняла приемник. Прижав его к груди, как младенца, Джулия покрутила ручки в тщетной попытке оживить древний аппарат...

— Орхидеи любят музыку, Джулия. Возможно, она заменяет им звуки природы, которые они слушают в их естественной среде обитания, — говорит мне дедушка Билл, показывая, как надо увлажнять нежные лепестки с помощью пульверизатора. — А еще они любят тепло и воду, потому что привыкли к жаркому влажному климату.

Всем остальным теплицы кажутся невыносимо душными. Яркое солнце нагревает стоячий воздух, и температура здесь становится намного выше, чем на открытом, продуваемом ветрами пространстве.