Народные мстители - Анатолий Галкин

В каморке уборщицы на восьмом этаже было просторно, но душно. Здесь с советских времен стоял высокий деревянный шкаф, вешалка, пять стульев и какие-то коробки. Тут пахло мокрыми тряпками, стиральным порошком и пластмассой новых ведер.

* * *

Мишу Лифанова знала на заводе каждая вторая собака. Чтоб пробраться сюда ему пришлось перекрасить в черный цвет волосы и брови, приклеить грузинские усы и закрыть голубые глаза темными очками в тяжелой оправе.

А еще он хромал, проходя через пост охраны.

Поскольку здание заводоуправления расчетливый Трощенко сдавал десяткам фирм, бюро пропусков не работало, и вахтер стоял для мебели.

Вадим с Мишей сразу прошли к лифту, поднялись на восьмой этаж, огляделись и нырнули в темную каморку, которая находилась как раз напротив кабинета директора.

До конца рабочего дня оставалось полчаса.

Правда, мало кто придерживался офисного распорядка. У каждой фирмы был свой устав, и никто туда не совался.

* * *

В восемь вечера в каморку заглянула Маша Федина. Потихоньку гремя ведрами, она сообщила, что Трощенко собирается уходить. Какая-то контора наградила его медалью «Отличник машиностроения», и директор собирался ехать на награждение и на банкет.

В восемь тридцать с этажа ушел последний человек, и ребята начали работать.

Выбрав два стула покрепче, они разместили на шкафу устройство размером с томик Гоголя. Выдвижная антенна уткнулась в потолок, а чуть заметный синий огонек сообщал, что прибор готов к работе.

* * *

Когда они вошли в кабинет Владимира Трощенко, Маша драила полы в комнате отдыха директора. У него еще была собственная столовая, ванная и все остальное.

Тех жучков, которые принес Вадим Дунаев, должно было хватить везде. Собственно говоря, он мог бы достать и больше, но приемное устройство записывало только пять каналов.

Липучки позволяли разместить передатчики везде — под столом, за часами, в телефоне или на холодильнике.

Важнее всего было директорское кресло в кабинете и буфетная комната для тайных переговоров.

Через десять минут все жучки спрятались по своим местам. Теперь по их плану Маша Федина ходила по кабинету и громко пела любимую песню Володи Трощенко:

Два кусочика колбаскиу тебя лежали на столе.Ты рассказывал мне сказки.Только я не верила тебе!

* * *

Забежав в каморку и взобравшись на стулья, Вадим с Михаилом убедились, что все каналы приема работают в штатном режиме.

Контора пишет!

* * *

Владимир Трощенко никак не мог подавить в себе комплекс неполноценности. Чем старше и богаче он становился, тем больше походил на конюха из полтавского села.

И дело тут не во внешности. Лицо вполне среднее. Костюмчик от лучших модельеров. Часы на руке за восемь тысяч баксов.

Но как-то все не так!

* * *

В советские времена ходил анекдот про дворника, который был очень похож на Карла Маркса. И перед каким-то юбилеем его вызвали в органы и велели побриться.

— Бороду-то я сбрею. Но у меня умище в глазах светится! Это куда девать?

* * *

Так вот, интеллекта в глазах Трощенко было мало. Если честно, то его вообще не было.

На его лице была печать сильно пьющей личности и интересами деревенского сторожа. При этом взгляд был колючий, жесткий и властный.

Богатые люди с комплексом неполноценности — всегда маленькие тираны. Все они, имея деньги, стараются подняться над другими. Кто-то строит набор яхт и берет на себя футбольные клубы, кто-то раскручивает дочерей, как знаменитых певиц, а кто-то покупает французские замки времен Людовика…

Володя Трощенко любил награды и звания. Каждый год он несколько раз становился орденоносцем, лауреатом или почетным профессором. Месяц назад он получил звезду под названием «За честь и достоинство».

У нас есть много фирм, которые хорошо зарабатывают, продавая эти игрушки для богачей.

Сейчас все продается, кроме чести и достоинства!

* * *

Но у директора Трощенко была еще одна страсть. Он был игрок! Но не в смысле карт или рулетки. Имея характер авантюриста, Владимир Иванович готов был влезть в любое опасное, но прибыльное дело.

Именно такую аферу он недавно разработал вместе со своей правой рукой — бывшим полковником Василием Сойкиным.

Дело вот в чем!

Несколько лет назад заводские станки были вывезены в район Твери и установлены в лагере не очень строгого режима. Заключенные точили детали спустя рукава, а Трощенко получал заметную прибыль.

Так вот совсем рядом с лагерем в волжском городке Знаменске работал богатый химический завод «Клинвуд», у которого было много отходов в бочках. Нехорошие вещества! Очень ядовитые! Если ликвидировать эту дрянь по всем правилам, то это дорого. Это десятки миллионов. И не в рублях, и даже не в долларах. Бери выше!

И тогда, ощущая запах денег, Сойкин поехал в Знаменск, встретился с руководством «Клинвуда», наврал им с три короба о своих связях и пообещал найти отличную «Фирму по утилизации бочек».

Он так заговорил химиков, что без всякого договора получил в задаток весьма круглую сумму.

Оставался пустяк! Надо вывезти и спрятать две сотни бочек.

Знать бы куда!

* * *

Трощенко понимал, что разговор с Борисом Годуновым будет сложным. Но это вам не «крестики-нолики». Это что-то вроде шахмат!

Директор строительной фирмы «Пикник» был приглашен под невнятным предлогом. Якобы, почти все руководство завода хочет купить коттеджи под Звенигородом.

А именно там возле деревни Власюки Годунов получил участок на сто коттеджей.

И представитель царского рода купился на эту удочку хитрого Трощенко.

Игра началась!

* * *

Борис Годунов вошел в кабинет осторожно. Он последние два дня боялся всего. И в приглашении на завод он чувствовал какой-то подвох.

И он не ошибся!

Директор Трощенко встал из — за стола, пошел навстречу и сам усадил гостя рядом с собой. На то место, откуда хорошо был виден телевизор.

Хозяин без всяких предисловий нажал на пульт, и пошло-поехало увлекательное кино.

Вот с пистолетом в руке голый Годунов. А вот обнаженная Тамара — пышная, черноволосая и кареглазая.

Вот со скалкой появляется спина мужа. Он замахивается и отходит в сторону, освобождая экран.

А в кадре Борис Иванович, стреляющий в безоружного человека. Муж-то давно уронил скалку.

Потом поворот умирающей жертвы, и кровавые пятна на его груди…

На этом Трощенко нажал на паузу.

— Ну, как, дорогой мой Годунов. Занятное кино? Жить стало лучше, жить стало веселее. Да?

— Что вы от меня хотите?

— Любви.

— В каком смысле?

— В смысле взаимопонимания. У меня есть просьба до вас. Даже не просьба, а так — маленькая мелочь.

— Какая?

— Молодец, Боря! У нас пошел деловой разговор. Начинаем сотрудничать. Спасибо за доверие.

— Постойте, Трощенко! Я еще ничего не обещал. Могу и отказаться!

— Ишь, как ты заговорил! Тогда продолжаем смотреть кино.

Хозяин кабинета нажал кнопку пульта, и появились кадры уже без Годунова.

Вот Тамара прячет в пакет «Вальтер» с его отпечатками.

А вот какой-то джип возле его дома. Потом он же, но в лесу. Два мужика вытаскивают из багажника тело в ковре и две лопаты.

— Ну как, Годунов, впечатляет? Отпечатки на стволе ваши. Труп закопали возле вашего дома. Тамара даст любые показания. А это для вас пятнадцать лет строгого режима.

— Я понял. Говорите, что от меня требуется.

— Другое дело, Годунов! Так-то лучше. И делать вам надо всего с гулькин клюв!

— Что надо делать!

— Значит так. У тебя, Годунов, есть сто больших участков под Звенигородом. И три крайних площадки у самого леса.

— Да, это так. Мы пока только общий забор сделали. Это у деревни Власюки.

— Молодец, Годунов! Так вот — завтра отгороди эти три участка высоким забором и поставь ворота со стороны леса.

— Сделаю. Но зачем.

— А затем, что возле города Тверь есть городок Знаменск. А там находится богатая фирма, завод «Клинвуд». Они химики. И у них есть двести нехороших бочек…

— Что это такое?

— Тебе не все равно, Годунов? Это какая-то дрянь, но без радиации…

* * *

В России трудно установить западные порядки и внедрить нам европейский склад ума. У нас слишком много чудаков, для которых смысл жизни не в деньгах, а в чем-то душевном, мечтательном и загадочном.

А что делать?

У нас непостижимая русская натура! Другой менталитет, другое понятие о добре и зле.

Мы еще помним, как во времена Юрия Гагарина парень с гитарой пел про «голубые города». А другой певец сообщал, что едет «за туманом, за мечтами и за запахом тайги». Так вот этого чудака не поняли бы ни британцы, ни немцы, ни всякие разные шведы.