Никогда не слушайте Элис! - Джуди Кёртин

Она резко отвернулась, но я успела заметить, что по ее щекам текут слезы. Она быстро обняла меня, но в лицо мне не смотрела.

– Пойду. А то Джейми там один.

Она перебежала через дорогу и зашла в подъезд.

Я застегнула куртку. Снова этот холод. Я посмотрела на часы. Мама удивится, что я так рано вернулась. Хорошо бы, обошлось без миллиона неловких вопросов. Надо не забыть купить конфет для Рози на вокзале. Главное, не красных и не оранжевых – а то мало ли. Может, завтра пойду в кино с Грейс и Луизой. Посмотрим тот фильм, на который мы с Элис так и не попали.

Я пыталась радоваться возвращению домой, но могла думать только об Элис. У нее и так все плохо, а сейчас ей еще и влетит по первое число. Что я за подруга, если так легко ее бросила?

Показался автобус. Надо лишь поднять руку, и он остановится и заберет меня отсюда. Через несколько часов я буду дома.

Потом я снова подумала об Элис. Может, я и не могу ничего сделать, зато могу просто побыть рядом – и это уже помощь.

Автобус проехал мимо. Я взяла рюкзак и перешла через дорогу. Из подъезда как раз выходила женщина, и она придержала мне дверь. Я вошла, поднялась по лестнице и постучала. Через пару секунд мне открыла Элис.

– Я думала, это мама, – сказала она.

Я улыбнулась.

– Войти можно?

Она улыбнулась в ответ.

– Мэган, я никогда этого не забуду.

– Что-то мне подсказывает – я тоже, – ухмыльнулась я.

Элис обняла меня, и мы пошли ждать Веронику.

Глава двадцать первая

Ждать пришлось недолго. Только мы с Элис уселись в гостиной с Джейми, как из коридора донеслось звяканье ключей. Меня пробрал озноб. И зубы свело – точно такое же ощущение бывает, когда учительница случайно царапнет ногтями по доске. Мне страшно захотелось убежать и спрятаться под кроватью, но потом я подумала, что с тем же успехом могла сесть на поезд до Лимерика. И я храбро осталась сидеть в гостиной.

Медленно открылась входная дверь. Я услышала, как Вероника положила ключи на тумбочку. Открылась и закрылась дверь гардеробной, и только потом распахнулась дверь в гостиную и появилась Вероника.

Последовала долгая, очень долгая тишина. Как развязка ужастика – когда кто-то выключил звук. Вероника стояла в дверях и обводила взглядом комнату. Она посмотрела на меня, затем на Джейми и, наконец, на Элис. На Элис она таращилась минут двадцать, не меньше. Такой это был суровый взгляд, что я ждала, что Элис вот-вот растворится в облаке дыма. В эту минуту я и сама с удовольствием бы растворилась. Но Элис как будто и не боялась. Моя отважная, безрассудная подруга уставилась на Веронику в ответ. Даже Джейми понял, что что-то не так. Он с испуганным видом энергично сосал большой палец.

Когда я уже начала думать, что сидеть нам так вечность, Вероника заговорила. Голос у нее был тихий. Пугающе тихий.

– Так и что это был за цирк?

Элис не отводила взгляд. Ничего удивительного, что в школе она всегда выигрывала в гляделки.

– Какой цирк?

– Я… я имею в виду это вопиющее хулиганство в кофейне. – Вероника говорила уже чуть погромче.

Элис пожала плечами.

– А, это. Мы просто хотели выпить с тобой горячего шоколаду. А что, нельзя?

Вероника прищурилась.

Я посмотрела на свои руки – они дрожали, пришлось на них сесть. Но Элис по-прежнему ничем не показывала, что боится. Да уж, она еще круче, чем я думала.

– Я не виновата, что Джейми вырвало, – сказала она. – Ты сама знаешь, что я ни при чем. Не надо было Норману покупать столько булок. Похоже, он не особо в детях разбирается.

Вероника чуть подалась вперед. Я знаю, что бить детей плохо и противозаконно, но даже я понимала, как ей в эту секунду хотелось ударить Элис. А Элис просто смотрела на нее, и всё, можно подумать, она только что прочитала пособие «Как довести свою мать до белого каления». Вероника так сжимала кулаки, что костяшки побелели. Я подумала о том, как ее ухоженные острые ногти впиваются в ладони.

Слезами это все кончится?

Или кровопролитием?

Каков шанс, что нас покажут в вечерних новостях?

Чтобы как-то отвлечься от происходящего, я принялась повторять в уме таблицу умножения на девять. Как обычно, на девятью восемь я застряла. Я начала сначала, и когда добралась до девятью шесть, Вероника, к моему огромному облегчению, шагнула обратно, разжала кулаки, поправила волосы и сделала глубокий вдох.

– Элис О’Рурк, объясни мне, что это было. Немедленно. – Она снова говорила тихо.

Элис только молча смотрела на нее и теребила прядь волос. Тут уже мне самой захотелось подойти и врезать ей. Правда все равно откроется, так чего ради все это? В итоге же будет только хуже. Вдруг Джейми заплакал.

– Элис не хочет, чтобы у тебя был парень, – голосил он сквозь слезы. – Она хочет сделать так, чтобы он ушел. Она сказала Мэган. Я сам слышал. Она сказала, что будет очень плохо себя вести, и тогда твой парень убежит и не вернется.

Я вздохнула. Уф, большой секрет теперь не секрет. С ожиданием покончено. Готовимся к оглушающему взрыву.

У Элис сверкнули глаза, но выражение лица не изменилось. Я посмотрела на Веронику. Она прижала обе руки ко рту, так что я видела только длинные красные ногти в опасной близости от ее глаз. Так можно и в глаз себе ненароком ткнуть. Потом она наклонилась вперед, и ее золотистые волосы упали на лицо. Раздалось жуткое хрюканье. От элегантной Вероники я таких звуков не ожидала. Она не поднимала головы. Судя по голосу, она рыдала.

– Элис, скажи, что это неправда. Прошу.

Элис села прямо. Она больше не хмурилась. Я видела, что она испугалась. А если уж Элис испугалась – значит, всё, каюк. Вероника всегда держала себя в руках, но после такого можно было ждать чего угодно. Я пихнула Элис локтем и прошептала:

– Скажи ей, Эл. Пожалуйста. Она все равно знает, хуже уже не будет. Давай, соберись и скажи ей правду.

Элис встала, подошла к окну и посмотрела на улицу. Она говорила, стоя к нам спиной, бесцветным, неживым голосом, словно не раз репетировала эту сцену:

– Прости, мам. Это правда. Но не сердись. Я сделала это ради семьи. Не только ради себя. Тебе не нужен парень. У тебя есть я и Джейми. Я должна была избавиться от Нормана. У меня не было выбора. Понимаешь? Я сделала это ради нас всех.

Вероника по-прежнему не поднимала головы. Я видела только ее роскошные волосы, которые слегка трясло. Она ничего не ответила. Теперь рассердилась Элис. Она повернулась, подошла к маме, взяла ее за плечи и закричала:

– Мам, послушай меня. Я поступила правильно. Я спасла нашу семью. Не злись на меня, пожалуйста.

Наконец Вероника посмотрела на нее. Она была бледная, помада немного поплыла, тушь размазалась под глазами – она стала похожа на необычайно симпатичную панду.

– Да нет, я не сержусь, – сказала она.

Элис отшатнулась. Гнев снова превратился в страх.

– Я отпугнула твоего парня, только и всего, – мягко сказала она.

Вероника сделала глубокий вдох.

– Элис, голубка, я ничего смешнее в жизни не слышала.

И тут до меня дошло. Щеки у Вероники стали мокрыми не от грусти и не от злости. Я лично не услышала ничего смешного, но по какой-то недоступной мне причине Вероника смеялась над нами.

Глава двадцать вторая

Элис в замешательстве посмотрела на меня. Я помотала головой. Кто бы объяснил, что тут происходит. Может, Вероника помешалась?

Кто-то должен вызвать врача?

Этот кто-то – я?

В критической ситуации нужен кто-то здравомыслящий, и, увы, других добровольцев я что-то не видела. Я подумала, не предложить ли Веронике горячего, сладкого чаю, как делают в кино, когда у кого-нибудь шок.

А может, дать ей пощечину?

Она меня потом простит за это?

Или ударит в ответ? Вот это было бы уж совсем нечестно.

Элис сидела на диване и смотрела, как ее мама потихоньку приходит в себя. Джейми продолжал сосать палец. Вид у него был немного испуганный. Я чуть-чуть улыбнулась ему – мол, все будет хорошо. Хотела бы я сама в это верить.

Вероника наконец отсмеялась, достала из кармана бумажный платок и вытерла глаза. Затем подошла к Элис, села рядом и положила ей руку на плечо. Элис руку стряхнула и отодвинулась. Вероника говорила очень тихо. Так тихо, что мне пришлось вытянуть шею, иначе бы я ничего не расслышала.

– Элис, голубка. Ты все не так поняла. Видишь ли, Норман…

Элис не дала ей сказать.

– Не волнуйся, мам. – Голос у нее был высокий и резкий. – Я прекрасно все вижу. Ты даже представить не можешь насколько. Я слышала, как ты шепчешься с ним по телефону каждый вечер. Видела всю эту новую одежду и духи. Видела твой тайный дневник. Я даже видела, как вы встречаетесь на «нашем месте». И как вы целовались. Не говори мне, что я должна видеть.

Тут Вероника ее перебила. Она едва сдерживала смех. Я снова затеяла умножение на девять в уме.

– Ты видела, как я с ним целовалась? С Норманом? – Либо она великая актриса, либо и впрямь очень удивилась.

Элис пожала плечами.