Возмездие - Шон Хатсон

— Нет, никогда.

— И где же происходили ваши встречи, Джон? — В ее тоне промелькнуло что-то вроде любопытства. — На заднем сиденье машины? В пустой классной комнате?

— Сью, ради Бога... Ну к чему эта грязь... В ее квартире...

— Ах, в квартире... Очень удобно. В квартире ведь и ванная имеется.

Последнее замечание его особенно задело.

— Сколько ей лет?

— Двадцать два. Ну какое это имеет значение?

— Я полагала, что учителя развлекаются с шестиклассницами-нимфоманками. Но ты всегда был оригиналом, не правда ли, Джон? Почему ты выбрал такую молодую? Для самоутверждения на пороге тридцатилетия?

— Сью, это смешно...

— Смешно? А завести интрижку со школьной секретаршей — это не смешно?

— Сью, не надо меня отчитывать, — сказал он, сморщившись. — Знаю, что поступал дурно. И раскаиваюсь... Если тебе от этого станет легче, сообщу, что чувствую себя довольно гнусно.

— Нет, не легче, — огрызнулась Сью.

Какое-то время оба молчали. Потом Сью вновь заговорила:

— Но почему, Джон? Ты можешь мне сказать?

Он пожал плечами.

— Не знаю. Действительно не знаю. Любое объяснение звучало бы бессмысленно... — Он глубоко вздохнул. — Я не могу это объяснить...

— Не можешь или не хочешь? — спросила она, пристально глядя ему в глаза.

— Я сказал, что не могу, — ответил он уже с легким раздражением. — Я прекрасно понимаю: я виноват. Но это произошло как-то само собой...

— Такие вещи сами собой не происходят, — возразила Сью. — Скажи, что тебя в ней привлекало? Красота? Фигура? Она хороша в постели? Ну давай же, рассказывай, я так любопытна...

Он молча покачал головой.

— Джон, ну скажи, — настаивала Сью, — она красивая?

— Да, — кивнул он.

— И хороша в постели?

— Сью, ну пожалуйста...

— Хороша? Мне просто интересно, я же сказала... Она хороша в постели?

Он вымученно улыбнулся.

— Чего ты хочешь? Чтобы я оценил ее по десятибалльной шкале?

— Просто ответь — хороша ли она в постели?! — завизжала Сью.

— Да, — тихо выдохнул он. — Наши отношения строились исключительно на физиологии. Никаких чувств я к ней не испытывал. Я всегда любил только тебя, Сью.

— Предполагается, что я должна быть тебе за это благодарна? Сейчас ты мне заявишь, что я должна тебя понять. Что ж, возможно, я тебя пойму. Ты только объясни... что заставило тебя связаться с ней?

— С тех пор как заболел твой отец...

— Оставь в покое моего отца, ты, подонок!..

— Дай мне договорить, — повысил голос Хэкет. — Так вот, когда он заболел, ты с головой ушла в заботы о нем. Ты отдалилась от меня. Возможно, я почувствовал себя заброшенным... Понимаю: звучит не слишком убедительно, но все же...

— Ой, Джон, прости меня! — усмехнулась Сью. — Конечно, я совсем забыла о тебе, я уделяла тебе недостаточно внимания. Словом, это моя вина, что ты завел себе любовницу.

— Сью, я этого не говорил...

— Ты сказал, что я отдалилась от тебя. Вот ты и нашел себе шлюшонку, чтобы ее трахать. — Она выплевывала слова прямо ему в лицо.

— Она не шлюха.

— Ах, ты ее защищаешь? Говоришь, кроме постели, между вами ничего не было? Если уж тебе так необходим был секс, мог бы воспользоваться услугами проститутки, за деньги. Прости меня, пожалуйста, Джон, что я забивала свою голову разными пустяками. Поделился бы со мной своими проблемами; возможно, я и уделяла бы тебе несколько ночей в неделю.

— Сью, не болтай глупости.

— А ты чего хотел?! — закричала Сью. — Разумной беседы? В день похорон дочери узнать, что мой муж завел любовницу...

Она внезапно замолчала. Глаза ее сверкнули. Хэкет почти физически ощущал, как оформляется в ее мозгу эта ужасная мысль. Наконец она заговорила:

— Ты был с ней в тот вечер, когда убили Лизу? Да?

Он молчал.

— Да? — прошипела Сью.

Он кивнул.

— Я думаю об этом постоянно, — прошептал Хэкет. — Возможно, находись я дома, ничего бы не случилось. Представляешь, каково мне, Сью?

— Мне наплевать на твои чувства, — отрезала она. — Ты убил нашу дочь.

— Не говори так! — воскликнул он.

— Не ты занес над ней нож, но ты так же виновен в ее смерти, как и убийца. Наша дочь умерла из-за твоих гнусных похождений.

В следующую секунду она бросилась на него, точно дикая кошка. Внезапность нападения застала Хэкета врасплох: ногти вонзились в его щеку, раздирая ее в кровь. Хэкет попытался перехватить ее руку. В конце концов ему это удалось: он крепко сжал локоть и одновременно кисть другой руки. Сью отчаянно вырывалась, словно прикосновение его рук вызывало у нее отвращение и ужас.

— Убирайся! — кричала она, сверкая глазами. — Не прикасайся ко мне!

Он отпустил ее. Она стремительно вскочила с кровати. Хэкет сделал шаг в ее сторону, но она тотчас же выбросила вперед руку.

— Не подходи ко мне, мерзавец! — зашипела она. — Не смей ко мне прикасаться!

Хэкет медлил. Он знал: что бы он ни сделал, что бы ни сказал — ничто не поможет. Оба застыли, стоя друг против друга, — точно персонажи фильма в остановившемся кадре. Наконец Хэкет отступил, как бы признавая свое поражение.

— Сью, прошу тебя, не кричи на меня. Ведь мы нужны друг другу.

— Неужели? — Она едва не расхохоталась. — Зачем тебе я? Ты можешь наведываться к своей потаскухе. — Пристально взглянув на него, она вышла из спальни.

Он хотел было последовать за ней, но понял: не имеет смысла. Резко развернувшись, взревев от ярости, он обрушил кулак на туалетный столик. На пол посыпались флакончики с духами, баночки с кремами и прочая косметика.

Вцепившись в край столика, Хэкет уставился в зеркало. На него смотрели глаза, полные смертной тоски.

Глава 17

Его разбудил собачий лай.

В ночной тишине звук метался меж стен, гулко отдаваясь в ушах. Он сел на кровати, бросил взгляд на часы.

Час сорок шесть.

Брайн Девлин собрался было включить ночник, но передумал. Собачий лай неприятно резал слух. Животное могло находиться где угодно — на ферме, а может, и за ней, где-нибудь в поле — в такой поздний час все звуки разносятся на километры...

Девлин выбрался из постели и прошлепал к окну, выходившему на двор фермы.

Тусклый свет лампочки у крыльца освещал лишь ближайшую к двери часть двора. Девлин снова подумал о том, что неплохо бы включить свет. И снова передумал. Вместо этого он, пошарив по полу, отыскал фонарь. Затем, наклонившись, вытащил из-под кровати ружье. Переломив двустволку, он загнал в оба ствола патроны, которые вынул из стоявшего рядом шкафчика, и торопливо зашагал к лестнице: в одной руке держал фонарь, другой придерживал двустволку, свисавшую с плеча на длинном ремне.

У выхода ненадолго задержался — натянул веллингтоны[1] и поплотнее запахнул куртку.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});