Кутузов. Победитель Наполеона и нашествия всей Европы - Валерий Евгеньевич Шамбаров

своих родственников, генералов Павла Потёмкина и Александра Самойлова. Под началом Самойлова к Измаилу прибыл и Кутузов со своими частями. Позже прибыл Де Рибас с флотилией и запорожцами. Но сил было маловато, вместе набиралось 30 тысяч солдат и казаков. Не было и тяжёлых осадных орудий. Только лёгкие, полевые, да и для них мало пороха. Обстреляли крепость, не причинив ей почти никакого вреда, и потребовали сдаваться. Комендант Измаила Мехмет-паша в ответ лишь посмеялся.

У Кутузова к неудачам добавилось и личное горе. Его семья оставалась в Елисаветграде. После пяти дочерей они с женой очень хотели сына. И он родился, назвали Николаем. Но дети заразились оспой, и в ноябре сынишка умер. Можно представить, каким ударом стало для отца такое известие, как он переживал! Да и под Измаилом становилось всё хуже. Поздняя осень, дожди, холода, солдаты болели. Генералы собрались на военный совет и пришли к мнению – взять крепость невозможно, надо отступить. Дали команду своим частям снимать палатки и уходить.

Доложили об этом Потёмкину. Но он вспомнил про Суворова, творившего чудеса. Назначил его командовать всеми войсками под Измаилом. Дал ему полную свободу действий. Если уж он сочтёт, что крепость взять нельзя – значит, и впрямь нельзя. Но Александр Васильевич даже не думал о таком. С ходу послал приказ: остановить войска, не отступать. Велел готовить лестницы, фашины (большие корзины из прутьев, их набивали хворостом и закидывали ими рвы и ямы, чтобы перейти).

2 декабря Суворов прискакал к Измаилу. Осмотрел его и сказал, что это «крепость без слабых мест». И тем не менее, подтвердил: взять её надо. А при этом вдруг выяснилось, что Кутузов уже многое сделал для подготовки. Невзирая на свою трагедию, на смерть сына, он всё время вёл разведку. Собрал очень подробные сведения об укреплениях, о гарнизоне, представив их Суворову. Александр Васильевич это высоко оценил. Стал опираться на Кутузова как на своего помощника.

А дел сразу же навалилось множество. Суворов срочно затребовал привезти продовольствие, порох. Орудия лёгкие – значит пододвинуть их поближе к стенам, чтобы могли поражать защитников. Александр Васильевич наметил, где поставить батареи. А в отдалении от Измаила насыпали такой же высокий вал, вырыли глубокий ров. По очереди приводили сюда полки и батальоны. Тренировались, как засыпать ров фашинами, карабкаться по лестницам.

От Потёмкина Суворов передал коменданту требование избежать напрасного кровопролития и сдать крепость. Приложил и своё письмо, очень короткое. «Я с войсками сюда прибыл. Двадцать четыре часа на размышление – воля. Первый мой выстрел – уже неволя. Штурм – смерть». То есть если сдадутся без боя, могут идти, когда хотят. После начала боя будут считаться пленными. Но если придётся штурмовать – мало кто уцелеет. Ведь схватка предстояла жестокая. Турецкий паша ответил самоуверенно: «Скорее Дунай остановится в своём течении и небо упадёт на землю, чем падут стены Измаила».

Но неприятелям иначе было и нельзя. В Измаил собрались остатки разбитых войск, гарнизонов сдавшихся крепостей. Разгневанный султан объявил им: любого, кто покинет Измаил, он заранее приговаривает к смерти. А Суворов утром 9 декабря созвал генералов. Объяснил: отступление подорвало бы дух солдат, возгордило бы турок, порадовало врагов России по всей Европе. «Правда, трудности большие, крепость сильная, гарнизон её – армия, но русской силе ничто не должно противостоять!» Он опросил генералов, и все высказались: штурмовать.

С суши, с разных сторон, крепость должны были атаковать шесть колонн. С реки – флотилия Де Рибаса с десантами запорожцев и гренадёров. Кутузов был назначен командовать шестой колонной, на самом левом фланге. Ему выделили три батальона его бугских егерей, два батальона гренадёров и тысячу бугских казаков, всего 6 тысяч бойцов.

10 декабря загрохотали 600 наших пушек. Турецкие орудия засыпали меткими ядрами, они замолчали. Артиллерия била по крепости до вечера. А 11 декабря в 3 часа ночи в небо взлетела сигнальная ракета – команда войскам выходить на исходные позиции. В половине шестого утра, в густом тумане, колонны двинулись к Измаилу. Шли в полной тишине. Но когда до крепости оставалось 300 шагов, стены и валы будто взорвались, турки открыли бешеный огонь.

Кутузову достался один из самых трудных участков. «Новая крепость» – это мощное кольцевое укрепление прикрывало одни из ворот и восточный угол всего Измаила. Егеря два раза забирались на валы, но турки скидывали их. Михаил Илларионович послал донесение, что не может одолеть оборону. Суворов ответил: «Передайте Кутузову, что я назначаю его комендантом Измаила и уже отправил в Петербург доклад о его взятии». Получив такой ответ, Кутузов взял в руки знамя и возглавил атаку. Всё-таки сшибли турок со стен «Новой крепости».

На других участках было примерно то же самое. К восьми часам утра русские захватили валы Измаила. Открыли ворота. Впустили в город конницу, лёгкие пушки. Они оказались очень нужны – упорнейшая драка пошла на улицах. Турки отбивались в домах, бросались в контратаки. Постепенно их одолевали, и к вечеру неприступная крепость была взята. Погибло 26 тысяч турок, 9 тысяч взяли в плен. Наши потери были гораздо меньше, но тоже серьёзные. Полегло 1879 солдат и казаков, 2703 было ранено.

Славили Бога, благодарили за победу. А Кутузов, улучив момент, спросил Александра Васильевича, почему тот назначил его комендантом, когда исход битвы ещё не определился? Великий полководец в ответ подмигнул: «Кутузов знает Суворова, а Суворов знает Кутузова. Если бы не взяли Измаил, Суворов умер бы под его стенами, и Кутузов тоже». На похвалы Александр Васильевич был всегда скуп, но в докладе Екатерине он Михаила Илларионовича особенно расхвалил: «Кутузов шёл у меня на левом крыле, но был моей правой рукой». Императрица наградила Михаила Илларионовича орденом Святого Георгия III степени, произвела его в чин генерал-поручика. Его оставили комендантом Измаила, подчинили ему все войска в этом районе.

Падение Измаила переполошило всю Европу. Пруссия и Австрия уже затеяли без русских мирные переговоры с турками, но сразу прижали хвосты. Из других турецких крепостей воины просто разбегались. Султан и его правительство были в шоке. Хотели уже просить о мире. Но Франция, Пруссия, Англия уговаривали их продолжать войну. Подталкивали Польшу – пускай тоже ударит на русских. Поляки нарушили прежние договоры. С помощью французов и немцев создавали новую 100-тысячную армию.

Раньше у них воевало ополчение шляхты, отряды панов, и их легко били. Теперь формировали регулярные полки пехоты и кавалерии, усиливали артиллерию. Поляки почувствовали себя сильными и оскорбляли, задирали русских. Не скрывали, что хотят отобрать назад области, которые отошли к России. Опять начали притеснять православных, сажали в тюрьмы и даже казнили. Екатерина II пока терпела это. Ждала, когда освободятся войска, занятые против