Я не ангел (СИ) - Соврикова Ольга Геннадьевна

Я не упала, но пока подтягивалась и выпутывала неестественно согнутую и застрявшую между ступеней ногу, а потом спускалась, искусала изнутри щеки и прокусила нижнюю губу. Так, что к тому времени, как я добралась до бетонного пола, весь мой подбородок и даже шея были, в крови. Как я добралась до Светы? Как освобождала ее от цепи и наручника? Как она подтаскивала меня к другим девочкам потому, что не смогла сама справиться с отмычкой? Помню ну очень смутно, а уж подъем наверх не помню совсем. Зато помню, как очнулась в небольшой гостиной от громкого спора и с огромным «энтузиазмом» присоединилась к прениям спорящих сторон.

— Ну, нашли мы телефон и что? — горячилась Света. — куда мы ментов будем вызывать? На деревню к дедушке?

— Дремучая ты, Светка. Во-первых, не менты, а полиция, а во-вторых, телефон у этой сволочи, новый, навороченный, если бы мы смогли позвонить, они бы сами наше местоположение определили, да вот только он запароленный. А стационарного телефона в этом доме нет и соседей нет. Вообще никакого жилья рядом невидно, одни деревья вокруг. Дом крепкий, старой постройки, а вот гараж и подвал под ним отдельно строили, да только знание этого нам ничем не поможет, как и машина, стоящая рядом с крыльцом. Водить-то, как выяснилось, никто из нас не умеет, — срывалась на истерику Ксения.

— Я вас научу, девчонки. Ногу новую выращу и научу, — постаралась успокоить их я. — Вы обезболивающие нашли? Укололи? Чего орете-то? Все уже закончилось. Мы здесь. Они там. Вы лучше обнимитесь девчонки. Чайку поставьте. Дом, не торопясь, обыщите. Не может быть, чтобы у него не было где-нибудь или своего старого телефона или наших. А может и не в доме… В гараже бы глянуть? А?

— Глянь… Раскомандовалось, солнышко наше рыжее. Чаю ей… И это вместо скорой! Ладно. Ладно. Не трепыхайся. Сейчас уколимся обезболивающим и тебя тоже ширнем. Вон видишь, Настюшка уже все приготовила, — ответила мне совершенно успокоившаяся Света.

— Девчонки, — привлекла я их внимание еще раз. — вы если найдете телефон, дайте мне позвонить сначала. Все же эти два жмурика, внизу, на моей совести. Очень не хочется попасть в тюремную больничку до выяснения лет на пять. Если я смогу дозвониться до нужного человека, то у нас здесь очень быстро будут и скорые, и вменяемые служители закона.

Телефоны девчонки нашли еще через пару часов и один из них, как ни странно, сумели оживить и вручить мне. Звонок пошел. Его приняли:

— Я слушаю вас, — услышала я такой знакомый мне голос, вот только мой голос пропал именно в этот момент, и я смогла лишь захрипеть. — Слушаю вас, — повторили еще раз, и я смогла наконец начать разговор.

— Нинуль…

— Лена? Где ты? Что с тобой?

— Я не знаю где я. Мы так и не определили адрес, по которому находимся…

— К черту адрес… Говори, что нужно делать? Выкуп нужен или мужики с пистолетами?

— Нинуль, скорые нужны и полиция, а еще те, кто трупы забирает. У нас тут мертвый маньяк и его помощница, а еще нас четверо. Скорая нужна для нас. И… Покойники… Это я их…

— Ничего не бойся. Отключайся. Все будет хорошо. Я сейчас ребят подниму. Они все сделают. И… Я встречу тебя в больнице.

— Спасибо.

Через два часа нас нашли, и все завертелось с бешеной скоростью. Больница. Операционная. Допросы. И, конечно, моя бабулечка Нинель рядом, а потому никаких намеков и обвинений. Отстали от нас тоже очень быстро. Почему от нас? А потому что мы опять вместе в одной палате и орем от кошмаров по ночам тоже вместе. Вот только в этот раз койки у нас настоящие, белье белое, никаких цепей и наручников, еда вкусная и врачи понимающие.

К девчонкам родители и родственники приходят. Плачут все время. А ко мне только Нинель. Муженек мой уже, оказывается, на развод подал. В розыск не подал, а на развод… Уже. С квартиры съехал и дочку с собой забрал. Маменька все его и Василисины вещи выгребла. Может и еще что ценного прихватила бы, да моя Нинуля у нее ключи отобрала, и сказала, что все, кроме личных вещей принадлежит тем, у кого мы квартиру снимали. А кровать и кресло для инвалидов в аренду взяты. Пришлось моей свекровушке убраться восвояси, не соло нахлебавшись. Полиция известила моего почти бывшего о том, что меня нашли, но времени для того, чтобы навестить меня в больнице у него не нашлось. И ничего удивительного в этом нет. Вон, муж Светы успел за границу жить уехать, а мой, когда соседка моя меня разыскивать начала, доказывал и ей, и полиции, что мне просто свободы захотелось, вот я и ушла. Было ли мне больно от его отношения? Как не странно, было. Успела я все-таки к нему привязаться и даже надеяться на что-то начала… Дура. Ничему жизнь не учит.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Три недели мы отлежали в больнице своим дружным коллективом. Потом я, вместе с моим гипсом, выписалась для домашнего долечивания, а девчонок перевели в клинику пластической хирургии. Дом встретил меня гулкой пустотой и занимательным видео, снятым миниатюрными камерами наблюдения и сохраненным в памяти компьютера. К рассказу Нинель добавились незначительные мелочи. Но как же больно было мне видеть слезы моей дочки и неуверенные движения Кирилла, зато от души порадовало выражение злобы и разочарования на лице «заботливой» бабушки, когда ее загребущие ручки были вынуждены оставить все ценное из того, что она нагребла и убраться из моей квартиры налегке.

Ровно через пять дней после моего возвращения из больницы домой, представитель органов опеки привез домой мою Василису.

Теперь я каждый день благодарю Бога за Нинель и прошу у него для нее здоровья. Если бы не она… Как оказалась, мой шустрый муженек, за время моего отсутствия и лежания в больнице, успел найти свою любимую с ребеночком и поселить ее в квартире своей мамочки успел и даже неделю семейной жизнью пожить. А вот потом… Потом уж они общими усилиями его на заработки отправили. Дале-е-еко. Но самое интересное даже не то, что под руководством маменьки и молодухи ему пришлось срочно, окончательно «выздороветь». И не то, что две кобры спелись между собой в этом вопросе, а то, что стоило только Кириллу исчезнуть с горизонта, как заботливая бабушка не пожалела денег и повела обоих внуков на проверку ДНК. Сюрприз вышел знатный, а скандал еще лучше, потому как внучка оказалась родной, а внук незнамо чей. «Обиженная» бабуля, сияя от счастья, за пару дней решила все свои проблемы. Купила новой невестке билеты на поезд и отправила на историческую родину к родителям в Украину, а мою девочку в приют сдала. Написала в заявлении, что мать шалава, отец на заработках, а она бедненькая здоровьем слаба, и приглядывать за девочкой никак не может.

Не знаю, сколько бы мне пришлось самой по инстанциям побегать, чтобы дочку забрать, да еще и с гипсом на ноге, если бы не соседка моя, золотая женщина. А так… Она позвонила, поговорила, надавила и опека мою девочку сама домой доставила. Сколько слез было, когда мы все вместе наконец-то собрались, словами не описать.

С той встречи месяц уже прошел, а ребенка я от себя до сих пор оторвать не могу. Она и по ночам опять со мной спит, и во сне меня постоянно рукой проверяет. Никуда не делась? Разводиться же мне, наверное, придется заочно, потому, как теперь муженек мой пропал. Пару раз, по словам все знающей Нинель, он мамочке отзвонился. Сообщил, что добрался до места сбора всей команды и что следующий раз позвонит месяца через два и с концами. Как оказалась, отправила его мамочка в тайгу вместе с «дикими» старателями, искателями золота. Где-то, кто-то однажды рассказал ей, как много зарабатывают такие как они. Она обрадовалась, и контакты нашла, и людей, которые «направят» и с собой возьмут, а теперь никаких концов найти не может, да и вряд ли старается очень. Уж слишком много проблем ей сыночка доставляет. А я как представлю этого придурка в тайге, спящего ночью на земле в спальном мешке, а днем промывающего породу в ледяной горной реке, страшно становится. Самое главное даже не в плохих условиях проживания и не в том, что работа тяжёлая и это после его травмы, а в том, что находится он там не с теми, кому можно доверять. Но иногда я все же позволяю себе надеяться на то, что возможно все не так уж и плохо. Может быть, я сильно сгущаю краски, и к концу осени он вернется здоровый и богатый? Свежий воздух, физическая работа — они же закаляют, лечат? Или нет?