Искатель. 1990. Выпуск №6 - Рон Гуларт

— Закройся, дубина, — приказал из своего угла Верзила Мак. — Он нам должен отвечать, а не ты ему. Ведь допрашиваем его мы.

— Ты знаком с Дремой? — спросил Конджер китайца.

— Он психует, если я слишком много говорю.

— Господи Иисусе! — взмолился Верзила Мак. — Неужели мне придется колоть эту воблу самому? — Он встал со своего псевдоплетеного кресла.

Не поднимаясь на ноги, Конджер резко подался назад, прямо на кучу хлама. На него и на вечно ухмыляющегося агента ССА посыпалась всякая рухлядь: поющие чайники, десятискоростные автоматы для поджаривания булочек, автоматические формы для выпечки хлеба, вафельные листы и прочий хлам.

Конджер рывком выхватил свой ранец из рук китайца. Потом покатился по полу в сторону двери.

— Ни с места, мудрило! — приказал Верзила Мак.

Конджер схватил мольберт и с силой швырнул им в противника.

Бластер Верзилы Мака выплюнул огненную струю, и недоконченный реагирующий портрет с криком «Черт возьми!» превратился в кучку золы.

— Подожди его убивать! — послышался из-под кучи металлического хлама голос Тинга.

— Я забыл, в какой руке у меня глушило.

Конджер укрылся теперь за высоким книжным шкафом и уже натирался специальным лосьоном, при помощи которого можно было стать невидимым.

— Ну-ка выбирайся из-под этого хлама, — приказал своему коллеге-китайцу Верзила Мак. — А то этот псих собирается превратиться в привидение.

В ближнем от Конджера углу находилась кухня, отгороженная недописанным холстом, запечатлевшим охоту на буйволов. Конджер бросился туда.

Верзила Мак выстрелил снова.

Автоматическая плита всхлипнула, раскалилась докрасна, потом вдруг почернела как сажа.

— Мак, осторожней, — предупредил Тинг. — Ты снова стрелял из бластера.

— Виноват. Ага, значит, так: в левой руке — глушило, в правой — бластер. О'кэй, теперь все ясно. Эй, мудрило, выходи-ка оттуда, не то могу снова ошибиться и поджарить твою начинку.

Конджер, вероятно, из-за того, что ему только что вкатили инъекцию честности, никак не мог стать невидимкой. Он скрипел зубами, напрягаясь снова и снова. «Ага, наконец», — пробормотал он себе под нос. На цыпочках вышел из угла и укрылся за другим холстом с буйволами.

На этот раз Верзила Мак выстрелил из глушила. Раздался низкий басовый звук. Холст с буйволами опрокинулся.

Тем временем Конджер, никем не замеченный, подошел к куче хлама вблизи Верзилы Мака. Он вытащил оттуда тяжелую сковородку и с размаху стукнул ею Мака по голове.

— Берегись привидения! — воскликнул Тинг, выбираясь из-под кучи хлама, но сковорода была уже в трех дюймах от башки его коллеги.

Послышался глухой удар. Верзила Мак буркнул: «Проклятый домовой!» — и плюхнулся на колени.

Конджер быстро отпрянул назад, чтоб не столкнуться с падающим агентом. Он внезапно споткнулся о тело мертвой девицы и растянулся на полу. Ударившись спиной о голые доски, Конджер почувствовал приступ дурноты.

— Ага, вот он! — воскликнул Тинг и подскочил к падающему в обморок Верзиле Маку, чтоб взять у него оружие.

Конджер снова стал видимым. Он не стал терять время на превращение в невидимку, вскочил с пола и бросился бежать вниз по лестнице, потом дунул через галерею к выходу.

Неподалеку от портрета генерала он замедлил шаг. Справа от генерала висел портрет насупленного индейского вождя. «Индеец», — подумал Конджер. Он снял со стены огромный портрет и взял его под мышку.

— Если тебе непременно надо что-то украсть, хватай что-либо стоящее, — заметил вездесущий генерал. — Я никогда не имел ничего против наших краснокожих братьев, однако…

Конджер выскочил на мостовую. Тут он замедлил шаг и напустил на себя безразличный вид, чтобы создалось впечатление, будто он попросту купил этого громадного индейца.

Он уже дошел до угла, когда на улицу выскочил Тинг. Китайский агент пробежал футов десять, потом вспомнил, что на улице полно народу, и перешел на быстрый шаг. Он снова улыбался и даже приостановился, чтоб погладить по головке светловолосого мальчугана в костюме повстанца.

Конджер свернул направо и с полквартала пробежал. Пока на него не обращали особого внимания. Прямо у себя над головой он увидел пульсирующую световую рекламу. «Кабачок писателей и художников» — гласила она, и светящаяся стрелка указывала в сторону аллеи Конджер пошел, куда указывала стрелка.

Из кабачка вывалились поэт-лирик и художник-декоратор.

— Святая Молли! — изрек поэт, заметив спускающийся с небес хоппер.

Конджер слышал сзади себя шаги; не оборачиваясь, он знал, что и Тинг обнаружил эту аллею. Путь вперед преградил приземлившийся хоппер.

— У нее прекрасная фигура, — отметил художник.

— Нет, нет, слишком худа, — возразил поэт. — Вот мне, к примеру, нравятся рубенсовские женщины. Рубенсовские женщины — это каравай чистого пшеничного хлеба, фляга…

— Скорей залезай сюда, — приказала Конджеру Анжелика и распахнула левую дверцу хоппера.

Конджер махнул на прощание рукой замешкавшемуся от недоумения Тингу, обошел вокруг хоппера и закрыл за собой дверцу.

— До встречи! — крикнул он китайцу.

Хоппер оторвался от земли.

— Я собиралась войти туда вслед за тобой. Потом решила, что ты сам сумеешь выбраться из студии. Я не люблю быть навязчивой.

В контрольную панель хоппера был вмонтирован экран. Теперь он изображал Верзилу Мака, который расхаживал взад-вперед по студии, потирая ушибленную голову.

— В СНБ, выходит, тоже узнали об Инце, — заметил Конджер.

— Примерно в одно время с тобой. Один из наших оперативщиков сегодня утром установил в ее студии потайной микрофон. Я попала уже после того, как ее убили, слишком поздно, чтоб этому помешать, — сказала Анжелика. — Кстати, зачем ты прихватил с собой этот громадный портрет индейца-навахо?

— Надеюсь, он сможет сказать нам, куда теперь податься, — пояснил Конджер.

Хоппер летел высоко над джунглями. Конджер вертел в руках портрет, который утащил из галереи.

Анжелика, настроив автопилот на Рио, повернулась и обняла своей тонкой рукой Конджера за плечо.

— Когда я следила по монитору за студией этой бедной девушки, Джейк, я видела тебя там, — сказала она. — Но ведь на таком расстоянии мой иммунитет не действует.

— В большинстве случаев телеаппаратура и различные электронные аппараты не поддаются эффекту невидимости, — пояснил Конджер. — В XXI веке все трудней и трудней оставаться человеком-невидимкой.

— Ты занялся этим по своему желанию?

Конджер ощупывал раму портрета.