Том 1. Стихотворения и поэмы 1899-1926 - Максимилиан Волошин

31 августа 1915

<Биарриц>

Материнство

Мрак… Матерь… Смерть… Созвучное единство…Здесь рокот внутренних пещер…Там свист серпа в разрывах материнства:Из мрака – смерч, гуденье дремных сфер.Из всех узлов и вязей жизни – узелСыновности и материнства – онТеснее всех и туже напряжен,Дверь к бытию Водитель Жизни сузил.Я узами твоих кровей томим,А ты, о мать, – найду ль для чувства слово?Ты каждый день меня рождаешь сноваИ мучима рождением моим.Кто нас связал и бросил в мир слепыми?Какие судьбы нами расплелись?Как неотступно требуешь ты: «ИмяСвое скажи мне! Кто ты? назовись».Не помню имени… но знай, не весь яРожден тобой, и есть иная часть,И судеб золотые равновесьяБлюдет Вершительная власть.Свобода и любовь в душе неразделимы,Но нет любви, не налагавшей уз…Тягло земли: двух смертных тел союз.Как вихри, мы сквозь вечности гонимы.Кто, возлюбив другого для себя,Плоть возжелал для плоти, без возврата,Тому в свершении  расплата:Чрез нас родятся те, кого, любя,Связали мы желаньем неотступным.Двойным огнем ты очищалась, мать, –Свершая всё, что смела пожелать,Ты обняла в слияньи целокупномВ себе самой возлюбленную плоть…Но как прилив сменяется отливом –Так с этих пор твой каждый день ГосподьОтметил огненным разрывом.Дитя растет, и в нем растет иной,Не женщиной рожденный, непокорный,Но связанный твоей тоской упорной,Твоею вязью родовой.Я знаю, мать, твой каждый час – утрата,Как ты во мне, так я в тебе распят.И нет любви твоей награды и возврата,Затем что в ней самой – награда и возврат!

8 июля 1917

<Коктебель>

«Отроком строгим бродил я…»

Отроком строгим бродил яПо терпким долинамКиммерии печальной,И дух мой незрячийТомилсяТоскою древней земли.В сумерках, в складкахГлубоких заливовЖдал я призыва и знака,И раз пред рассветом,Встречая восход Ориона,Я понялУжас ослепшей планеты,Сыновность свою и сиротство…Бесконечная жалость и нежностьПереполняют меня.Я безысходно люблюЧеловеческое тело. Я знаюПламя,Тоскующее в разделенности тел.Я люблю держать в рукахСухие горячие пальцыИ читать судьбу человекаПо линиям вещих ладоней.Но мне не дано радостиЗамкнуться в любви к одному:Я покидаю всех и никого не забываю.Я никогда не нарушил того, что растет;Не сорвал ни разуНераспустившегося цветка:Я снимаю созревшие плоды,Облегчая отягощенные ветви.И если я причинял боль,То потому только,Что не хотел заиграть до смерти тех,Кто, прося о пощаде,Всем сердцем молилиО гибели…

1911

«Склоняясь ниц, овеян ночи синью…»

Склоняясь ниц, овеян ночи синью,Доверчиво ищу губами яСосцы твои, натертые полынью,    О, мать-земля!

Я не просил иной судьбы у неба,Чем путь певца: бродить среди людейИ растирать в руках колосья хлеба    Чужих полей.

Мне не отказано ни в заблужденьях,Ни в слабости, и много разЯ угасал в тоске и в наслажденьях,    Но не погас.

Судьба дала мне в жизни слишком много;Я ж расточал, что было мне дано:Я только гроб, в котором тело Бога    Погребено.

Добра и зла не зная верных граней,Бескрылая изнемогла мечта…Вином тоски и хлебом испытаний    Душа сыта.

Благодарю за неотступность болиПутеводительной: я в ней сгорю.За горечь трав земных, за едкость соли    Благодарю.

7 ноября 1910

<Москва>

II. Киммерийская весна

«Моя земля хранит покой…»

Моя земля хранит покой,Как лик иконы изможденный.Здесь каждый след сожжен тоской,Здесь каждый холм – порыв стесненный.

Я вновь пришел к твоим ногамСложить дары своей печали,Бродить по горьким берегамИ вопрошать морские дали.

Всё так же пуст Эвксинский ПонтИ так же рдян закат суровый,И виден тот же горизонт,Текучий, гулкий и лиловый.

9 февраля 1910

Коктебель

«Седым и низким облаком дол повит…»

Седым и низким облаком дол повит…Чернильно-сини кручи лиловых гор.Горелый, ржавый, бурый цвет трав.Полосы иода и пятна желчи.

В морщине горной, в складках тисненых кожТускнеет сизый блеск чешуи морской.Скрипят деревья. Вихрь траву рвет,Треплет кусты и разносит брызги.

Февральский вечер сизой тоской повит.Нагорной степью путь мой уходит вдаль.Жгутами струй сечет глаза дождь.Северный ветер гудит в провалах.

8 февраля 1910

Коктебель

«К налогам гор душа влекома…»

К налогам гор душа влекома…Яры, увалы, ширь полей…Всё так печально, так знакомо..Сухие прутья тополей,Из камней низкая ограда,Быльем поросшая межа,Нагие лозы виноградаНа темных глыбах плантажа,Лучи дождя, и крики птичьи,И воды тусклые вдали,И это горькое величьеВесенней вспаханной земли…

12 февраля 1910

Коктебель

«Солнце! Твой родник…»

  Солнце! Твой родникВ недрах бьет по темным жилам..Воззывающий свой ликОбрати к земным могилам!

  Солнце! Из землиРуки черные простерты…Воды снежные стекли,Тали в поле ветром стерты.

  Солнце! ПрикажиВиться лозам винограда.Завязь почек развяжиВластью пристального взгляда!

14 февраля 1910

Коктебель

«Звучит в горах, весну встречая…»

Звучит в горах, весну встречая,Ручьев прерывистая речь;По сланцам стебли молочаяВстают рядами белых свеч.

А на полянах влажно-мшистыхСредь сгнивших за зиму листовГлухие заросли безлистыхЛилово-дымчатых кустов.

И ветви тянутся к просторам,Молясь Введению Весны,Как семисвечник, на которомОгни еще не зажжены.

16 февраля 1910

Коктебель

«Облака клубятся в безднах зеленых…»

Облака клубятся в безднах зеленых  Лучезарных пустынь восхода,И сбегают тени с гор обнаженных  Цвета роз и меда.

И звенит, и блещет белый стеклярус  За Киик-Атламой костистой,Плещет в синем ветре дымчатый парус,  Млеет след струистый,

Отливают волны розовым глянцем,  Влажные выгибая гребни,Индевеет берег солью и сланцем,  И алеют щебни.Скрыты горы синью пятен и линий –  Переливами перламутра…Точно кисть лиловых бледных глициний,  Расцветает утро.

21 февраля 1910

Коктебель

«Над синевой зубчатых чащ…»

Над синевой зубчатых чащ,над буро-глинистыми лбами,июньских ливней темный плащклубится дымными столбами.Веселым дождевым вином,водами, пьяными, как сусло,и пенно-илистым руномвскипают жаждущие русла.Под быстрым градом звонких льдинстучат на крышах черепицы,и ветки сизые маслинв испуге бьют крылом, как птицы.Дождь, вихрь и град – сечет, бьет, льети треплет космы винограда,и рвется под бичами водкричащая Гамадриада…И пресных вод в песке морскомвстал дыбом вал, ярясь и споря,и желтым ширится пятномв прозрачной прозелени моря.

13 июня 1913