Эра Адмирала Фишера. Политическая биография реформатора британского флота - Дмитрий Лихарев

Однако обвинения, которые Фишер возводил на высшее руководство флота, мягко говоря, были не совсем справедливы. Если судить по результатам специального заседания в декабре 1875 г., на котором решался вопрос о статусе учебного торпедного судна «Вернон», как самостоятельной единицы с независимой командной должностью, адмирал Милн (первый морской лорд в 1872–1876 гг.) одобрил предложение без особых возражений.

«Вернон» был заложен в 1831 г. и классифицировался как 50-пушечный фрегат. К 1872 г. это был уже безнадежно устаревший корабль, хотя и сохранивший свои классические обводы времен чайных клиперов. Его-то и решили переоборудовать в учебное судно.

В апреле 1874 г. «Вернон» посетил представитель германского флота. Им был не кто иной, как доктор Альберт Герц, разработавший самые эффективные конструкции морских мин, какие только были применены впоследствии в первой мировой войне. Визит был организован на началах взаимности. В обмен на любезное разрешение посетить «Вернон» командование германского военно-морского флота, со своей стороны, разрешило офицерам британских военно-морских сил посетить и получить любую информацию о торпедных арсеналах в Киле и Вильгельмсгафене в любое удобное время. Согласно заявлению германского морского командования, английскому представителю будет позволено ознакомиться со всем, что он пожелает. Представителем английского флота стал Джон Фишер.

Фишер утверждал, что Герц сообщил ему все об организации минного и торпедного дела на германском флоте. Она очень походила на английскую. Правда, в Германии установка минных полей в целях защиты побережья целиком находилась в ведении флота, а не армии. Герц также сообщил, что в Киле и Вильгельмсгафене предстоят весьма любопытные испытания. Какой-либо новой для себя информации Фишер не получил, за исключением описания нового электроконтактного взрывателя морской мины. Герц намекнул, что кое-что он привез с собой и обещал продемонстрировать новинку в Лондоне.

Глубина технических познаний доктора Герца произвела на Фишера большое впечатление, и он не сомневался, что немец представит своему командованию детальный отчет о посещении «Вернона». Что касается новшеств, привезенных Герцем в Англию, то он действительно вскоре их продемонстрировал. После визита на «Вернон» Герц выступил в Адмиралтействе с докладом, представив на нем детали новой электроконтактной морской мины, которую он недавно разработал. Ее конструкция, уже принятая на вооружение германским флотом, была гораздо более дешевой и простой в производстве, но сравнению с английской системой. Срабатывала она почти безотказно. Однако чтобы убедить Адмиралтейство в преимуществах новой системы, потребовалось почти 40 лет времени и десятки тысяч погибших моряков с кораблей, подорвавшихся на немецких минах! Парадокс ситуации заключался в том, что тогда, в 1874 г., сами немцы уговаривали чиновников в британском военно-морском ведомстве принять на вооружение новую систему в обмен на разрешение посетить «Вернон»!

Фишер не нес личной ответственности за принятие опрометчивого решения отвергнуть немецкую мину. Главная вина лежала на комитете по торпедному делу, при этом нет никаких свидетельств, что Фишер мог каким-либо образом повлиять на его решение. Но, с другой стороны, во время своего последующего визита в Германию он имел все условия для того, чтобы оценить на месте преимущества немецкого варианта и исправить ошибки Адмиралтейства позднее. Ведь впоследствии он занимал самые высокие посты в руководстве флотом. Однако этого не произошло.

В те времена многие на английском флоте были склонны преувеличивать значение мин в будущих операциях на морских коммуникациях. Считалось, например, что постановка минных полей даст почти 100 % гарантию от попыток вторжения противника на побережье. В отличие от большинства энтузиастов, Фишер рассматривал возможности морских мин более трезво. Он был противником установки обширных минных полей у побережья Англии, считая, что они представят существенную помеху маневрам британских эскадр. Кроме того, Фишер справедливо полагал, что траление минных полей противника — задача вполне осуществимая и, таким образом, они не станут панацеей от вражеских десантов.

Фишер был большим энтузиастом самодвижущейся торпеды и предсказывал этому оружию большое будущее. Он считал необходимым как можно быстрее принять его на вооружение и всемерно совершенствовать. Фишер признавал, что появление торпеды и ее распространение ослабляло позиции английского флота, и было на руку военно-морским силам других держав. С его доводами в комитете по торпедному делу никто не спорил, но в Адмиралтействе никак не могли понять, зачем нужно совершенствовать морское оружие, существование которого будет подрывать безраздельное господство Британии на морях.

Ситуации, когда Фишер выступал, горячим сторонником какою-нибудь новшества, а вышестоящее начальство относилось к этому прохладно, были очень характерны. Не зря ему дали прозвище «радикальный Джек». Впоследствии всякий раз оказывалось, что его идея, на первый взгляд столь уязвимая для критики, будучи воплощенной, в действительности, с успехом доказывала свою жизнеспособность.

Уже за время службы в качестве командира «Вернона» Фишер получил репутацию смелого новатора. Офицерам флота, проходившим курс обучения на «Верноне», он настойчиво стремился привить свои радикальные идеи, в особенности по поводу торпедного оружия. Соратник Фишера по Китайской войне 1856–1860 гг. Натаниэль Боуден-Смит, получивший в 1873 г. чин капитана 1-го ранга, был направлен на «Вернон» для прохождения курсов по торпедному делу. О своем обучении он вспоминал: «Хотя курсы Фишера посещали несколько флаг-офицеров и капитанов 1-го ранга, он сумел нас всех заинтересовать, и мы получали удовольствие от его лекций»[94]. Высшее руководство флота, в том числе морской министр Гошен, адмиралы Милн и Сеймур были достаточно хорошо осведомлены о деятельности Фишера и давали о ней благоприятные отзывы.

Возможно, здесь и лежит ключ к пониманию причин той головокружительной карьеры, которую проделал Фишер. Он был прекрасным специалистом в своей области, но отнюдь не гением. Фишер был энергичным, думающим и работоспособным офицером, но свою энергию он направлял на получение очередного воинского звания. И надо заметить, что по мере продвижения по служебной лестнице Фишер все более и более отходил от своих прежних научных интересов. Отстаивая какую-либо идею, Фишер мог убедить в ее правильности практически кого угодно. При этом он не был оратором и не любил выступать перед большой аудиторией, предпочитая разговор с отдельным человеком или небольшой группой. Он достаточно мастерски излагал свои мысли на бумаге, но всегда предпочитал живое слово и непосредственный контакт с тем, к кому обращался.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});