Психология воли - Евгений Ильин

В. А. Иванников, считая понятие воли чисто описательным и в большей мере житейским, чем научным, с определенной дозой самобичевания пишет о том, что, находясь в плену старых догм, тоже пытался «открыть природу воли, и только позже пришло понимание того, что природу воли открыть нельзя, потому что мы сами [ученые. – Е. И. ] ввели это понятие для объяснения особого поведения человека. Поэтому, – продолжает он, – мы должны вернуться к тем явлениям и реальностям поведения человека, которые заставили нас ввести понятие воли. То есть мы должны найти психологический механизм (механизмы), обеспечивающий волевую регуляцию действий, которые человек должен, но не хочет или не может [курсив мой. – Е. И. ] осуществить в данный момент, а не пытаться догадаться – что есть воля» [1998, с. 5].

Считая волю понятием, лишенным реального содержания, В. А. Иванников утверждает, что «не только студенты, но и многие исследователи забыли, что некоторые понятия вводились в психологию не как обозначения каких-то психических реальностей, а как теоретические конструкты, призванные объяснить психические явления или поведение живых существ» [там же, с. 3–4]. Другими словами, воля, с его точки зрения, является теоретическим допущением и не более.

В подтверждение своей точки зрения В. А. Иванников приводит не слишком убедительные доводы. Тот факт, что имеются различные представления о механизмах волевой регуляции, вовсе не служит даже косвенным подтверждением отсутствия реального содержания в понятии воли, как утверждал упомянутый исследователь. Если пользоваться подобными аргументами, то с таким же успехом можно утверждать, что не существует и мотива, поскольку различных точек зрения по поводу этого явления имеется еще больше.

Не слишком убедительно и утверждение, согласно которому изменение побуждения (рассматриваемое В. А. Иванниковым как эквивалент волевого усилия) достигается в результате целостной работы мозга и психики. Никто и не собирается утверждать, что имеются какие-то отдельные центры воли. А вот механизм управления, отличный от непроизвольного, существует, чего не отрицал и сам В. А. Иванников. И отличие этого произвольного механизма от упомянутого непроизвольного состоит не в том, что в нем задействован целый комплекс разных психических процессов (таких как мышление, память, восприятие и т. д.), – все это имеет место и при непроизвольном поведении животных, – а в том, что эти процессы актуализируются не внешними, но внутренними сознательными стимулами, проистекающими из принятого самим человеком решения (даже если изначально поведение спровоцировано внешним раздражителем). Именно такой механизм и должен быть назван волевым (произвольным). То есть, во-первых, таким, который функционирует с участием сознательных решений и побуждений (мотивов), кажущихся часто вольными , независимыми от внешних обстоятельств, вытекающими из желаний самого человека. И во-вторых, этот механизм должен проявляться в сознательных (волевых) импульсах и усилиях.

Вообще, в позиции В. А. Иванникова трудно разобраться. Например, он то совершенно отрицает волю как психическую реальность и, по существу, отказывается от использования этого понятия, то отмечает, что «заслуга советских ученых перед мировой психологией состоит не только в простом сохранении проблемы воли. Совместными усилиями многих советских психологов были развиты и сформулированы важные положения, которые являются хорошей основой для дальнейшего развития исследований в этой области психологического знания» [там же, с. 70].

Утверждая, что воли как психического образования или самостоятельного психического явления нет, он в то же время пишет книги и статьи о произвольной регуляции, как бы не замечая, что произвольная регуляция означает не что иное, как «регуляция, происходящая от воли ». [4] Но как может что-то происходить из ничего, от того, чего нет? И если нет воли, то о каком волевом поведении, о котором В. А. Иванников пишет в своих работах, в том числе и в учебном пособии, может идти речь? Уж если быть таким решительным в отрицании воли, то все понятия, включающие слово «воля», этому автору следовало бы взять в кавычки или говорить о так называемых произвольном управлении, волевом поведении, волевых качествах.

2.2. Воля как синоним произвольности

И. М. Сеченов писал, что произвольный – значит сознательно-разумный [1953, с. 136]. Тем самым он выступает против обывательских представлений о том, что между мыслями и желаниями – с одной стороны, и поступками – с другой стороны, должна быть свободная сила, которая и называется волей. Человек волен поступать и согласно своим мыслям, и желаниям и наперекор им. Из этого высказывания следует, что для И. М. Сеченова воля и есть не что иное, как произвольность.

Чтобы не быть голословным, приведу функции воли, отмеченные И. М. Сеченовым: «Она может вызывать, прекращать, усиливать и ослаблять движение» [1952, с. 249]. Как видим, воля связывается не только и не столько с мобилизацией и преодолением препятствий, сколько с обычным сознательным (т. е. произвольным) управлением человеком своими действиями.

...

Наиболее характерны для человека сознательные движения, направленные на достижение поставленной цели. т. е. произвольные движения… Сочетание или целая система движений, связанных между собой общей целью и единым мотивом, называется волевым действием человека…

Мы называем направленные на достижение сознательно поставленной цели действия волевыми , потому что они являются выражением нашей воли, которая представляет собой сознательную целеустремленность человека на выполнение тех или иных действий.

Корнилов К. Н.

1948. С. 315–316

С моей точки зрения, «воля» – не столько объяснительное, сколько классификационное понятие, которое позволяет отделить произвольные (сознательные, разумные) действия от рефлекторных (непроизвольных) реакций. Воля, как и многие другие психологические термины (восприятие, мышление, память) – это обобщенное понятие, обозначающее определенный класс психических явлений, процессов и действий, объединенных единой функциональной задачей – сознательным и преднамеренным управлением поведением и деятельностью человека. Использование таких обобщающих понятий удобно, так как с их помощью мы сразу узнаем, о каком классе действий, процессов идет речь.

В подтверждение именно такой точки зрения можно привести тот факт, что Аристотель, который считается одним из первых мыслителей, подошедших к изучению воли с научных позиций, употребил этот термин как раз с целью обозначения определенного класса действий и поступков человека, а именно тех, которые детерминируются не потребностями, желаниями, а пониманием нужности, необходимости этих действий. Иначе говоря, речь идет о классе сознательных поступков и действий, или о стремлениях, опосредованных размышлением. Аристотель ввел понятие о произвольных движениях, чтобы отделить их от непроизвольных, которые осуществляются без размышления. К произвольным действиям он относил те, о которых «мы заранее совещались с собою» (чтобы не создавалось излишнего противопоставления «разумных» действий и тех, которые вызваны желанием, следует заметить, что сознательными, связанными с предваряющими их размышлениями, могут быть и те действия, которые вызваны имеющимися у человека потребностями, желаниями; поэтому такие действия нельзя исключать из состава произвольных).

...

Волевыми мы называем такие действия, которые направлены на достижение сознательно поставленных целей. Воля – это та сторона психической жизни человека, которая получает свое выражение в сознательной направленности действий.

Мясищев В. Н.

и др. 1968. С. 132

Итак, сопоставляя оба рассмотренных подхода к проблеме воли, делаешь вывод, что каждый из них страдает некоторым экстремизмом. Первый подход необоснованно противопоставляет волю и разум как механизмы управления поведением и деятельностью. Второй подход, также необоснованно, отрицает наличие воли как реального психического явления. В действительности же воля – это, во-первых, реальное психическое явление, представляющее собой произвольное управление; и во-вторых, она неразрывно связана с разумом (конечно, не подменяя его), поскольку произвольное управление – всегда сознательное и преднамеренное, т. е. разумное.

2.3. Воля – это волевая регуляция или произвольное управление?

Трудно сказать по какой причине, но в психологии утвердилось понятие «психическая регуляция», а не «психическое управление». Поэтому, очевидно, применительно к воле в большинстве случаев психологи говорят о произвольной или волевой регуляции. Впрочем, вряд ли этому различению придается какой-то специальный смысл. Скорее всего, для большинства психологов управление и регуляция являются тождественными понятиями. Так, Е. Д. Хомская пишет: «Под произвольностью высших психических функций понимается возможность сознательного управления психическими функциями» [1987, с. 131], а Б. В. Зейгарник с соавторами упоминает о «развитии саморегуляции как осознанного управления своим поведением» [Зейгарник, Холмогорова, Мазур, 1989, с. 122].