Пламя и Лед - Шеррилин Кеньон

Джейс отклонился от оранжевого сияния, окружившего тело Адрона.

###

Адрон, резко дернувшись, проснулся. Поначалу он подумал, что умер. Боль ушла.

Тело казалось каким-то странным. Другим.

Целым.

А потом он почувствовал, что Джейс гладит его лицо, и странную тяжесть на груди.

— Адрон? — Джейс ахнул, не веря своим глазам.

Опустив взгляд, Адрон понял, что тяжесть на груди — это Ливия.

Его сердце заколотилось, и он, выпрямившись, сел с такой легкостью, какой не испытывал уже пять лет.

И в ту же секунду он понял, что она сделала. Она исцелила его.

Он притянул Ливию к груди и посмотрел на свою испачканную в крови руку. Шрамы с нее полностью исчезли. Даже те, что были на костяшках.

— Ливия? — спросил он, прижимая ее к себе.

Она не ответила. Адрон наклонил ее голову и заметил, что лицо ее стало пепельно-бледным.

— Ливия? — попробовал он еще раз и осторожно потряс. Она не отзывалась.

В ресторан вбежали медики — приехала скорая — и ему пришлось доверить ее заботам врачей.

Напуганный как никогда, он вышел за ними из ресторана.

###

Впервые за много лет Адрон сидел в пропахшем антисептиками приемном покое, в то время как Тео занимался Ливией. Он наконец-то понял, что чувствовали его родители, ожидая вестей после бесчисленных операций.

Страх и неопределенность разрывали его на части. А ведь они с Ливией знали друг друга очень недолго.

Каково же было его матери?

— Адрон?

Он поднял глаза на мать и отца, которые вошли в покой. Кьяра сжала его лицо в ладонях и посмотрела на щеку.

— Что случилось с твоим шрамом?

— Ливия исцелила его, — ответил Джейс. — Не знаю, как она это сделала, но в одну минуту он практически умирал, а в следующую вдруг оказался полностью здоров.

— Что сказал доктор? — спросил отец.

Адрон вывернулся из рук матери.

— Он хочет провести несколько тестов чуть позже. — Ему было плевать на себя.

Ливия — единственное, что волновало его в эту минуту.

— Ты звонил ее родителям? — спросила его мать.

У него внутри все сжалось, когда он вспомнил этот разговор.

— Я пытался. Ее отец сказал мне, что она больше не его забота.

Кьяра нахмурилась.

— Как он мог?

Адрон пожал плечами. Сейчас ему совсем не хотелось говорить. К тому же, Ливия была единственной, с кем ему нравилось разговаривать, и точка.

Его отец улыбнулся и перевел взгляд с Адрона на Джейса.

— Приятно снова видеть вас двоих в одной комнате без кровопролитья.

Адрон бросил на Джейса настороженный, пристыженный взгляд.

Джейс отвернулся.

Их родители вышли достать что-нибудь попить.

— Мне очень жаль, — сказал Джейс, когда они остались одни.

Адрон зло уставился на него. Он устал от его извинений.

— Если бы ты убил меня, когда должен был, этого бы не случилось.

Джейс поджал губы, глаза его полыхнули холодной яростью.

— Скажи мне честно, ты бы смог убить меня, если бы нашел полуживым и беспомощным?

— Если бы иначе мне пришлось видеть, как ты страдаешь, да.

— Тогда ты лучший убийца, чем я. Потому что я не смог бы жить, если бы убил собственного брата.

— Адрон?

Он посмотрел на Тео, который вошел в комнату.

Тот замер перед ним в нерешительности.

— Странно, да? Я не привык разговаривать с тобой, когда ты одет и сидишь.

— Не смешно.

Вид у Тео стал виноватый.

— Прости, нервный юмор. — Он откашлялся, и Адрона охватило дурное предчувствие.

Тео явно не хотелось говорить о чем-то очень нехорошем.

— Ну? — подтолкнул Адрон.

— Она в коме. Что бы она ни сделала, это отняло у нее очень много сил. Сказать по правде, я никогда такого не видел. Часть ее мозга словно сгорела.

Адрон подавил стон, представив Ливию, совершенно беспомощную, одну в палате. Она боялась этого больше всего на свете.

Зачем она это сделала?

Ради него…

О Боже, он не мог дышать, его сердце просто разрывалось. Ему хотелось выть от несправедливости. Хотелось кричать на всех и вся.

Он хмуро посмотрел на Тео.

— Она придет в себя?

— Нет. Повреждений слишком много. Она жива только благодаря аппаратам. — Тео смерил его тяжелым взглядом. — Я считаю, что нужно отключить ее от машин, и пусть все идет своим чередом.

Адрон прислонился к стене, сердце его разлетелось на тысячу осколков.

Он чувствовал, как на глазах выступают слеза, чувствовал, как горечь и боль одолевают его.

Он не мог позволить ей уйти.

Но он также не мог заставлять ее жить, зная, что она этого не пожелала бы.

Боль, глубокая и пронизывающая, дала бы фору той, с которой он привык жить.

Адрон схватил Тео за рубашку.

— Не дай ей умереть. Слышишь меня?

Тео казался ошеломленным.

— Ее мозг уже умер.

— Но только наполовину, верно?

— Ну, вообще-то да.

— Тогда шансы еще есть. — А полшанса лучше, чем ничего. — Заставьте ее сердце биться, пока я не вернусь.

— Сделаю все, что в моих силах.

И он тоже.

Отпустив Тео, Адрон выбежал из больницы с такой скоростью, какой не знал уже много лет. У Ливии был лишь один шанс на спасение, и, чего бы то ни стоило, он этот шанс не упустит.

###

— Что ты здесь делаешь? — спросил отец Ливии, когда Адрон ворвался в тронный зал, где тот принимал своих советников.

Не обращая внимания на полный зал людей, которые уставились на него, раскрыв рты, Адрон направился к тестю.

— Мне нужно видеть мать Ливии.

— Это запрещено.

— Черта с два. Ливия умирает, а ее мать — единственная, кто может ее спасти.

Выражение отца Ливии не изменилось, казалось, его совсем не трогает эта новость.

— Если она умрет, значит, такова судьба. Она опозорила нас своим неповиновением. Я говорил вам обоим, что она навсегда отлучена от нашего дома.

— Мне нужно видеть ее мать.

— Стража! — крикнул отец Ливии. — Выведите его отсюда.

Адрон отбивался от стражников, пока те не вызвали подмогу, но даже при таком численном перевесе он дрался изо всех сил, пока его все-таки не скрутили.

— Вы не можете позволить ей умереть, — крикнул Адрон, пытаясь вырваться.

— Если бы ты хотел, чтобы она продолжала жить, то никогда не бы опозорил ее.

— Да будь ты проклят!

Адрона выволокли из тронного зала, но, сражаясь со стражей, он заметил невысокую девушку-служанку, которая следила за ним с тревогой и жалостью.

Адрон поймал ее испуганный взгляд.

— Скажи ее матери, что она нужна Ливии. Пожалуйста.

— Криста! — прикрикнул отец Ливии. — Убирайся.