Томек ищет Снежного Человека - Альфред Шклярский

– Это правда. Индийцы хорошо обходятся со слонами, и те приносят им пользу, – сказал боцман. – Впрочем, это совсем неплохая идея – использовать слонов в бою. Сколько страха они могут нагнать на противника!

– Ты так думаешь? А я тебе скажу, что слоны – обоюдоострое оружие, – ответил Вильмовский. Вот, например, во время первой войны с Пирром римляне сначала испугались огромных животных, но вскоре стали бросать им под ноги облитые смолой горящие ветви, чем так напугали слонов, что те в панике бросились на ряды своих же войск и наделали немало замешательства. Убедившись, что полностью положиться на таких союзников, как слоны, нельзя, их вообще перестали применять. После победы Юлия Цезаря над царем Нумидии, Юбой I, в жестокой битве при Тапсе в 46 году до нашей эры, боевые слоны совершенно исчезли.

– Ах, разрази тебя гром! Об этом я и не подумал, а ведь это яснее ясного, что испуганные во время боя слоны могут броситься на свою собственную армию, – воскликнул боцман. – Впрочем, на войне могло быть по-разному, а вот охота – совсем другое дело. Охотник в безопасности сидит на слоне, как у господа бога за пазухой.

– Нет правил без исключений, боцман. Правда, довольно редко, но на охоте иногда бывает, что охотник промахнется, и тогда тигр, в особенности опытный и старый, в отчаянии может броситься на слона и даже повалить его на землю.

– В самом деле, Андрей? – удивился боцман. – Мне трудно поверить, чтобы такое сильное животное, как слон, не сумело бы справиться с самым крупным тигром.

– Дорогой мой, конечно, слон большое, сильное и отважное животное и обычно выходит из борьбы победителем, но иногда разъяренный тигр наносит ему ужасные раны когтями. В таком случае слон падает на землю, пытаясь раздавить врага тяжестью своего тела. Легко вообразить, что происходит с людьми, сидящими на спине слона, подобно нам.

– М-да, славная получилась бы мельница! Получше, чем карусель на Белянах[65], – сказал, смеясь, моряк. – Однако ты сам говоришь, что такие чудеса бывают редко. Наш магараджа не брал бы с собой на охоту свою красавицу рани, если бы ей угрожала какая-либо опасность.

– Я тоже так думаю, – улыбнулся Вильмовский. – У таких людей как наш магараджа, страсть к охоте никогда не заходит настолько далеко, чтобы они забыли о безопасности своей личности.

– Значит, такой человек вообще не ходит на охоту, если у него нет слона.

– Не беспокойся, мой дорогой, здешние богачи умеют приспособиться. Мне, например, приходилось слышать и о таком способе охоты: охотники стреляют с платформ, построенных на высоких деревьях.

– Ах, черт их подери! Неужели у них есть и дрессированная дичь, которая сама выходит на охотника? – смеялся боцман.

– Увы, в то время, когда предусмотрительный стрелок сидит в безопасности на платформе, облава из бедных батраков, растянутая в длинный ряд, криками и шумом поднимает животных и гонит их прямо на эту воздушную засаду.

– Прекрасно, но ведь тигр может броситься на кого-нибудь из загонщиков?

– Конечно, да так оно и бывало множество раз...

– Ну, это уж обыкновенное свинство – богач сидит себе удобно с ружьем на дереве, а бедняк рискует жизнью ради его удовольствия! Тьфу их, с такой охотой!

– Что вы возмущаетесь, боцман, – вмешался Томек, – ведь магараджа и за наш счет организовал себе развлечение. А вы против этого не возражали! Наоборот, даже требовали, чтобы я скорее соглашался, раз «просит такая красивая дама». Эх, боцман, не хотел бы я прослыть плохим пророком, но женщины вас погубят, хоть вы и слышать не можете о женитьбе.

– Перестань-ка, браток, меня укорять, не то разозлюсь, спрыгну на землю и так рвану этого священного слона за хвост, что магараджа слетит со своей бамбуковой веранды, и ему самому придется ловить тигра.

Вильмовский с упреком взглянул на сына и сказал:

– Боцман, не говорите глупостей, ведь Томек шутит. Нас никак нельзя сравнить с бедными туземцами, которых принуждают принимать участие в облаве. Ловля диких животных – наша специальность, и для нас вовсе не новость.

– Верно, совершенно верно, Андрей, но твой малец всегда меня выводит из равновесия.

– Неужели вы хотите сказать, что с удовольствием поехали на эту охоту из-за красавицы княгини? – упрямо спрашивал Томек.

– Не в этом дело, – пробурчал в ответ моряк. – Княгиня и в самом деле мила. И говоря по правде, мне бы хотелось сделать ей приятное, но меня возмущает, что, как говорит наша пословица, бедному и ветер в глаза.

Беседу пришлось прекратить – слоны углубились в джунгли.

Теперь они снова шли друг за другом, растянувшись длинною цепью. По обеим сторонам протоптанной животными тропинки, высилась стена тропической растительности. Среди цветов самых странных форм, красок и запахов, царила великолепная, таинственная орхидея. Пение цикад умолкло. Дурманящий запах цветов стал постепенно ослабевать, чтобы смениться запахом болотных испарений. Вокруг раскинулась густая сеть зарослей бамбука, тростника и папоротников, а кроны деревьев, оплетенные лианами, образовали вверху плотный покров. В джунглях царил постоянный полумрак. В воздухе жужжали рои москитов, шершней, диких пчел и оводов, которые безжалостно жалили людей и животных.

Чутким ухом Томек ловил галдеж обезьян и крик попугаев, но одновременно, продолжал пристально всматриваться в темноту леса. Вот в кустах с правой стороны послышался шелест. Это стадо индийских кабанов[66], отличающихся от наших длиной гривы, спешило укрыться от людей в глубине джунглей. Прежде чем охотники выехали на несколько более свободное пространство, Томек заметил в кустах красивый силуэт животного. Оно ему сразу напомнило незабываемую охоту на окапи в Африке. Это была антилопа нильгау[67], имеющая более высокое и широкое туловище спереди, чем сзади. Великолепный самец был около двух метров длины. На его изящной голове торчали серповидные рога. На груди животного – среди темно-серой с голубоватым оттенком шерсти – светилось крупное белое пятно, которое полукругом переходило снизу в свисающую черную прядь шерсти. Широкий круп и белые полоски на задних ногах животного делали антилопу нильгау похожей на африканского окапи. Взволнованный воспоминанием об опасной охоте, Томек собирался обратить внимание отца и боцмана на удивительное животное, но, вспугнутое охотниками, оно быстро скрылось в чаще леса.

Свыше двух часов пробирались охотники сквозь темные джунгли, пока, наконец, не добрались до опушки девственного леса. В этом месте широкая полоса луга, поросшего высокой, пожелтевшей травой и разбросанными тут и там кустами, отделяла джунгли от русла болотистой реки. Посреди деревьев, росших вдоль берегов реки, виднелась роща ракит. В прохладной тени таких рощ любят отдыхать тигры после своих ночных разбойничьих похождений.

Слоны один за другим выходили из джунглей на луг. Подгоняемые криками махутов, они шли прямо к роще на берегу реки. Не доходя до рощи метров на триста, слоны изменили порядок марша. Теперь они развернулись в цепь, оба конца которой по мере приближения к ракитнику выдвигались все дальше вперед. Таким образом, они вскоре образовали полукруг, внутри которого оказалась вся роща.

В самом центре этой цепи находился слон, на котором ехала прекрасная княгиня. По правую сторону от нее ехал магараджа с двумя англичанами, а по левую – Вильмовский, Томек и боцман.

Вблизи рощи слоны сжали круг еще плотнее. Боцман внимательно изучал место будущей охоты, но вдруг, встревоженный чем-то, повернулся к друзьям и сказал:

– Ракитовая роща напоминает мне мешок, отверстие которого выходит к реке. Если местные тигры умеют плавать, то из нашей охоты ничего не выйдет. Они уйдут из этого мешка, переплыв на противоположный берег.

– Тигры воды не боятся и превосходно плавают, – ответил Вильмовский. – Я полагаю, что магараджа предусмотрел возможность их бегства через реку.

– Бояться нечего, тигры от нас не уйдут. Я видел лодки, идущие к окруженной нами роще, – вмешался Томек. – Как только мы вышли из джунглей, я осмотрел в бинокль всю окрестность.

– Ну, если дело обстоит так, то вскоре начнется дьявольский танец, – буркнул моряк.

Слоны остановились на опушке ракитовой рощи. Загремели роги, трубы и барабаны. Индийские стрелки громко кричали, некоторые из них начали стрелять из пистолетов. Только теперь, под аккомпанемент этого невероятного шума, слоны медленно направились в рощу. Огромные животные пробивали себе дорогу в зарослях ракитника, топтали кусты, гнули деревья или просто вырывали их с корнем, отбрасывая на сторону. Теперь стало понятно, что магараджа решил замкнуть кольцо облавы на берегу болотистой реки.

По мере того, как слоны все дальние углублялись в прибрежную чащу, шум стихал. Вдруг одновременно из нескольких мест послышались сначала пронзительные крики диких павлинов, а потом предостерегающая перекличка обезьян. «Пилью! Пилью... пилью...» – кричали павлины, как бы желая предупредить людей о грозящей им опасности.