Уроки жизни - Артур Дойль

Степень защиты, обеспечиваемая прививкой, находится в прямой зависимости от основательности вакцинирования. Поскольку даже самый отъявленный противник прививок не решится утверждать, будто больницы фабрикуют статистику исходя из каких-то собственных интересов, приведу результаты двадцатилетних наблюдений Марсона за лечением оспы в одной из клиник. Если и это не убедит полковника Уинтля, не знаю, какие ещё ему нужны доказательства. Одного взгляда на таблицу достаточно, чтобы увидеть, в какой мере степень привитости больных соответствует уровню смертности.

Из пациентов, получивших четыре прививки, умерли 0,5 %; получивших три прививки — 1,9 %; две — 4,7 %; одну — 7,7 %; из тех, что утверждали, будто получили прививку, но отметины не имели, — 23,3 %; из непривитых — 37 %.

Итак, мы видим, что уровень смертности колеблется в диапазоне от менее чем 1 % у пациентов, прошедших вакцинацию правильно, до 37 % у последователей полковника Уинтля. Напомню, что эти данные — результат наблюдения не за единственной эпидемией (которая может протекать и под воздействием субъективных факторов): они представляют собой среднестатистическую оценку положения дел в Лондоне. Можно было бы проиллюстрировать вышесказанное и другими примерами, но человека, которому мало этих цифр, не убедят и никакие другие.

Замечая, что эпидемиям оспы особенно подвержены Лондон и Ливерпуль, полковник Уинтль и отсюда выводит аргумент против прививки. Между тем причина проста: в этих двух городах наибольший процент мигрирующего населения, и следовательно, именно здесь постановление о всеобщей вакцинации труднее всего воплотить в жизнь. Никакое усердие не поможет медслужбам полностью искоренить оспу в большом портовом городе, куда постоянно прибывают иностранцы и моряки.

Наши оппоненты не устают кричать, что вакцина — это яд. Разумеется, но то же можно сказать про опий, дигиталис или мышьяк — ценнейшие лекарственные препараты. Суть медицинской науки и состоит в том, чтобы научиться слабыми ядами побеждать яды смертельные. Уж на что опасен вирус бешенства, но и его Пастер сумел использовать для лечения гидрофобии.

В отношении осложнений, возникавших после прививок, можно сказать следующее: врачи сегодня прекрасно осознают, насколько важно использовать чистейшую лимфу, и готовы честно признать, что в прошлом халатность в этом вопросе действительно иногда приводила к несчастью. Подобные случаи столь же досадны, сколь редки, и сейчас делается всё, чтобы исключить возможность передачи инфекции через лимфу. Как я уже отмечал в предыдущем письме, есть дети, заболевающие от укола иголки; у них прививка может способствовать развитию какого-нибудь наследственного заболевания. Подобные единичные случаи (даже если бы они и происходили еженедельно, как утверждает полковник Уинтль) есть капля в море того добра, что несёт нам вакцина. Сегодня, если ребёнок, получивший прививку, спустя какое-то время почему-либо умирает, противники вакцинации тотчас усматривают тут причину и следствие. Конвульсии (от глистов ли, прорезывающихся зубов или при болезнях мозга) также объявляются результатом «этого грязного ритуала» (как принято выражаться в этих кругах).

Хотел бы сказать в заключение, что никто не может запретить полковнику Уинтлю иметь по данному вопросу личное мнение. Но, мобилизуя себе через прессу последователей из числа тех, кому не терпится войти в те самые 37 % больничной статистики, он не только противоречит гигантскому фактическому материалу, собранному людьми, непосредственно занимавшимися болезнью, но и берёт на себя большую ответственность. Только очень сильный аргумент может оправдать стремление непрофессионала противоречить врачам в медицинском вопросе, и даже его следует использовать с величайшей осторожностью, когда речь идёт о здоровье общества. Что, если бы я начал вдруг решительно и безосновательно высказываться относительно стрельбы из винтовки или о траектории полёта снаряда? Полковник Уинтль, как артиллерист, мог бы с полным правом потребовать разъяснений относительно того, с какой стати у меня сформировались те или иные убеждения. Основная тенденция развития медицинской науки (о чём можно судить по работам Пастера и Коха, Бурдона-Сандерсона и Туссена) состоит в переходе к профилактической вакцинации, преграждающей путь инфекции. Противодействуя этой тенденции, полковник Уинтль, как бы сам он этого ни отрицал, пытается бороться с прогрессом и пропагандировать ошибочные представления.

Тем, кто хотел бы ознакомиться с фактами, на которых основывается практика вакцинации, я порекомендовал бы книгу «Факты о вакцинации», опубликованную Национальным обществом здравоохранения в Лондоне.

Искренне Ваш

А. Конан-Дойль

Буш-Вилла, Саутси

Либеральные юнионисты

«Хемпшир пост», Портсмут

27 апреля 1888 г.

Милостивый государь!

Как недавний секретарь организации либерал-юнионистов, думаю, имею полное право ответить «Старому либералу». В случае, о котором идёт речь, либерал-юнионисты испытывают трудности в попытках усовершенствовать свои организационные структуры, поскольку всё здесь приходится начинать с нуля. Сейчас, однако, у них есть Центральный комитет, а также список нескольких сот избирателей, разделяющих их взгляды. Комитет в полной мере отдаёт себе отчёт в том, что списки эти далеко не полны, и были бы счастливы вписать сюда имена «Старого либерала» и тех его друзей, которые пожелали бы к нам присоединиться. Любую информацию, которая только может заинтересовать «Старого либерала» и других избирателей, можно получить у меня или у господина Шервина (Хай-стрит, 23).

Искренне Ваш

Артур Конан-Дойль

Буш-Вилла, Эльм-Гроув

21 апреля 1888 г.

Подоходный налог и его расчёт

«Ивнинг ньюс», Портсмут

1 ноября 1890 г.

Сэр! Позвольте на страницах Вашей газеты задаться вопросом: нельзя ли (например, массовым выражением негодования) изменить хоть что-то в нелепой системе расчёта подоходного налога? В настоящий момент этот процесс разделён на две стадии, которым соответствуют жёлтый и голубой налоговые листы. На жёлтом листе вас просят указать сумму дохода, причём под несколькими хитроумно сформулированными заголовками, явно рассчитанными на то, чтобы заполняющего анкету запутать. Сделав это, вы возвращаете документ, будучи в полной уверенности, что налог заплатите на указанную сумму, которая, как вы точно знаете, является верной.

Тут-то и начинаются проблемы с голубым листом. Получив его, вы обнаруживаете, что господин Оценщик с необъяснимой дерзостью проигнорировал указанные вами цифры и налог исчислил из произвольной суммы, которую выдумал сам. Получается, налог этот взимается не с реального вашего дохода, а с той суммы, которую, как считает некто, вам полагается зарабатывать. Пусть бы тогда этот неизвестный с самого начала указал на бумаге цифру, соответствующую его домыслам: это избавило бы нас от фарса с жёлтым листом, а главное, сэкономило бы время и нервы. Ведь чтобы аккуратно заполнить форму, требуется время, и уж конечно, человека нервирует, когда кто-то за глаза объявляет его обманщиком.

При этом вас уверяют, что вы вправе подать апелляцию. Но что это означает на деле? Да то, что вам, как преступнику перед судьями, придётся предстать перед представительной группой горожан и пройти унизительное испытание, открывая для придирчивого внимания посторонних частные счета и личные проблемы. Господин Оценщик, беря на себя смелость изменить сумму, указанную в налоговом листе, прекрасно знает, что 9 из 10 человек предпочтут смириться с несправедливостью, нежели бороться с нею таким способом. Помню, несколько лет назад, сочтя очередную догадку господина Оценщика совсем уж оскорбительной, я потрудился-таки подать апелляцию. Разумеется, я доказал правильность первоначально указанной цифры, но теперь точно знаю, что даже сумма, в три раза её превышающая, не заставит меня повторить этот опыт.

Если господин Оценщик полагает, будто поступившие к нему данные не соответствуют действительности, пусть он на себя и возложит бремя опровержения. Игнорируя же сообщение налогоплательщика и заставляя его либо смириться с несправедливостью, либо пройти через унизительную процедуру, он ведёт себя возмутительно. Думаю, общественность сможет положить конец этому безобразию, лишь в полный голос выразив своё к нему отношение.

Искренне Ваш

Артур Конан-Дойль

О лечении туберкулёза

«Дэйли телеграф»

20 ноября 1890 г.

Милостивый государь!

Думаю, я, как английский врач, получивший возможность непосредственно в Берлине проследить за новым развитием в области лечения туберкулёза, вправе рассказать немного о нынешнем положении дел и ближайших перспективах. При всей значимости открытия Коха[11] не вызывает сомнения тот факт, что наши знания здесь по-прежнему ограниченны, и есть вопросы, остающиеся без ответа. Чем скорее это будет осознано, тем меньше вероятность того, что людей, преисполнившихся надежды обрести панацею в Берлине, постигнет глубокое разочарование.