Как и почему лгут дети? Психология детской лжи - Николаева Елена Ивановна

В основе поощрения лежит положительное подкрепление. Оно может быть как материальным, так и нематериальным: добрые слова, ласковая улыбка, теплый взгляд, положительная оценка, мягкое прикосновение. Чувство принадлежности к семье, обладающей высокими морально-нравственными качествами, – лучшая мотивация для развития соответствующих качеств у ребенка. Наградой за многие его поступки будет самоуважение. Материальное вознаграждение развращает не только взрослых, но и детей, которые начинают рано чувствовать, что ими манипулируют. Многие дети, подрастая, с трудом понимают, почему их родители думают, что они нуждаются в подачках больше, чем во внутреннем чувстве достоинства или ощущении комфорта после выполненного долга. Дети черпают поддержку в любви и добрых словах, а материальное подкрепление зачастую может только вредить.

Если ребенок сообщил, что у него в школе все замечательно, а придя на собрание, родители узнали совсем другое, значит, в какой-то момент они не услышали, что хотел сказать ребенок. Школа требует кроме учебных навыков множество социальных: умения находить друзей, договариваться с учителем, записывать домашнее задание и т. д. Не стоит полагать, что ребенок сможет легко сделать все это сам. Конечно, замечательно, если к школе он уже многое умеет. Тем не менее, стоит внимательно следить за тем, как складывается общение ребенка с одноклассниками и учителем.

Существует один важный признак неблагополучного положения ребенка в школе – проявление какого-либо соматического симптома по понедельникам или дням проверочных работ: боль в животе, головная боль, повышение температуры или рвотный рефлекс. Когда-то у моего младшего сына во время учебы в престижной школе с достаточно сложной программой каждый понедельник возникал рвотный рефлекс. Этого рефлекса никогда не было в выходные, в праздники или на каникулах. Сын моей подруги учился в том же классе. Я позвонила ей. Оказалось, что у ее сына по понедельникам раздувало живот.

Статистика свидетельствует о том, что абдоминальные (связанные с животом) боли возникают у 19 % детей в разных концах света, обычно, по понедельникам. Эти боли легче всего воспроизводятся детьми при стрессе. Возможно, читатель вспомнит мелкие неприятности с желудком, которые происходили в те моменты, когда он сдавал важные экзамены в школьные или студенческие годы. Если пребывание в школе или детском саду по какой-либо причине обременительно для ребенка, то его отрицательное эмоциональное состояние провоцирует тот или иной соматический симптом. Организм ребенка (совершенно неосознанно) экспериментирует с разными проявлениями, но останавливается на тех, которые привлекают внимание родителей и позволяют остаться дома. У меня в детстве тоже часто болел живот, поэтому я не реагировала на появление этого симптома у моего ребенка (хотя, возможно, он демонстрировал и его), поэтому сыну пришлось найти новый сигнал – рвотный рефлекс, который меня сильно обеспокоил. Особо одаренным детям удается поднять температуру тела, что позволяет совершенно легитимно оставаться дома сколько душе угодно. Легкость возникновения психосоматических расстройств у детей объясняется слабой миелинизацией нервной системы. У взрослого электрически активные нейроны покрыты особой изолирующей оболочкой – миелином. У детей нейроны достаточно долгое время остаются без такого покрытия. Это ведет к тому, что эмоциональное состояние может провоцировать дополнительное возбуждение различных центров, ответственных за активность тех или иных органов. Следствием этого может быть возникновение психосоматических симптомов.

Важно помнить, что подобное происходит неосознанно. И потому нужно воздействовать не на заболевание, а на причину, вызывающую у ребенка стресс. В этом возрасте причиной, скорее всего, являются сложности в школе. Следовательно, нужно либо научить ребенка справляться с проблемой, либо убрать саму проблему. Стоит напомнить, что в силу особенности причины наказание только ухудшит ситуацию.

В ситуации с моим сыном мы пошли по второму пути и сменили школу. Когда он первый раз пошел в нее, у него вновь возник рвотный рефлекс. Я абсолютно спокойно предложила сначала сходить в школу, а потом решить – нужен ему рвотный рефлекс или нет. Когда вы говорите такие вещи с легким юмором, не осуждая ребенка и не наказывая, симптом исчезает. Затем, когда сын учился в 11-м классе, система изменилась. Учителя в безумстве каждый день мучали подростков подготовкой к ЕГЭ, и мой сын часто стоял в ванной, откуда раздавался шум воды. Это означало, что он нагревал градусник до 37 градусов. Я никогда не говорила ему, что догадываюсь, откуда взялась температура. Однако разрешала не ходить в этот день в школу. Но обязательным условием была подготовка всех заданий и чтение учебников. Я не могла остановить школьную истерию, но могла позволить сыну отдохнуть от нее, а не от занятий. Тем не менее, когда истерия превысила все возможные пределы, я во второй четверти 11-го класса перевела его в частную школу, хотя в нашей прежней школе мне говорили, что только плохая мать может так поступать в выпускном классе. В новой школе было шесть человек в классе, что позволяло учителю любой квалификации на каждом занятии опрашивать каждого ученика. Домашние задания делали прямо в школе, после занятий, а потому школьников кормили четыре раза в день. Вечером, когда сын возвращался из школы, у меня не было необходимости терроризировать его словами: «А ты выучил уроки?» У нас появились другие темы для разговоров. Должна сказать, что уже прошло несколько лет, но я так ни разу и не спросила у сына, какие итоговые оценки за четверти он получал в 11-м классе. Появилась уникальная возможность переложить ответственность за поступление в вуз на него, а не идти на поводу системы, направленной не на процесс обучения, а на подготовку к экзаменам. Чтобы добраться вовремя до прежней школы, нужно было выходить из дома в восемь утра, до новой – в шесть. Тем не менее, после перевода сын ни разу не болел и не грел градусник под горячей водой.

Дети не могут решить все проблемы. Но когда появляются первые психосоматические симптомы, необходимо найти и устранить причину. К сожалению, часто возникают совсем другие реакции взрослых. Первая неверная реакция состоит в том, что родители идут с ребенком в больницу, где весьма скоро получают диагноз (при абдоминальных болях наиболее вероятным будет дуоденит или гастрит). Если и дальше двигаться в этом направлении, то можно освободить ребенка от постоянного посещения школы и ввести домашнее обучение. Скорее всего, это приведет к тому, что ребенок будет отлично учиться, но не научится взаимодействовать с детьми. Любая трудность будет вызывать обострение заболевания и приведет к формированию профессионального больного. Ребенка научили, что самый эффективный способ ухода от проблемы – бегство в болезнь.

В качестве предостережения родителям я хотела бы нарисовать такую картину. Когда-нибудь мальчик вырастет, женится, у него появятся дети. И когда возникнет проблема с его ребенком, он, вместо ее решения, схватится за живот и ляжет на кровать. Нужно ли это кому-нибудь? Более того, проявления будут абсолютно объективными, а боль будет такой силы, что прикует к постели надолго. А если кто-то засомневается, то откроется и язва. Дело в том, что организм, включая психосоматический путь, не шутит. Реализация стресса не через изменение поведения, а через симптом ведет к реальным изменениям в задействованном органе. Например, в детстве – гастрит, потом – язва, а потом – прободение язвы.

Не лучше ли сразу показать, что проблемы имеют множество решений? И большая часть решений вообще находится вне соматического поля – в конкретном поведении.

Другая неверная реакция взрослых на симптомы ребенка состоит в том, что родитель может пойти на поводу у школы и вместе с учителями загнать ребенка в угол. Хочется верить, что сообщения о самоубийствах подростков после пробных тестов ЕГЭ окажутся надежными сигналами неэффективности подобного поведения родителей.