Загадки истории. Отечественная война 1812 года - Игорь Коляда

Уже 17 июля Тормасову пришло письмо от военного министра Барклая-де-Толли со следующим предписанием императора Александра I: «Собрав вверенную вам армию, сделайте движение вперед и решительно действуйте во фланг и тыл неприятельских сил, устремленных против князя Багратиона, который взял направление свое на Слуцк к Бобруйску; неприятель же, переправясь у Бреста, следует к Пинску».

Такое распоряжение было очень удачным, поскольку в это время в войсках противника произошла некоторая перестановка. В частности, Наполеон отозвал австрийский корпус Шварценберга на главное направление. Вместо него был послан 7-й саксонский корпус генерала Ренье. Причины такого решения, среди прочего, кроются также и в недооценке военного потенциала 3-й обсервационной армии. Например, в обращении Бонапарта к Ренье указывалось: «Тормасов ничтожен перед вами, у него остатки трех батальонов, плохие рекруты, негодные в дело… Обстоятельства таковы, что мы угрожаем Москве и Петербургу, и когда же тут думать Тормасову о наступательных действиях с его жалкими силами». Но ожидания Наполеона не оправдались, и Тормасов, исходя из предписания Александра I, принял решение атаковать Ренье под Кобрином.

«Пустяшная победа»: победа под Кобрином

Говоря о соотношении войск перед боем под Кобрином, необходимо отметить, что численность 3-й обсервационной армии Тормасова немного варьирует в разных документах. Так, согласно штатному составу историки насчитывают в ней до 45 000, но Клаузевиц (теоретик военных наук, непосредственный участник ряда событий войны 1812 г.) определяет ее численность в 35 000, а князь Вяземский в дневнике упоминает о 25 000 боеспособных в 3-й армии. 7-й Саксонский корпус Ренье, как уже говорилось, насчитывал 17 000–22 000 солдат.

Тормасов предпринял атаку именно в тот момент, когда австрийцы отвели свои войска, а саксонцы еще не заняли полностью оборонительную линию. Перейдя в наступление из района Луцка, он отдал приказ отрядам генерала К. Ламберта (4 батальона, 16 эскадронов, 5 казачьих полков, 6 орудий) и генерала А. Щербатова (6 батальонов, 8 эскадронов, 1 казачий полк, 12 орудий) занять Брест-Литовск. После эти подразделения должны были идти собственно на Кобрин, куда через местечко Дивин двинулись главные силы 3-й армии. Вместе с тем отряд генерала А. Мелиссино (4 батальона, 7 эскадронов) двинулся к Янову, чтобы отвлечь внимание противника.

12 (24) июля генерал Щербатов занял Брест, выбив из города 2 вражеских эскадрона корпуса Ренье. Одновременно генерал Мелиссино выбил отряд саксонцев из Пинска в 170 километрах от Бреста. Ренье с главными силами находился возле Янова, примерно посередине между Кобрином и Пинском, в состоянии некоторой растерянности, не в силах определить направление главного удара российских войск и их силы.

13 (25) июля Кленгель, бригада которого находилась в Кобрине, известил Ренье об опасности своего положения, но тот вместо отхода приказал удерживать позицию до 28 июля. На следующий день Кленгель выслал две роты в город Пружаны, а обоз – в местечко Антополь Кобринского уезда. Также на трех въездах в Кобрин он расположил по 2–3 роты с двумя орудиями; на рыночной площади разместил резерв (один батальон), на правом берегу р. Мухавец – две роты с двумя пушками и эскадрон. Въезды в город были забаррикадированы, дома, монастырь и полуразрушенное укрепление начала XVIII в. приспособлены к обороне, на дороги в Брест-Литовск и Дивин выслано по эскадрону.

Через день после обращения Кленгеля к Ренье начались боевые действия. В частности, русская кавалерия вступила в перестрелку с противником на Дивинской дороге. В 6 часов утра по Брестской дороге подошла кавалерия Ламберта, которая недалеко от Кобрина атаковала саксонскую кавалерию и стрелков. Вследствие этой атаки противник был оттеснен в город. Успешно действовали войска и на Антопольской дороге, захватив обоз из 120 подвод.

Выделенный для штурма города 13-й егерский полк начал атаку двумя колоннами при поддержке двух орудий. От огня артиллерии Кобрин в некоторых местах загорелся. В это время дорога на Пружаны была занята также российскими войсками, которые оттеснили саксонский эскадрон к городу, но были встречены пехотою, засевшей во рву и домах. Под прикрытием огня двух орудий саксонские уланы пытались прорваться, но также были отброшены. На Брестской дороге Ламберт выставил два орудия (атака на них саксонской пехоты отбита огнем спешенных драгун). После этого штурмовые колонны под командованием генерала Е. Маркова с трех сторон двинулись в атаку, но саксонцы довольно упорно обороняли каждый дом. К обеду они уже удерживали только церковь и укрепление, куда свезли оставшиеся пушки. Но после того как были израсходованы боезапасы и 13-й егерский полк пошел в штыковую атаку на укрепление, Кленгель приказал прекратить сопротивление и сдаться.

Довольно интересные свидетельства о боях на улицах Кобрина приведены в боевом календаре-ежедневнике Отечественной войны, составленном военным историком и архивистом Николаем Поликарповым (издан в начале ХХ в.): «Саксонцы сражались с необыкновенным упорством, но, наконец, принуждены были очистить горевший в нескольких местах город и отступить в последний свой оплот – в развалины небольшого форта, построенного еще в Северную войну шведскими войсками короля Карла XII… Окруженные здесь со всех сторон нашими войсками, саксонцы сдались в плен…»

Согласно современным исследованиям, в результате в плен были взяты генерал Кленгель, 3 полковника, 59 офицеров, около 2 000 солдат (в том числе 164 раненых), захвачены – 8 орудий, 4 знамени. При этом саксонцы потеряли убитыми 1 офицера и 108 солдат. Следует указать, что Тормасов в рапорте завысил число последних до «более 2 000 человек», а число пленных – до 66 офицеров и 2 234 рядовых. Пленные были отправлены к Тормасову, который приказал вернуть офицерам шпаги. Российские войска в бою под Кобрином потеряли 74 человека убитыми и 181 ранеными.

Вяземский написал следующее о бое при Кобрине: «В 7 часов утра корпус выступил к Кобрину. В 8 часов подошел к Кобрину наш авангард и нашел неприятеля в Кобрине и круг местечка расположенного, коего было до 5 000 и 8 пушек. Войска сии были саксонцы, под командою генерала Кленгеля. Генерал-майор Чаплиц, командовавший нашим авангардом, напал на неприятельскую кавалерию, врубился в оную. Часть оной бежала в местечко, а часть малая в лес; а 13-му егерскому полку приказал атаковать пехоту саксонскую. Сей полк храбро сражался более двух часов. В нем было до 900 человек и две пушки. Саксонцы имели против сего полка более 3 000 и 8 пушек. Около девяти часов показался по Дивинской дороге наш корпус, по Бржестской – отряд де Ламберта, и тогда 13-й полк секурсирован Ряжским полком. Но 13-й взял уже 8 пушек, командующего генерала, до 20 штаб– и обер-офицеров и до 1 000 рядовых. В то же время я с дивизиею обошел местечко справа, де Ламберт слева, а остальные войска стали пред местечком. Сим кончилась победа около 12 часов полдня. У неприятеля взято 8 пушек, 4 знамя, генерал 1, штаб– и обер-офицеров 53, рядовых 2 500, множество лошадей и оружия. Убитыми неприятель потерял до 1 300 человек. С нашей стороны убито два офицера, до 10 раненых; (рядовых) до 100 убитых и до ста раненых. Полк мой отличил себя, но я не имел счастья участвовать в победе сей».

На другой день, осмотрев Кобрин, Вяземский сообщал: «Какая ужасная картина, когда я обходил местечко. Всё в пламени, жены, девушки в одних рубашках, дети, все бегут и ищут спасения; сражение в пожаре, быстрое движение войск, раскиданные неприятелем обозы, ревущий и бегущий скот по полю, пыль затмила солнце, ужас повсюду. Другой раз я вижу сражение на сем же поле и в сем же местечке».

Участник войны 1812 года историк А. Михайловский-Данилевский отметил: «Успех под Кобрином особенно замечателен по точности, с какою движения производимы были различными отрядами, подоспевшими к назначенному месту, в определенный день и час…. Судьба предоставила Тормасову завидную участь в горестное для России время: первому утешить своих соотечественников радостною вестью».

Сразу после битвы, узнав о пленении Кленгеля, Ренье отступил на соединение с австрийским вспомогательным корпусом, решив, что главные силы противника пойдут на Янов и Пинск. По сути, штурм Кобрина стал первой крупной победой русского оружия в 1812-м.

В честь нее был произведен артиллерийский салют в Санкт-Петербурге, а Тормасов награжден орденом Св. Георгия 2-й степени. В своем рескрипте Александр I писал: «Весьма благодарю вас и всех ваших подчиненных за одержанную вами над неприятелем победу. В изъявление особливого благоволения Нашего к подвигам вашим, посылаю вам орден Св. Георгия второго класса, и как Мне известно, что состояние ваше не весьма избыточно, то назначаю вам единовременно 50 000 рублей. Надеясь, что храбрость и усердие ваше и вверенных вам войск не ослабнут и впредь врагам Отечества наносить сильные удары…»