Московский наследник - Луи Бриньон

— Ишь какой вежливый, — пробурчал под нос Сергей Максимович. Он искоса смотрел на Александра, показывая всем своим видом, что он нежелательный гость в его доме.

— Так воспитали, — коротко ответил Александр.

— Кто воспитал? — Сергей Максимович сразу стал подозрительным. — Яна сказала, что у тебя никого нет.

«Вот попался», — расстроился Александр, но тут его осенило…

— В детском доме, а потом в школе-интернате!

Раиса Петровна и Яна переглянулись между собой.

Смысл этого обмена взглядами остался для Александра непонятным.

— Да оттуда одни воры да бандюги выходят!

— Серёжа, — Раиса Петровна с ужасом посмотрела на мужа, — ты ведь о детях говоришь. Бедных, несчастных детях, брошенных родителями!

— Бедных, несчастных? — передразнил её муж. — Вот она, — он указал на Яну, — или твой безмозглый сынок. Они счастливы? Как ни спросишь — ой, не везёт, ой, нет мне счастья в жизни… А у них родители померли, что ли? А этот, — на этот раз он ткнул в Александра, — должен знать: если сворует что, пощады не будет. В милицию сдам сразу или вон Олегу с Витьком — позабавиться. Ты чего улыбаешься? Я не шучу.

Александр коротко рассмеялся. До чего же нелепое положение.

— А вы не могли бы уточнить, что я здесь могу украсть?

— Прыткий какой. Так я тебе и рассказал… Ты лучше держи руки на замке, а язык на привязи, и тогда, может, сработаемся.

Яна постоянно чувствовала неловкость из-за грубой прямоты отца. Сколько раз она просила: будь с ним помягче. Он не такой, как другие.

Раиса Петровна решила вмешаться в разговор. Она попросила Александра не обращать внимания на прямолинейность мужа, а его, в свою очередь, прекратить разговор. Но не тут-то было.

— Пусть сперва пообещает, что не будет у меня красть, — упрямо повторил Сергей Максимович, — сыт по горло всякими работниками. Придут, два дня поработают, продукты или, ещё хуже, выручку утащат, а потом иди разбирайся. А у этого даже документов нет. Где мне его искать потом?

— Не могу дать такого слова, — ответил Александр совершенно серьёзным тоном, чем совершенно обескуражил присутствующих. Они явно не ожидали от него таких слов. Больше всего расстроилась Яна.

— Я же говорил, — Сергей Максимович торжествовал, — уже глаз положил. А ведь ещё работать не начал. Давай признавайся, что хотел украсть?

— Если только… — Александр сделал паузу все вытянули шеи, неимоверно напрягая слух.

— Яну!

— Бери, Санёк. Даром отдам в вечное пользование!

Весёлый голос принадлежал Олегу. Он улыбался, хотя под глазом красовался здоровенный синяк и губа была разбита. Как ни в чем не бывало он сел за стол и быстро наложил в свою тарелку макарон с тушёнкой.

— Я тебе дам в вечное пользование, — отец пригрозил сыну кулаком, в то время как Яна сидела вся пунцовая и не могла поднять глаз на Александра, а её мать загадочно улыбалась.

«Шуток не понимают, — решил для себя Александр, — похоже, всё приняли всерьёз. Это не очень хорошо, но… пусть думают что хотят…»

— Яна выйдет за Зятчина, и точка! — Сергей Максимович стукнул кулаком по столу. — А этот нищий погремун…

— Пилигрим, — поправила его жена.

— Я так и сказал. Пусть обходится зарплатой и крышей над головой. И рта на Яну не раскрывает.

— Папа, — Яна встала из-за стола и вышла из кухни. Она поспешно поднялась по лестнице на второй этаж и сразу же прошла в свою комнату.

Олег посерьёзнел, что было весьма необычно для него.

— Никогда этого не будет, — отрезал он, не поднимая головы от тарелки.

— Ты, молокосос, мне указываешь, как жить? Да я тебя, — Сергей Максимович не на шутку разозлился, он отодвинул стул и собирался подойти к Олегу, но тот быстро слетел со стула и отбежал в сторону, поближе к двери, и оттуда уже крикнул отцу:

— Тебе мало, что они кафе хотят у тебя отнять, жить не дают, так ты ещё хочешь Яну им отдать? Попробуй только, я Мишку Зятчина собственными руками придушу.

— Я тебя придушу! — закричал было Сергей Максимович, но Олега как ветром сдуло.

Увидев, что сын убежал, он тоже развернулся и вышел из кухни.

Александр остался наедине с Раисой Петровной.

Она, видимо, чувствовала себя неудобно, так как избегала смотреть ему в глаза. Скандал в семье, перед незнакомым человеком.

Александр вытер губы салфеткой и, положив её в свою тарелку, поднялся с места. Он подошёл к Раисе Петровне. Положив свою руку на её руку, как мог мягко сказал:

— Всё обойдётся. Не переживайте. И спасибо за ужин!

Когда Александр ушёл, Раиса Петровна долго смотрела ему вслед, а потом, вздохнув, поднялась в комнату дочери. Яну она застала лежащей на кровати. Она лежала на спине и с отрешенным видом смотрела на люстру в центре потолка. Раиса Петровна села на кровать рядом с дочерью. Её рука мягко опустилась на голову дочери.

— Не обращай внимания на отца. Всё равно будет по-твоему, — тихо прошептала Раиса Петровна, — ты же знаешь, он позлится, поговорит, да потом сам о сказанном пожалеет.

Яна даже виду не подавала, что слышит мать.

— Хватит об отце. Ты мне лучше скажи, Яна, где ты нашла этого Александра?

Яна мгновенно встрепенулась и повернулась к матери.

— Я же говорила. В поезде познакомилась. А что?

— Странный он какой-то, необычный. Ты заметила, как он ел?

— Нет. А что особенного было-то? — удивилась Яна.

— Ты видела, как он накладывал макароны? Выбирал чуть ли не по одной штуке. Хлеб брал вилкой. Съест макаронку и тут же салфеткой губы вытирает. Вилку как-то странно держал, не как все люди. Прямо аристократ какой-то. Я даже есть перестала. Не по себе стало, что с ним за одним столом сижу, — призналась дочери Раиса Петровна.

— Мама, ну что ты, в самом деле, — Яна весело рассмеялась, — сейчас в любом интернате преподают предмет, который называется «Правила этикета». Детей учат манерам. Видно и его научили там.

— Ой ли? — Раиса Петровна с сомнением покачала головой. — Хотя, наверное, ты права.

— Конечно, права. Где ещё он мог научиться?

— Ладно, время позднее, — Раиса Петровна встала с постели Яны, — а мне ещё убраться надо на кухне.

— Иди спать, мама, я сама уберусь на кухне, — Яна хотела встать, но Раиса Петровна её остановила.

— Сегодня отдыхай. Ты с дороги. Ну а завтра видно будет.

Когда за матерью захлопнулась дверь, Яна встала с постели и подошла к окну. В её комнате было темно, поэтому она хорошо видела ярко освещённое окно флигеля, которое находилось прямо напротив её окна. И то, что окно флигеля находилось на более низком уровне, улучшало обзор для Яны. Она ясно различила Александра, лежавшего в одежде на кровати. Только она успела на него посмотреть, как увидела брата, который направлялся к флигелю с матрасом в руках.

Александр не смог сдержать улыбку, когда увидел Олега с матрасом.

— Я к тебе, Санёк, не против?

— Проходи, брат по несчастью!

Олег быстро расстелил матрас на полу, рядом с кроватью, на которой лежал Александр. Разделся и в одних трусах растянулся на нём, подложив руки под голову.

— Тебя тоже выперли из дома?

Александр приподнялся на локте и сверху вниз посмотрел на Олега. Тот лежал с безмятежным видом и, скосив глаза, смотрел на него.

— Тебя же вроде не выгоняли!

— Да, буду я дома ночевать, как же, — лениво отозвался Олег, — отец покоя не даст.

Александр кашлянул.

— Это, конечно, не моё дело, Олег… — он замолк, а чуть позже осторожно продолжил: — Мне показалось, что ты невзлюбил этого Зятчина.

— А кто его любит? — отозвался Олег, не скрывая презрения в голосе. — Даже те, что постоянно ошиваются с ним, — за глаза ругают, чем ни попадя. Урод этот Мишка и больше никто. Янка с ним дружила, а потом как поняла, какой он, — перестала встречаться. Так он, сволочь, ей проходу не даёт. Парней, которые с Янкой разговаривают, — избивает. Всем объявил, гад, что Янка его девушка и если кто попробует с ней встречаться — шею ему свернёт. У, морда кабанья…

— И что, весь город его слушается? — Александр смотрел с недоверием на Олега.

— Боятся все, — ответил Олег, — никому не хочется лишний раз на рожон лезть. Отец у Мишки — мэр нашего города. Всех под себя подмял. И судью, и ментов, даже бандюги, и те его как отца родного слушают. У кого приличное дело в городе было или нормальный магазин — выкупил, а кто не соглашался — крушили и всё равно отбирали. Теперь вот у отца кафе хочет купить. Полтора миллиона рублей предлагает. А что отцу эти деньги? Он их месяцев за шесть-семь заработает. Так он не отстаёт. Узнал, что отец кредит брал в банке, когда кафе начинал строить, так и вовсе житья не стало. Пришёл к нам домой, сволочь, и предложил помочь как будущему родственнику. Отцу оставалось выплатить треть кредита, около пятисот тысяч рублей, так он предложил отцу закрыть за него кредит, чтобы не платить проценты банку. Отец обрадовался. Написал расписку, что обязуется выплатить всю сумму по первому требованию. Так этот гад на следующий день пришёл и сказал, чтобы отец деньги вернул. А у отца не было и негде было взять. Тогда Зятчин предложил продать кафе. Отец отказался. Они долго спорили, а в конце договорились, что отец будет выплачивать проценты. Сколько, не знаю. Но с того дня всё пошло наперекосяк. Кредит гасили — так и тратили, и покупали всё, что хотели, и налоги платили, и оставалось ещё. А сейчас народу полно, работаем с утра до ночи, а дела всё хуже и хуже идут. Только появятся деньги, сразу же исчезают, а потом отец с поникшей головой ходит. Сам не знает, что делать. Вот, видно, и решил через Янку дела уладить. Надеется, что мэр отстанет и кафе ему останется. Только зря надеется. Зятчин, если попало в руки, то хрен вернёт обратно. Будет Янка с Мишкой или нет, он всё равно кафе отберёт… Такие вот дела. А Мишка этот, — продолжал раскрывать накипевшее Олег, — разъезжает на джипе со своими дружками и всех ребят в городе гоняет. Что скажет ребятам — закон. Только нам с Витьком его слова по барабану. Злится, гад. Рано или поздно схлестнёмся. Вот тогда сполна за отца поквитаюсь.