Поселок - Кир Булычев

- Надо согреться, - сказал он хрипло. - Когда-то врачи прописывали слабым и больным кагор.

Марьяна достала свой мешок.

Из него выкатился гриб.

Мешок был разорван, изжеван. И пуст.

- А где грибы? - спросила Марьяна у Томаса. Как будто он должен был знать, где грибы.

Дик вскочил.

- Где лежал мешок?

- Я так устала, - сказала Марьяна. - Я думала, что положила под палатку, а он остался снаружи.

- Где эта скотина? - сказал Дик тихо.

- Ты с ума сошел? - закричала Марьяна. - Может, это не коза?

- А кто? Ты? Томас? Я? Мы что теперь жрать будем?

- У нас есть еще мясо, - сказала Марьяна.

- Покажи. Может, и его нет?

- Зачем коза будет есть мясо? - сказала Марьяна.

Дик был прав. От мяса осталось десятка два ломтиков.

- Я не шучу. - Дик подобрал со снега арбалет. Коза, будто сообразила, что ей грозит, резко отскочила за скалу.

- Ты не уйдешь, - сказал Дик.

- Погоди, - сказал Олег. - Погоди, если нужно, успеешь. Всегда успеешь. Ведь Марьяна хочет разводить их, понимаешь, как это важно для поселка. Значит, у нас всегда будет мясо.

- Для поселка важно, чтобы мы не подохли, - сказал Дик. - Без нас коза в поселок не придет. Ей тоже жрать нечего. Она убежит.

- Нет, Дик, пожалуйста, - сказала Марьяна. - Ведь у козы будут маленькие, понимаешь?

- Тогда пошли назад, - сказал Дик. - Кончился наш поход.

- Подожди, - сказал Томас. - Пока еще решаю я. Если ты хочешь, я разрешаю тебе вернуться назад. Ты доберешься, я не сомневаюсь. Я пойду дальше. И те, кто захочет.

- Я пойду дальше, - сказал Олег. - Мы не можем ждать еще три года, до следующего лета.

- Я тоже пойду дальше, - сказала Марьяна. - И Дик пойдет. Он не злой, не думайте. Он хочет, чтобы всем лучше.

- Не надо объяснять, - сказал Дик. - Я все равно ее убью.

- На сегодня пища есть, - сказала Марьяна.

- Было бы неплохо вернуться вместе с козой. Мы можем даже ее навьючить, - сказал Томас.

Томас отхлебнул еще коньяка и поболтал флягой. По звуку было ясно, что огненной воды осталось совсем мало.

- Еще один день, - сказал Дик, - и возвращаться уже будет поздно. А тебя, Томас, это касается больше, чем остальных.

Марьяна засуетилась возле костра, спеша вскипятить воду. У нее еще остались сладкие корешки, горсти две.

Глава третья

Часа через два ходьбы Олег подумал, что прав все-таки был Дик. Они шли без тропинки, по снежной целине, путь вел вверх, к тому же приходилось обходить скалы, пробираться по расщелинам, пересекать ледники, воздух был резким, острым, и дыхание сбивалось. Олег привык к тому, что никогда не наешься досыта, но все-таки голодать не приходилось - в поселке всегда были кое-какие запасы. А тут голод, бродивший по соседству, сразу обрушился на Олега, как только стало ясно, что впереди дни без еды. Олег поймал себя на том, что смотрит на козу с вожделением, надеется, что она упадет в расщелину, разобьется и тогда не надо будет отказываться от своих слов - ну, найдем другую, твердил он беззвучно, найдем другую.

И, как бы подслушав его мысли, Томас сказал:

- Наше счастье, что мясо идет само. Нам бы его не дотащить.

- Стойте.

Это был голос Дика. Дик подошел к козе, неся в руке крепкую, плетенную из водорослей веревку, накинул ее козе на шею. Коза покорно и тупо ждала, пока ее привяжут. Потом Дик протянул свободный конец веревки Марьяне и сказал:

- Веди. Я не хочу рисковать.

Днем они сделали привал. Долгий, потому что все выбились из сил, а Томас шел и покачивался, так что его хотелось поддержать. Лицо его побагровело, глаза были полузакрыты, но он упрямо шел и шел вперед, к своему перевалу.

Часа через два после привала Томас забеспокоился.

- Погодите, - сказал он. - Как бы не сбиться. Здесь должен быть лагерь. Я помню эту скалу.

Томас сел на камень, развернул трясущимися руками карту и стал водить по ней пальцем. Дику это ничего не говорило, он пошел вперед, надеясь подстрелить добычу.

Карта была нарисована чернилами еще в то время, когда были чернила - густая паста, которой заполнялись ручки. Ручки Олег видел. Только они не писали.

- Мы здесь, - сказал Томас. - Уже больше половины дороги. Я и не рассчитывал, что можно так быстро идти.

- Погода хорошая, - сказал Олег.

- Судя по всему, мы здесь ночевали, - сказал Томас. - Должны быть следы, а их нету.

- Сколько лет прошло, - сказал Олег.

- Вот так… - бормотал Томас, - группа скал… три скалы, нет, четыре. Ах да, чуть не забыл… - Он обернулся к Олегу: - Возьми это. Без этого в корабль ни ногой. Помнишь?

- Это… счетчик радиации, да?

- Счетчик радиации, ты же знаешь, почему мы не могли оставаться, там была такая радиация. А мороз - это впридачу.

- Может, поспите? - спросил Олег. - А потом пойдем…

- Нет, оставаться нельзя. Это смерть. Я за вас отвечаю… Где же лагерь, надо глубже выкопать… Мы их похоронили, но сил не было глубоко копать, понимаешь, обязательно надо глубже…

Олег подхватил Томаса, который начал валиться с камня.

Вернулся Дик, глядел, как Олег кутает Томаса в одеяла, а Марьяшка хлопочет, раздувая костер, чтобы согреть микстуру. Дик молчал, но казалось, что он повторяет: "Я же предупреждал".

Олег сам отвинтил крышку фляги, понюхал коньяк - запах был острым, скорее приятным, но пить не хотелось, это было не для питья. Поднес осторожно к спекшимся губам Томаса, который шептал что-то неразборчиво, тот глотнул и сказал почему-то "скооль".

Дальше пойти смогли только к сумеркам. Томас пришел в себя, его мешок нес Олег, арбалет взял Дик. Из-за этой остановки шли, вернее, карабкались по откосу, усыпанному громадными неустойчивыми камнями, часа два, не больше, потом стало плохо видно, и пришлось искать ночлег.

Похолодало, небо здесь было совсем другого цвета - не только серым, как в лесу, а приобрело к вечеру краски тревожные - красноватые, и это пугало, потому что в небе не было надежности.

Очень хотелось есть. Олег готов был жевать камни. И еще наглая коза, как только сняли и сложили на снег мешки, подбежала к ним, попыталась разбросать их клювом, будто люди только тем и занимались, что прятали от нее еду.

- Иди отсюда! - прикрикнул на нее Олег. Кинул в нее камнем.

Коза отскочила с блеянием.

- Не надо, - сказала Марьяшка. На ней лица не было, даже почернела за день, стала меньше, тоньше. - Она же не понимает. Она думает, что ей дадут есть. Ей больше надо, чем людям.

В тот вечер Дик ударил Марьяну.

Они жевали последние кусочки мяса, сухие ломтики. Запивали их кипятком, это был обман, а не еда, потому что человеку надо съесть хотя бы горсть ломтиков, чтобы почувствовать сытость. А Марьяна потихоньку отдала свои ломтик этой несчастной козе, думала, что никто не заметит, но заметили все, кроме Томаса, который был в полузабытьи. Олег промолчал, он решил потом сказать Марьяне, что это глупо - кормить козу, когда сами скоро помрут от голода.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});