Лис. Сказания Приграничья (СИ) - Дмитрий Кузьмин

Почему я послушался соседа по камере? Грозный окрик? Усталость? Или тот неприятный гул, несущий опасность? Я прислушался — гул нарастал. Внезапно раздался грохот, многократно усиленный эхом, отраженным от стен.

Пещера шахта напоминала цирковой шатер, только в десятки раз больше. По стенам, на разной высоте были проложены деревянные узкие полы, словно строительные леса в моем мире, только слепленные наскоро, без плана и проекта. С одной из таких площадок, на высоте десятка человеческих ростов, и упал первый камень. Кусок руды рухнул вниз, с гулким стуком приземлился на нижний ярус, подняв пыль. Руда весила больше, чем мы с Кэттоном вместе взятые. И упал кусок прямиком туда, где валялась брошенная моим приятелем кирка. Я поежился — если бы не крик приятеля, такой камень меня бы расплющил.

Стук кирок прекратился. Все, даже охранники, молчали. В воздухе повисло напряжение — словно все ждали чего-то, с неохотой, с опаской. Затем гору прорвало. Камни неслись вниз целыми горстями. Скатился огромный валун, расплющил площадку, где обустроились охранники. Столик для карт, стулья, корзины со съестным — все оказалось погребенным под выродком горы.

Наконец, грохот стих. Я сидел, оглушенный, пытался рассмотреть сквозь стоящую стеной пыль Кэттона. В ушах не прекращался звон. Я ощупал ноги, убедился, что камни не повредили их. Кряхтя, поднялся, зажал нос и рот рукой. Закашлялся, вдохнув осевшую на коже пыль.

Оглушение проходило. Я расслышал многоголосый стон. Похоже, не всем так повезло, как мне. Я опустился на корточки, зашарил по полу. Цепочка-ошейник все еще на моей шее. Такая же у Кэттона, и расстояние между нами не может быть больше пяти метров.

Наконец руки наткнулись на что-то теплое. Плечо. Стараясь не обращать внимания на пыль, что разъедала глаза, я помахал руками перед лицом находки. Точно, Кэттон!

Я похлопал приятеля по щекам. Тот закашлялся. Очнулся!

— Живой? — пробормотал приятель, держась руками за бок. Я отвел ладонь — норма, похоже, просто задело по касательной краем камня.

— Держись, сейчас перевяжу. И нужно выбираться отсюда. Сможешь идти? — спросил я, принимаясь за рану. Оторвал кусок робы Кэттона, сложил вдвое — так, чтобы внешняя сторона оказалась внутри, а свежая, теплая от тела — снаружи. Приложил к ране, перевязал узкой полосой ткани — бывшим воротником робы приятеля. Осмотрел свою работу.

Конечно, не то что нужно, но найти в этом месте что-то, чем можно обеззаразить рану, похоже невозможно. Хорошо, хоть умею делать перевязку — сенсей настоял на том, чтобы каждый тренирующийся овладел навыками первой помощи. Полезное дело, пригодилось.

Пыль постепенно осела, удалось осмотреться. Шахта оказалась разрушена не полностью — завалило лишь пару проходов в расщелины. В том числе и ту, где находились наши камеры.

Кашляя, мимо прошел, тяжело топая, охранник.

— Эй! Ему врач нужен! — окрикнул я надзирателя.

— Сдохнуть ему нужно! — огрызнулся детина, но подошел ближе. Всмотревшись в наши лица, он помрачнел больше обычного. — Черт, вы из правого крыла. Так, падаль, не дергаться, собраться в кучу.

Я махнул ему рукой.

— Черт! — выругался охранник, проследив за моим взглядом по цепочке. Наши соседи поневоле оказались под грудой камей. Наружу торчали лишь ноги в драных, покрытых пылью сапогах.

Я подивился собственной хладнокровности. Нет, вид крови меня никогда не смущал, но если бы кто-то пару дней сказал, что я буду спокойно смотреть, как в десятке шагов от меня лежат расплющенные валунами тела, я бы лишь посмеялся. Все-таки я дитя города, где редко в реальности увидишь много крови на траве перед домом.

Подойдя к нам с Кэттоном, стражник отстегнул ошейники. Проделал тоже самое и с соседями, забитыми ссутуленными юношами и мужчинами. Всего вокруг нас собралось восемь человек — все звено цепи, не считая раздавленной двоицы. Испуганные, пленники озирались, не смея глядеть надзирателю в глаза.

— Эй! Отведи падаль наружу. Пусть начальник сам решает, где их размещать. Крыло их завалило. Давай, поторапливайся. Ответ — и возвращайся. — приказал детина молодому стражнику, который с ужасом оглядывался на раздавленных. Тот кивнул, направился к нам. А надзиратель, обернувшись к остальным пленникам, завопил — Так, работы по руде закончились! Разбираем завалы, быстро! И убрать трупы, мне здесь вонь не нужна. Падаль!

Стражник вытащил меч и кивнул в сторону одной из расщелин. Пленники послушно выстроились в колонну перед стражником, огибая по широкой дуге лезвие меча. Положив руку Кэттона на свое плечо, поддерживая его за здоровый бок, я последовал их примеру.

Похоже, вот он шанс? Сейчас, когда все смешалось? Дойдем на выхода из шахты вместе. Там броситься на стражника. Я оглянулся — совсем молодой парнишка, не чета тем рыцарям, против которых уже довелось сражаться. С этим и драться не придется — просто отобрать меч и связать. Ну а потом — бегом, в леса. Все лучше, чем в рабах ходить.

Кэттон, вяло перебирающий ногами, вдруг споткнулся. Я придержал его, помог сохранить равновесие.

— Прости, Лис. Помутилось что-то. Наглотался пылищи, — улыбнулся Кэттон. Похоже, рана на боку ныла сильно, причиняя приятелю боль — лицо у него исказилось, выдавая вместо улыбки кривую усмешку.

И его мне нужно сейчас оставить, убегая? Я задумался — темный узкий коридор продолжался далеко вперед, но там уже замаячил прогал. Расщелина, откуда пробирался яркий свет. Я еще раз оглянулся на стражника. Тот расслабленно брел сзади, положив меч в ножны. Легкая цель.

— Не тяни, хороший шанс, — пробормотал Кэттон, правильно истолковав мой взгляд. — Прислони меня к стене и действуй.

Захотелось выругаться. Все верно, бежать сейчас — лучший вариант. Конечно, неясно, что ждет впереди. Но ведь все лучше, чем снова подставлять шею под цепь?

Я вспомнил крик Кэттона, когда впервые услышал гул в шахте. Сколько прошло секунд после, прежде чем кусок руды рухнул на кирку? Три? Успел бы я отпрыгнуть? Успело бы изнуренное ранами и трудом тело отреагировать на опасность?

— Еще рано. Слишком опасно. Иди дальше, — сказал я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно увереннее. Не то чтобы я слишком сильно верил в судьбу, но упускать такой шанс. Впрочем, вряд ли я делаю что-то неправильно.

— Зря, — покачал головой Кэттон.

— Вместе еще сбежим. Сейчас главное наружу пройти, а там разберемся, — прошептал я.

— Эй, не болтать там! — рявкнул стражник. Несмотря на субтильную комплекцию, возглас, усиленный узким коридором и каменными стенами, получился убедительно грозным.

Подъем стал круче — оказалось, что шахта начиналась не на уровне моря, как я думал, а уходила далеко под землю. Последние метры к выходу на солнечный свет давались с огромным трудом. Колени хрустели, приходилось кроме себя тащить еще и Кэттона, который после упавшего на ногу камня двигался с трудом. Наконец, преодолев последнюю лестницу, мы вывалились наружу.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});