Павлиний глаз - Энни Уэст

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Рафик чувствовал ее напряжение. Он не хотел пугать свою Белль. Но оказалось, непросто выпускать свое желание постепенно. Он обуздывал себя изо всех сил.

Принц смотрел на ее колье из золота и бриллиантов — символ их супружества, символ его мужской власти над нею. Она уже стала его волею Небес. Тем труднее было сдерживать рвение ощутить эту сласть как можно полнее, насладиться ей, упиться до безумия...

Все эти дни бесконечных и утомительных предсвадебных приготовлений он предвкушал этот миг, лелеял мечту обрести эту женщину не для страны, но для самого себя.

Ее руки были пугающе холодны, они дрожали.

Рафику хотелось и защитить ее, и покорить одновременно, утешить и ошеломить в тот же самый миг, приласкать и испепелить.

Не попроси она его о поцелуе, останься столь же бесстрастна и холодна, теперь все было бы иначе. Он ждал знака, и этот знак был ему дан. Но она по-настоящему испугалась его чувств.

— Рафик, пустите меня! — не выдержала Изабелл.

Принц ослабил свою хватку и посмотрел в ее бледное лицо. Разнял объятия. Он нежно положил ее на огромное ложе, настолько мягкое, что она утонула в нем. Сам он лег рядом. Подпер кулаком голову и склонил над ней свое лицо. Ее волосы отливали золотом в приглушенном свете старинных светильников.

Принц расстегнул лиф ее одежды. Ее грудь была розовая и полная, от женской кожи исходило тепло. Его жена часто дышала, глядя на него распахнутыми испуганными глазами.

Принц положил ладонь поверх колье, провел рукой по бархату кожи. Он расстегнул еще несколько застежек ее одежд...

— Нет, Ваше Высочество! — воскликнула Изабелл.

— Да, жена моя. Да, — шепнул он ей на ухо и поцеловал шею.

Принц принялся снимать с нее одежды — слой за слоем.

Изабелл все более и более покрывалась краской стыдливости. Она оказалась не готова к первой брачной ночи. Но мужчина был настойчив — он уже был готов овладеть ею. Она утопала в перинах под ним.

— Вы не можете, — взмолилась Изабелл. — Остановитесь!

— Ты не остановишь меня, Белль.

— Но вы не можете меня любить!

— Почему?

— Ведь это политический брак!

— И политический тоже.

— Это видимость...

— Отнюдь. Подумай сама. Двое обнаженных людей в одной постели — это не видимость, это реальность, которую невозможно игнорировать. — Принц поцеловал ее влажные дрожащие губы. — Зачем противиться неизбежному, Белль? Тебе следует привыкнуть к тому, кто ты теперь. Мы супруги. Мы желаем друг друга...

— Вовсе нет.

— Но я чувствую твое тело, ты не можешь отрицать очевидное.

— Даже если между нами есть влечение, оно ничего не значит. Влечения недостаточно.

— Без влечения не бывает близости, Белль.

— Мы вместе лишь из-за условностей, по необходимости, не от желания.

— Ты можешь убедиться в силе моего желания, — рассмеялся принц, прижался бедрами к ее лону и положил руку на ее грудь. — А для меня несомненно твое желание.

Изабелл оттолкнула мужа, приподняла свои одежды и стыдливо прикрылась ими.

— Продуманный политический альянс не может считаться настоящим браком. Вы не должны меня понуждать к близости с вами. Наше соглашение меня к этому не обязывает.

— Белль, между нами только брачное соглашение и никакого другого. А брачное соглашение подразумевает то, чем я намерен во что бы то ни стало с тобой заняться.

Принц снова высвободил ее грудь из-под одежд и вернул Изабелл в свои объятия.

— Ты смелая, сильная, честная, и это прекрасно. Но для меня сейчас важнее то, что ты бесконечно желанная. И я не оставлю свою жену в одиночестве ни в брачную ночь, ни в какую другую.

— И я должна спать с вами?

— Обязательно.

— Нет...

— Нет ничего постыдного в супружеской близости. Это не больно и не страшно. Это очень даже приятно, Белль.

— Нет, нам надо поговорить.

— Согласен. Но сделаем это позже. Теперь не время для разговоров. — И он стал покрывать ее страстными поцелуями.

— Не смейте! — вскрикнула Изабелл и оттолкнула его от себя.

Принц помрачнел, но все же подчинился.

— Благодарю за понимание, — произнесла она холодно и спрятала свою наготу под тканями.

— Знаете, почему я согласилась выйти за вас замуж?

— И почему же?

— Чтобы в вашем королевстве воцарились мир и покой. Вы назвали наш брак главным условием благоденствия Карума. Вы напомнили мне о моем долге за спасение, и я приняла ваше предложение. Но это не дает вам права насильно овладевать мной.

— Не забывай, Изабелл, что, поклявшись быть моей супругой, ты сама дала мне такое право. По нашим законам, как и по законам любой другой страны, двое могут называться супругами, только благодаря соответствующим супружеству интимным отношениям, от которых рождаются дети. Или тебе это не известно, жена? — Тон его был уже насмешливым.

Изабелл же была готова расплакаться.

Тут принц наконец осознал, насколько не готова эта девушка к таким отношениям. Споря с ним, изобретая встречные доводы, она распаляла в нем кровь. Теперь же, когда ее глаза стали влажными от подступающих слез, она вызывала в нем сочувствие и сожаление.

— Белль, умоляю, не смотри на меня так. Я не заслужил такого отношения. Ты же знаешь, что у меня и в мыслях не было обидеть тебя.

Изабелл отвернулась. Он присел к ней поближе. Провел ладонью по шелковистым волосам. Снял тяжелое ожерелье с ее груди.

— Я никогда не потребую большего, чем ты сама захочешь мне дать.

— Не могу...

— Сможешь, — уверил принц и ласково поцеловал жену.

Этот поцелуй унес ее далеко от всяких сомнений. Он наполнил ее неистовством страсти и терпкостью влечения. Белль охотно возвращала поцелуи своему спасителю, пока глубокие и нежные прикосновения губ не соблазнили ее поддаться его нежности.

Изабелл томно путала его волосы, гладила его лицо, а он ласкал ее талию, бедра. Женщина издала сладкий стон неукротимого желания, но, ощутив его приближение, вновь оттолкнула принца.

— Нет! Так поступать нельзя! Это неправильно! — услышал принц.

Мужчина начинал терзать терпение и уже отчаялся урезонить ее доводами разума. И теперь сидел молча, мрачно наблюдая за девушкой, прячущейся под тяжелыми одеждами.

— Прости, Рафик. Я не должна была поощрять вас ласками. Я не должна была позволять вам класть меня на эту постель. И замуж за вас мне тоже выходить не следовало. Ведь я не знала, что вы захотите со мной этого...

Он снова постарался обернуть все в шутку:

— Жена! У тебя поистине странные представления о браке.

— Но все же наш брак — дело особое.