Скандальная любовь - Бренда Джойс

Вряд ли она могла возненавидеть кого-либо так же сильно, как герцога, но именно о его поцелуях она мечтала.

Было сладостно вспоминать о его поразительной красоте, жарких губах, лайковых руках и сильном, напряженном теле. Она не могла уснуть всю ночь. Он сведет ее с ума и погубит ее жизнь.

Особенно страшило то, что ее влечет к себе человек, которого она ненавидит. Она вспомнила разговор со своей кузиной Люси Брегг, состоявшийся два года назад, и паника охватила ее.

Летом 1897 года Николь со всей семьей выехали в Парадиз-Сити в штате Техас отмечать восьмидесятилетие ее дедушки Дерека Брегга. Николь и Люси были подруги и в отрочестве изредка встречались, когда Николь на месяц-два приезжала в Америку или Люси гостила в Англии. Обе девочки были большие любительницы шалостей. Они озорничали так, как не хулиганили никакие подростки-мальчишки Техаса, а может, и всей Америки. В то лето Люси сделала Николь потрясающее признание.

В день рождения Дерека Брегга украли его племенного коня, получившего не один приз. При этом был убит один из похитителей, а кучер, новый работник на ферме Брегга, был ранен. Его заподозрили в том, что он — преступник, бежавший из нью-йоркской тюрьмы, и арестовали.

Когда Люси изливала душу Николь, этот человек находился в местной тюремной больнице. Люси призналась, что Шоз Купер несколько раз ее целовал и что ей это очень понравилось. Правда, она добавила, что презирает его. Тогда Николь не могла даже представить, как это могут нравиться поцелуи мужчины, которого ты презираешь. Воспоминания о признании Люси еще более обострили ее переживания, так как Шоз Купер оказался невиновным и в июле следующего года собирался заключить брак с Люси. Выходит, что Люси только думала, что презирает этого человека, а на самом деле искренно любила.

Николь испытывала беспокойство не из-за того, что жаждет поцелуев герцога. Она боялась, что ее чувства были очень глубокими, гораздо глубже… Она не стала задумываться, глубже чего.

Николь могла отказаться выйти к гостю, но это было бы трусостью. Никогда она не была трусихой, не станет смущаться и сейчас. Она лучше умрет, чем струсит перед этим окаянным герцогом Клейборо.

Ани постучалась в дверь как раз тогда, когда Николь приняла решение, что не только спустится к обеду с их знаменитым гостем, но для такого случая и оденется надлежащим образом.

— Ани, скажи, какое платье мне идет более всего и какое из них самое смелое?

Ани разинула от удивления рот.

— Я не знаю, госпожа. Я должна их посмотреть.

— Тогда займемся этим тотчас же, — сурово сказала Николь, явно что-то придумав для себя.

Герцог вошел в фойе дома и передал свое пальто слуге. Его одолевали скверные предчувствия, но он очень вежливо поздоровался с графом, графиней и Чедом. Николь его не встречала. «Выйдет к обеду», — решил он. То, как складывалась ситуация, должно бы было принести ему облегчение, но почему-то не приносило. Шелтон налил себе и Челу бренди, жене — шерри, герцогу предложили чай: всем было известно, что он не любит крепкие напитки.

Герцог удобно устроился в большом кресле, Шелтон сел напротив.

— Как идет у вас работа в Чепмен-Холле? — спросил он.

— Я почти закончил ремонт. Через несколько дней возвращаюсь в Лондон.

— Вы быстро восстановили имение. Я помню, в каком печальном состоянии оно было совсем недавно.

— Да, действительно так.

Мужчины углубились в обсуждение вопросов, связанных с ремонтом. В это время открылась дверь и вошла Николь.

Шелтон широко открыл глаза от удивления. Чед поперхнулся бренди. Графиня, пораженная увиденным, произнесла сдавленно-приглушенно: «О…» Герцог не заметил ни их удивления, ни восторга — он вновь был во власти противоречивых чувств, Николь улыбнулась матери:

— Извини, я опоздала, мама.

Джейн поспешила к ней навстречу:

— Ничего, ничего. Пожалуйста, познакомься с нашим гостем.

Герцог поднялся с кресла. На ней было кораллового цвета платье с очень низким вырезом и без плечей. Оно больше подходило для бала, нежели для домашнего обеда, но зато прекрасно подчеркивало персиковый цвет ее лица и темно-розовый цвет губ. Волосы были зачесаны по современной моде, а в ушах висели серьги-жемчужинки. Когда Николь присела в приветствии, у него похолодело внутри от предвкушения увидеть ее великолепные груди.

Николь грациозно выпрямилась.

— Но мы уже знакомы, мама, — сказала она, глядя ему прямо в глаза. Выражение ее лица было невозмутимо, но он не мог не уловить язвительность интонации. В глазах не было и намека на приветливость, они выражали гнев и злобу.

— Разве нет, ваше сиятельство? Разве вы не могли бы сказать, что мы старые друзья… з… знакомые?

Он сжал зубы. Каждый миг, проведенный вместе с ней, ярко вспыхнул перед ним.

— Да, я имел честь быть представленным, — вежливо ответил он. Его глаза потемнели, как бы предупреждая ее, что не следует злоупотреблять его терпением. Но война была объявлена, и боевые действия начаты… ею…

— Где же вы познакомились? — заинтересовался граф.

Николь многозначительно улыбнулась:

— Возможно, его сиятельству захочется рассказать про это?

Герцог зло сверкнул на нее глазами: он был абсолютно уверен, что она полна решимости навредить ему сегодня вечером. Он повернулся к хозяину:

— На бале-маскараде у Аддерли.

— Ах да, я слышала, что они устроили бал в вашу честь — подхватила Джейн, бросая взгляды то на дочь, то на герцога.

Николь продолжала улыбаться какой-то странной улыбкой.

— И мы продолжили наше знакомство в Чепмен-холле, не так ли? — нанесла она ему очередной удар.

Он зло сверкнул глазами и вспомнил, как они продолжили свое знакомство на траве. В комнате стало тихо.

— Это было очень мило с вашей стороны. И так по-соседски, — нашелся наконец герцог, — навестить меня.

Николь расхохоталась низким и сиплым смехом.

— Это было мило с моей стороны? — Взгляд Николь сверлил герцога. Оба знали, что он пригласил ее Чепмен-Холл, чтобы совратить.

Но Николь еще не исчерпала запас яда.

— А со стороны его сиятельства было так мило пригласить меня поехать с ним покататься верхом на лошадях. — Она сладко ему улыбнулась. — Он показал мне парк, представляете? — пояснила она родителям и Чеду и выжидательно посмотрела на герцога, который задыхался от негодования.

— Долг платежом красен, — напряженно произнес он, а про себя подумал, что было бы очень неплохо положить ее на колено и как следует отшлепать, несмотря на то, что она взрослая женщина.

Николь взглядом дала ему понять, что очень довольна собой и не намерена прекратить экзекуцию.