Иван Николаевич Крамской. Религиозная драма художника - Владимир Николаевич Катасонов

социальной сущности человека. «Но одинокий Бог исключает существенную потребность всякой двойственности, любви, общения, действительного, полного самосознания – у него нет другого “я”. Религия удовлетворяет эту потребность тем, что соединяет одинокое Божественное существо с другим, вторым, отличающимся от него как личность, но однородным с ним по существу — с Богом-сыном, отличным от Бога-отца. Бог-отец – это “я”, Бог-сын – “ты”. ‘‘Я’’ – это рассудок, “ты” – любовь. Любовь в связи с рассудком и рассудок в связи с любовью образуют впервые дух, а дух есть цельный человек. Только общественная жизнь есть истинная, себе довлеющая, божественная жизнь — эта простая мысль, эта естественная для человека, врожденная истина и составляет сверхъестественную тайну троичности. Но эта истина, как и всякая другая, признается религией только косвенным, то есть превратным, образом; религия рассматривает эту всеобщую истину как частную и придает подлинному субъекту значение только предиката. Она говорит: Бог есть общественная жизнь, жизнь и сущность любви и дружбы. Третье лицо в Троице служит лишь выражением обоюдной любви двух первых лиц Божества, есть единство Отца и Сына, понятие общения, которое довольно нелепо воплощается в свою очередь в особом, личном существе»[79].

Заключая книгу, Фейербах еще раз повторяет свой главный тезис: тайна Бога лежит в тайне человека. Отсюда делаются и этические (и политические) выводы: «Мы доказали, что содержание и предмет религии совершенно человеческие, доказали, что теологическая тайна есть антропология, а тайна божественной сущности есть сущность человеческая. Но религия не сознает человеческого характера своего содержания; она даже противополагает себя началу человеческому, или, по крайней мере, она не признает, что ее содержание человечно. Поэтому необходимый поворотный пункт истории сводится к открытому признанию, что сознание Бога есть не что иное, как сознание рода, что человек может и должен возвыситься над пределами своей индивидуальности или личности, но не над законами и существенными определениями своего рода, что человек может мыслить, желать, представлять, чувствовать, верить, хотеть и любить, как абсолютное, божественное существо, – только человеческое существо»[80].

Этот своеобразный антропологический титанизм оказался очень популярным во второй половине XIX века. Он питал и М. Штирнера, и Ф. Ницше, и М. А. Бакунина, и К. Маркса, и многих других. Влияние концепции Фейербаха чувствуется и в XX веке: 3. Фрейд, Э. Фромм, Ж.-П. Сартр и др. Когда речь заходит о возникновении религии как о некой фантастической иллюзии человека, идеи Фейербаха всегда оказываются релевантными.

Свои «немцы»

В русском общественно-демократическом движении 1860-70-х годов XIX столетия наиболее влиятельными авторами были М. А. Бакунин (1814-76) и П. Л. Лавров. Причем, как отмечают сами участники этого движения, Бакунин и его проповедь социальной революции – не политической! – были более популярны[81]. Да и сама фигура Бакунина, пламенного революционера, участника всех главных европейских революций 1840-60-х годов, арестанта в Германии, Австрии, России, яркого и плодотворного публициста, не могла не привлечь к себе внимания всех критиков российской действительности, особенно молодежи. В задачи данной книги не входит обсуждение всех аспектов деятельности этого русского революционера и проповедника анархизма. Нас интересует только его антитеологизм, как называл это сам Бакунин, оказавший существенное влияние на отход русской интеллигенции от Церкви.

М. А. Бакунин. Фото XIX в.

Отношение зрелого Бакунина к религии было вполне определенным. В написанном в 1866 году «Катехизисе революционера» он с первых его строк высказывает свою позицию: «1. Отрицание наличности действительного, внемирового личного Бога, а посему и всякого откровения и всякого божественного вмешательства в дела мира и человечества. Уничтожение служения Божеству и его культа. 2. Заменяя культ Божества уваженьем и любовью к человечеству, мы провозглашаем: человеческий разум единственным критерием истины, человеческую совесть основой справедливости, индивидуальную и коллективную свободу единственной создательницей порядка в человечестве»[82].

В вопросе о происхождении религии Бакунин держался точки зрения Фейербаха, которого очень почитал. «Все религии со своими богами были всегда не чем иным, как созданием верующей и легковерной фантазии человека, еще не достигшего уровня чистого рассуждения и свободной, опирающейся на науку мысли. Религиозное небо было лишь миражом, в котором воспламененный верой человек находил так долго свое собственное изображение, но увеличенное и отраженное, – т. е. обожествленное»[83].

Бакунин был противником всякой религии, но в особенности доставалось от него христианству, которое мыслитель рассматривал как выражение общих, ключевых принципов, на которых зиждется любая религия и все они вместе: «Христианство является религией по преимуществу именно потому, что оно представляет природу и сущность всякой религии, каковы: систематическое, абсолютное умаление, уничтожение и порабощение человечества в пользу божества – высший принцип не только всякой религии, но и всякой метафизики, как деистической, так и пантеистической. Так как Бог – все, то реальный мир и человек – ничто. Так как Бог – истина, справедливость и бесконечная жизнь, то человек – ложь, неправедность и смерть. Так как Бог – господин, то человек – раб. Неспособный сам отыскать путь к справедливости и истине, он должен получить их как откровение свыше, посредством посланников и избранников Божьей милости. Если же существует откровение, должны существовать священники, а раз эти последние признаны за представителей Божества на земле, за учителей и вождей человечества на пути к вечной жизни, то они тем самым получают миссию руководить, повелевать и управлять человечеством в его земном существовании. Все люди обязаны слепо верить им и беспрекословно им повиноваться; будучи рабами Бога, люди должны быть также рабами церкви и государства, поскольку это последнее благословлено церковью. Из всех существующих или существовавших религий одно христианство в совершенстве это поняло, а из всех христианских сект только римский католицизм провозгласил и осуществил этот принцип с полной последовательностью. Вот почему христианство является религией абсолютной, последней религией; вот почему апостольская церковь является единой последовательной, законной и божественной»[84].

Не может быть никаких компромиссов с религией, учит основатель анархизма в России. Бог есть препятствие человеческой свободе, и он должен быть устранен из жизни: «И, если только мы не хотим рабства, мы не можем и не должны делать никаких уступок теологии, ибо, имея дело с этим мистическим и строго последовательным алфавитом, всякий, начав с А, фатально дойдет до Z; всякий, желающий обожать Бога, должен будет отказаться от свободы и достоинства человека. Бог существует, значит, человек – раб. Человек разумен, справедлив, свободен – значит Бога нет. Мы смело утверждаем, что никто не сможет выйти из этого круга; и в таком случае