Проклятье хаоса - Роберт Сальваторе

Руфо даже не заметил, как изменил форму, и следующее, что он почувствовал, – это как его когти – коготки летучей мыши! – отыскали шесток на краю крыши Библиотеки. Кости стали трещать и растягиваться, когда вампир вновь обрел человеческий облик, и вот уже Руфо сидел на крыше, глядя на отлично известное ему окно.

Он пополз по стене вниз головой, сильные пальцы не-мертвого отыскивали выступы там, где при жизни он увидел бы лишь гладкий камень; вампир миновал третий этаж и приблизился ко второму. К удивлению Руфо, на окне оказалась железная решетка. Он потянулся сквозь прутья и стукнул по стеклу, затем подумал о том, чтобы превратиться в пар, и просто просочился в комнату. По какой-то причине, повинуясь инстинкту, животному позыву, и решив, что решетку поставили, только чтобы помешать ему, он, схватившись одной рукой за железный прут, вырвал преграду с корнем и зашвырнул ее в ночь.

Вампир верил, что вся Библиотека открыта для него, и не собирался уходить.

Достигнутое доверие

Даника смотрела в огонь костра, наблюдая за пляской оранжевых и белых языков пламени. Это помогало ей погрузиться в транс, в гипнотическое состояние, позволяющее разуму улететь на много миль отсюда. Мысли ее были с Кэддерли и трудностями, с которыми он столкнулся. Она знала, что юноша хочет выступить против декана Тобикуса и разрушить иерархическую структуру и обрядность, созданные орденом Денира за долгие годы. Сопротивление будет жестоким и упорным, и хотя Даника не считала, что жизнь Кэддерли окажется в опасности, как это было в Замке Тринити, она понимала, что в случае поражения молодой жрец испытает нестерпимые страдания.

Подобные размышления неизбежно привели Данику к Дориген, сидящей у костра напротив нее, завернувшись в одеяло. А что станется с чародейкой? Что, если Тобикус, подозрительный ко всему, что исходит от Кэддерли, не посчитается с правом Даники на пленницу и прикажет казнить Дориген?

Даника тряхнула головой, отгоняя тревожные раздумья, и выбранила себя за то, что позволила разгуляться воображению. В конце концов, декан Тобикус не был злым человеком, и несклонность к решительным действиям всегда являлась его слабостью. Вряд ли жизни Дориген что-либо угрожает.

– По-прежнему чисто, – сказала Шейли, отвлекая Данику от ее мыслей.

Девушка взглянула на эльфийку, вернувшуюся в лагерь с луком в руке. Шейли улыбнулась и показала на Дориген, которая, оказалось, уже задремала.

– Горы еще не пробудились от зимней спячки, – отозвалась Даника.

Шейли кивнула, но ее озорная, совершенно эльфийская улыбка говорила о том, что она уже думает о близящемся времени весеннего танца.

– Отдохни, – предложила Шейли. – Я предамся Дремлению попозже, вечером.

Даника некоторое время взирала на Шейли, прежде чем согласиться. Она, как всегда, была заинтригована упоминанием эльфийкой ее Дремления. Эльфы не спали – по человеческим понятиям. Дремление было их медитативным состоянием, дающим такой же отдых, как и настоящий сон. Даника несколько раз при случае спрашивала Шейли об этом трансе и неоднократно за время своего пребывания в Шилмисте с эльфами наблюдала его воочию, но процесс все еще оставался для нее непонятным. Бойцовские тренировки Даники включали в себя многочасовые медитации, и хотя они действительно избавляли от усталости, но ничуть не напоминали эльфийское Дремление. Однако Даника была твердо убеждена, что однажды откроет этот секрет и будет отдыхать подобно эльфам.

– Будем дежурить? – спросила она. Шейли оглянулась вокруг, обводя взглядом черные деревья. Это была их первая ночь в Снежных Хлопьях после долгого путешествия по открытым полям севера Кэррадуна.

– Наверное, нет, – ответила эльфийка. Она села у огня и извлекла из своего мешка одеяло. – Но спи вполглаза и держи оружие под рукой.

– Мое оружие – мои руки, – с усмешкой напомнила Даника.

По ту сторону костра Дориген украдкой метнула быстрый взгляд из-под полуприкрытых век и попыталась сдержать улыбку. Возможно, впервые в жизни колдунья чувствовала себя среди друзей. Она незаметно для остальных наложила магическую охрану на лагерь. Нет нужды говорить об этом Данике и Шейли – Дориген сформулировала заклятия так, чтобы ни воительница, ни эльфийка не смогли привести в действие ловушки.

Лелея в сознании эти успокаивающие мысли, Дориген позволила себе погрузиться в сон.

Шейли вышла из Дремления незадолго до рассвета, когда леса вокруг еще оставались мрачными. Эльфийка почувствовала присутствие какого-то зла, так что поднялась с постели, свернула одеяло и взяла в руки лук. Острое зрение Шейли быстро приноровилось к ночи. Вокруг нее в вышине маячили темные силуэты гор. Было тихо, как и положено в это время суток.

Но все же тонкие волоски на шее Шейли зашевелились. Инстинкты твердили ей, что где-то рядом затаилась опасность.

Эльфийка пристально вгляделась в тени; она поворачивала голову так и эдак, стараясь уловить посторонние звуки. Затем она втянула в себя воздух и сморщила нос от отвращения.

Тролли. Шейли была знакома с этой отвратительной вонью; едва ли не каждый путешественник по Королевствам хотя бы раз за время пути натыкается на этих мерзких тварей.

– Даника, – тихонько позвала она, не желая оповещать врагов, что проведала об их присутствии.

Чутко спящая девушка мгновенно пробудилась, но не стала делать резких движений.

– Тролли, – прошептала Шейли. – Недалеко.

Даника взглянула на костер, превратившийся к этому времени в горстку мерцающих углей, – брошенные когда-то в пламя дрова полностью прогорели. Тролли ненавидят огонь и боятся его, если они вообще способны чего-то бояться.

Даника негромко окликнула Дориген, но колдунья не пошевелилась. Воительница взглянула на Шейли, и эльфийка неслышно скользнула вокруг костра, приблизившись к спящей настолько, чтобы можно было ткнуть ее луком.

Дориген проворчала что-то в полусне, но тут ее глаза широко распахнулись от возгласа Даники. В стороне прогремел взрыв – один из капканов Дориген превратил подкрадывавшегося монстра в пылающий голубой факел. Но трое других чудовищ проскочили мимо своего горящего сородича, ничуть не озабоченные его судьбой, и ввалились на поляну. Свирепые глаза их пламенели красным, а зловоние троллей чуть не лишило женщин сознания. Кожа оказавшихся на свету чудовищ была серо-зеленого цвета, цвета гнили и плесени.

В мгновение ока Шейли вскинула лук и выпустила в ближайшего тролля три стрелы. Монстр дергался каждый раз, когда в него вонзались острые наконечники, но упрямо продолжал наступать, нелепо размахивая тощими руками.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});