Кровь героев - Александр Зиновьевич Колин

водочную пол-литровую бутылку. — И то у охраны взял, хорошие ребята…

— Ладно, дед, — рассмеялся парень, — сейчас пивные тебе отдадим.

Он пошарил у себя под ногами и протянул старику бутылку.

— Ты чо… — только и пролепетал «качок», прежде чем уткнуться лицом в рулевое колесо «девятки».

Его спутники также не успели испугаться, привыкшие видеть смерть в основном на кино- или телеэкране, они даже не поняли, что смерть их пришла к ним не в облике могучего супермена с лицом Сильвестра Сталлоне, а в облике жалкого, неприметного человечка в убогой одежонке.

— Вот так-то мне, пожалуй, спокойней будет, — пробормотал себе под нос Зайцев, собирая с асфальта гильзы, коих оказалось шесть — одной из девушек понадобилась добавочная порция свинца.

Он убрал свое оружие на дно сумки, снял кепку и медленно побрел вдоль сумеречной аллеи. Приемник в салоне машины, дверцы которой Петр Степанович аккуратно прикрыл, не забыв при этом поднять тонированные стекла, продолжал надсаживаться с прежним энтузиазмом.

* * *

Владлен Валентинович Носков, точно запертый в клетке зверь, метался по своей двухкомнатной квартире улучшенной планировки, в которой жил уже два года после развода с женой… Высокий и, как принято выражаться, видный, темноволосый мужчина сорока с небольшим, он за последние три дня заметно сдал: осунулся, сгорбился и даже похудел, лишившись своего обычно весьма завидного и неподвластного никакой жаре аппетита.

Заместитель директора торгово-посреднической фирмы «Лотос» остановился и посмотрел в зеркало: на него уставился нервного вида господин с растрепанными волосами и небритым лицом, облаченный в дорогой шелковый халат, но выглядевший так, будто его только что извлекли на свет Божий из груды тряпья.

Резко развернувшись на сто восемьдесят градусов, Носков бросил взгляд на часы, висевшие на стене. Нет, точный электронный японский механизм не остановил, не замедлил ход своих колесиков и бег стрелок. Просто трудно было себе представить, что с того момента, когда Владлен Валентинович последний раз смотрел на позолоченный циферблат часов, подаренных ему фирмой на сорокалетие, прошло немногим более десяти минут. Какими же долгими показались ему эти минуты, как о многом успел он подумать, когда, подбежав к абонентному определителю номера, увидел высветившиеся на дисплее знакомые цифры — телефон Нины Саранцевой.

Жена шефа (черт бы взял их обоих!) названивала своему любовнику с завидной регулярностью. Нет, с ней Владлен Валентинович в данный момент разговаривать совершенно не желал. Он ждал другого звонка с нетерпением, не позволявшим ему усидеть на месте, вздрагивая всякий раз при мягком, журчащем звуке телефонного зуммера. Человек, чей голос так жаждал услышать Носков, мог позвонить только из телефона-автомата.

«Почему? Почему я так нервничаю? — спросил себя Владлен Валентинович. — Нужно успокоиться, все обойдется, все будет в порядке. Этот человек — настоящий профессионал, мастер своего дела, а не мальчик с пушкой. Он все сделает как нужно. Я принимаю его условия, и он делает все, как полагается… Он же ни в чем, ни в чем не подвел меня! Что-то задержало его, просто какие-то непредвиденные обстоятельства. Все обойдется, все обойдется!»

Мысленно произнеся последние слова несколько раз, словно заклинание, Носков почувствовал, что это принесло ему некоторое облегчение. Он стал вспоминать все случившееся в эти жаркие дни, стараясь упорядочить свои мысли, чтобы лучше разобравшись в обстоятельствах, точнее оценить ситуацию. На самом деле он просто желал успокоить себя, убедить в том, что ему нечего опасаться, что все, в сущности, не так уж плохо, прекрасно понимая — это совсем не так.

«Кто предупредил Лапотникова? Знает ли он, кто организовал нападение на него на Загородном шоссе? — в который раз спрашивал себя Владлен Валентинович и в который уже раз сам же себе и отвечал: — Конечно знает. Зачем себя обманывать? Тогда почему же он ничего не предпринимает?..»

Так ли уж умно была спланирована эта, на первый взгляд безупречная операция? И почему Лапотников открыл кейс? А если бы грабители распечатали одну из денежных пачек и увидели, что перед ними подделка, попросту говоря, «кукла»? Он не опасался, что за это его пристрелят на месте? Он вообще не испугался? Больше того, этот «ограбленный» ублюдок, наверное, ржал потом там, в лесу. Но почему? Кто настучал? Нина? Нет, ей это ни к чему. Нина ненавидит Скорпиона, так она называет мужа. Да и с чего ей любить этого импотента, который на тридцать с лишним лет старше ее? И все-таки? Можно ли доверять этой потаскушке? Можно. По крайней мере, пока — она на его стороне…

Телефон зазвонил вновь, и опять звонил не тот, кого ждал Носков.

«Почему Оборотень задерживается? Не сумел пробраться на дачу Лапотникова? — строил предположения Владлен Валентинович. — Маловероятно. Тогда что же? Скорпион уперся? Он ведь не христианский мученик, чтобы предпочесть долгую и мучительную смерть — быстрой. Спрятал деньги не на даче, а где-нибудь еще? Тоже сомнительно. Тогда… тогда что же?»

Нет, Скорпион, Паук, Лапоть, а, говоря проще, Юрий Николаевич Лапотников явно недооценивал своего заместителя. Он оказался не так уж прост. Несколько лет назад Владлен Валентинович оказал услугу одному своему приятелю, с большим скандалом уволенному из органов Госбезопасности. (Соображать надо, кого поддерживать во время путча!) Товарищ этот не мог тогда ничем отплатить, но, не желая оставаться в долгу, намекнул, что если возникнут проблемы определенного характера, то он сможет пригодиться своему благодетелю, то есть свести Носкова с одним человечком, страшнее которого нет во всей России.

— Самое интересное, — с ухмылкой произнес облагодетельствованный Носковым приятель, — что его как бы и вовсе нет на свете.

— Как это? — удивился «молодой» бизнесмен.

— Считается, что он давно погиб при трагических обстоятельствах.

Носков заинтересовался и кинулся было с расспросами, но его приятель помрачнел и, предложив не распространяться на эту тему, заверил:

— Если кто-нибудь будет тебе мешать, обратись ко мне. Оборотень — человек честнейший и возьмет немного. Просто… хм, любит свою работу. Он ей, можно сказать, всю жизнь посвятил.

Тут и пришлось Владлену Валентиновичу три дня назад оценить пользу, которую, принесло ему давнее бескорыстное благодеяние. Друг обещал помочь и сдержал слово: на следующий же день, после неудачно завершившейся операции, в квартире Носкова раздался звонок. Звонили из автомата, хозяин поднял трубку.

— Мне говорили, что вам требуются некоторые услуги, — без всякого предисловия невыразительным голосом произнес человек, находившийся на другом конце телефонного провода, скорее с утвердительной, чем с вопросительной интонацией. — Если вы можете говорить, я готов выслушать вас…

Так и началось недолгое, но очень плодотворное сотрудничество Носкова и Ивана Ивановича, как просил для удобства именовать себя Оборотень. Владлен Валентинович просто поверить не