Феномен хищника - Норма Найт

Но Диксон утверждала – первый человек, отправившийся в Космос, был из государства размером в одну шестую часть земной суши с этим странным шипящим названием!

Как я знала теперь, государства древности соперничали друг с другом, применяя всевозможные формы борьбы. В результате после череды успехов со страной-новатором случилась неприятность – её взорвали изнутри сторонники традиционной формы собственности, раздробили на множество изолированных таунов и вернули на прежний путь…

Многое в Дик теперь стало ясно. Её странная речь со множеством неупотребляемых слов – протоязык канувших в Лету предков. И привычка путать мужские-женские окончания, вероятно, тоже оттуда. Цивилизованные люди не подчёркивают в каждом слове различия полов, только одичавшие сэвэдж могут грешить подобным.

* * *

Проснулись мы рядом – Диксон, казалось, даже во сне следила, чтобы «оперированная» ненароком не улеглась на спину. А я, пользуясь такой возможностью, не балансировала на боку, а подкатывалась к соседке, опираясь на неё, как на подушку. Сутками пластаться на животе совершенно невозможно, от этого даже стала болеть грудь, а Дик не тяготили мои прикосновения, я чувствовала. Ощущая, что спасительница тоже не спит, подумала:

-«В прошлой жизни – сколько тебе было лет?»

-«Тридцать девять».

-«Как странно… мне тридцать два, а теперь выгляжу старше. А вот у тебя в девайсе много изображений девушек, но почти нет мужчин. Почему?» Небольшая пауза. Время на раздумье?

-«Нравится смотреть на красивых девушек». Это, похоже, честно… Откровенность за откровенность.

-«Мне тоже».

Вытекающий из сказанного следующий вопрос я изо всех сил старалась «не думать», закопать в глубине, не выпустить наружу. Но она всё-таки почувствовала, в глазах блеснул отблеск дрожащего на стене огонька…

-«Вот ты поправишься, тогда и вернёмся к теме. А теперь время осмотреть рану».

Диксон предпочла уйти от ответа, спрятать искренность в униформе медика.

Я отодвинула гору полуистлевшей одежды, служившей нам подушками и одеялами, послушно опустилась на живот. Как осточертела уже эта поза…

За спиной раздалось жужжание электромеханического источника света, лёгкие пальцы коснулись кожи вокруг разреза. Дуновение воздуха… Приятный холодок испаряющегося спирта успокоил воспалённую плоть. Руки Дик, такие сильные, могли быть волшебно ласковыми и нежными.

-«Кем ты была в своём мире, что делала там?»

Я повернулась набок, осторожно села, плечом привалилась к уходящей в потолок железной стойке стеллажа, и Диксон опустилась рядом.

-«Да, ты тогда угадала – служила в одной конторе, вроде спецслужбы, только военной».

-«Военной? Это от слова «война» – ты была на войне?»

-«Да». Односложная мысль. А мне так любопытно!

-«Наверное, там интересно?» – я попыталась вытянуть что-нибудь из подробностей.

-«Интересно? Нет, это неподходящее слово. Один человек как-то очень точно сказал: «Солдат на войне – расходный материал, а после – отработанный». Вот, например, сейчас ты выслана, прячешься в подземелье с разрезанной спиной. А война в наше время – это когда плюс ко всем этим радостям», – она обвела глазами полутёмный вонючий склад. –«Постоянный холод или изнуряющая жара, мокрые ноги и задница в чирьях. Нет пищи, воды – иной раз приходится мочой промывать рану, потому что больше нечем. А уж месяцами не мыться и всякие болезни от грязи – это само собой. И почти всегда нужно куда-то бежать, идти, ползти, вытаскивать раненых, волочить неподъёмную тяжесть оружия. Терять своих лучших друзей и подруг из-за глупого случая или дурацкого приказа. Видеть, как молодые здоровые люди за секунду превращаются в безруких-безногих калек…»

Поднявшись, Дик принялась мерить длинными ногами коридор – пять шагов туда, пять обратно.

Вдобавок к мыслеречи, она передавала вспоминавшиеся сами собой образные картины. Бегущих с оружием наперевес людей в насквозь промокшей и пропотевшей одежде. Огонь взрывов, летящие комья грязи вперемешку с кусками человеческих тел. Новобранца, блюющего над разорванным трупом. Обожжённых, изуродованных, ослепших мужчин и женщин, стариков и детей. Последние слова умирающих. Атомные грибы над городами.

Впечатлений хватило, чтобы понять, насколько глуп был мой последний вопрос.

-«Но это не самая страшная война, нет… Как ни парадоксально, худшее произошло, когда подлецы изобрели войну без выстрелов. Зомбирование придумали не у вас в таунах, электронные средства массового поражения появились гораздо раньше. И пока честные люди сражались и умирали за Родину, прятавшиеся по тылам политиканы оптом продали её врагу, а население под влиянием СМИ[22] превратилось в зомби. И Родины больше не стало. Такая вот была наша последняя война…» Опустив плечи, подруга снова присела рядом.

-«А что ты такое сделала, что тебя выслали? Просто изучала историю?»

Вздохнув, я подобрала ноги, растянулась на стеллаже, поверх коленей натянула ворох зелёных курток и приготовилась к длительному монологу.

-«Ты уже знаешь, я много лет работала на зомбировщиков…» Прорвалась эмоция стыда, да я её особенно и не скрывала.

-«Работала, как все, думала, как все… То есть, ни о чём серьёзном не задумывалась вовсе. Была «надёжной деталью чётко работающего, отлаженного общественного механизма». Есть в таунах такая расхожая пропагандистская фразочка». Всё-таки лежать больше нельзя…

Пришло время избавиться от излишков жидкости, я съехала набок, с помощью Дик встала на ноги. Заботливая девушка осторожно навесила на плечи куртку, так, чтобы ткань не касалась засохшей дырки в спине. В общем, тут не было холодно, но расхаживать нагишом как-то неловко по отношению к деду.

-«А потом я увидела в Скайнете, как зомби пытают мою давнюю знакомую. Несколько лет назад она переехала в другой таун, на Южном Треугольнике, нашла там работу. Сперва мы переговаривались по Сети, потом как-то всё реже и реже. Решив, что у Соланж новый роман, я перестала её беспокоить. И вот, спустя годы, эта запись. Я тогда чуть не поседела – хотела выключить, но как будто примёрзла к постели. Правители вообще частенько показывают людям разные ужасы про страдания изгоев – пугают…»

Придерживая за руку, Диксон сопроводила обратно – к импровизированной постели от такого же туалета. Её неослабное трогательное внимание подкупало, я всё чаще ловила себя на том, что начинаю по-особому относиться к гостье из прошлого. Гоня предательские мысли, продолжала рассказ.

-«Пугают, да. Но в тот раз эффект получился противоположным – я решила бороться. Стала сочинять короткие тексты о несправедливости и порочности общества, забрасывала их в Скайнет, анонимно подключаясь к техническим терминалам в общественных местах. Повторив это несколько раз, каждый раз потом искала в Сети свои призывы – и не нашла ни одного! Ни одного!! Поняла, дело в настройках файервола[23], брэйн автоматически отсекал все «неблагонадёжные» тексты. Я стала думать, что можно реально сделать ещё, и чем больше думала, тем становилось противнее выполнять рутинную работу. Конечно, я не сочиняла программирующие инсеты[24], но всё равно косвенно способствовала продолжению зомбирования, искусственному «замораживанию» сознания новых и новых поколений сэвэдж на уровне приматов…»

-«А потом по Скайнету на меня вышел некий Джон Доу[25] – представился членом группировки борцов за освобождение сэвэдж… Я развесила уши, поверила, а это оказался обыкновенный провокатор. Вскоре за мной пришли. Сколько-то месяцев следствия – и клетчатый комбинезон».

-«Почему сколько-то? Ты не помнишь?»

-«Конечно… Химией и пытками они нередко доводят диссентеров до безумия, полностью разрушают личность. Мне ещё повезло. Хотя, может, со стороны виднее. Я сумасшедшая?»

И в темноте почувствовала, как Дик улыбается в ответ. Захотелось прижаться к ней сильнее, обнять…

-«У тебя ещё не зажила спина!» – тотчас пришла испуганная мысль.

Теперь улыбалась я. Мой ангел так застенчива… Ну ладно, всему своё время.

-«Знаешь, вот дед говорил про богатые тауны Севера – а теперь, уже давно, севернее нашей нынешней широты вообще никто не живёт. Ходят слухи о засекреченных поселениях спецслужб в зоне вечного холода, но о них невозможно найти какую-то связную информацию».

-«Изменился климат, может, поэтому и не живут?»

-«Климат важен в первую очередь для кантри, их еда растёт под открытым небом. Для сэвэдж, у них нет жилищ с источниками тепла. А таунам всё равно, где стоять»…

-«Ну, Бог даст, разберёмся и со спецслужбами», – улыбнулась Диксон. –«А сейчас надо мне, пожалуй, метнуться за консервами».

В душе проснулась тревога. Впервые я позвала Ларису, тотчас почувствовав мысленный ответ. И обратилась с вопросом: