Лягушка-путешественница - Анастасия Анфимова

Когда стали различимы отдельные деревья, а пассажирка уже улыбалась, предчувствуя прогулку по твёрдой земле, капитан резко положил руль вправо.

— Куда, хозяин! — не выдержав, взвыл Мулмин под недовольный гул матросов.

— Кто знает, сколько мы здесь простоим? — громко проговорил Картен. — Надо ставить парус, проконопатить борта. А на этом берегу нас разобьёт первый же шторм. Будем искать бухту.

Послышались разочарованные вздохи, вплетавшиеся в скрип уключин, и дребезжание металлической пластинки.

Влекомый размеренными ударами вёсел корабль, переваливаясь с волны на волну, шёл вдоль бесконечного пляжа, то расширявшегося до сотни метров, то упиравшегося в подножье невысоких холмов.

Сообразив, что поиски подходящего места могут затянуться, купец, скрепя сердце, приказал Марбету готовить обед.

Когда вода в котле забурлила, берег стал заворачивать на восток. То ли они шли по какому-то заливу, то ли обогнули вдававшийся в море полуостров. Но и эти места не устраивали привередливого морехода.

Когда команда, с тоской поглядывая на близкую землю, расселась обедать, он вновь пригласил пассажирку разделить с ним трапезу. Ника не стала отказываться, и едва они расположились на потёртых коврах, быстро спросила:

— В какую часть Версиума нас занесло, господин Картен? Вам что-нибудь известно об этих землях? Это Континент?

Собеседник многозначительно нахмурился, делая вид, будто раздумывает над ответом.

— Если судить по картам премудрого Канут Скопена из Аримакса — это берега гантов: полулюдей-полуживотных.

— Царство Такеры? — не удержалась от ехидного вопроса гостья.

— Ещё нет, — нисколько не смутился хозяин. — Но уже близко. Хвала Яробу за то, что послал ветер, сорвавший нас со Змеи.

Он благоговейно прикрыл глаза, то ли жуя, то ли шепча с набитым ртом какую-то молитву.

Воспользовавшись паузой, пассажирка выбрала кусок тунца поаппетитнее.

— У них есть города?

— Что вы, госпожа Юлиса! — рассмеялся купец. — Это же варвары, хуже аратачей! Те, по крайней мере, не прячутся, а ганты почти не выходят из своих лесов к людям. Хотя…

Он понизил голос.

— Некоторые купцы из Псерка привозят отсюда мёд, воск, пушнину и даже рабов!

— Кому и зачем могут понадобиться полулюди-полузвери? — фыркнула Ника.

— Не скажите, госпожа Юлиса, — покачал головой собеседник. — Умный человек сумеет из всего извлечь прибыль. Ганты выносливы, легко переносят боль, хотя и туповаты. Чем не призовые бойцы, готовые пролить кровь на потеху, лишь бы не вращать мельничный жёрнов с колодкой на шее или махать кайлом на рудниках? Их даже в Империю отправляют. А женщин в основном берут в кормилицы.

— Это как? — не поняла девушка.

— Разве вы не знаете, госпожа Юлиса, что женщины из высокородных семей не кормят своих детей грудью? — вскинул брови Картен и усмехнулся. — Говорят, это вредно, а ещё грудь теряет форму и становится дряблой.

— Слышала, — невозмутимо кивнула Ника.

— Гантайки пышногруды, у них много молока, и оно считается очень полезным для младенцев. У моего знакомого советника, Круза Арни Рорка, трое детей умерли, не дожив до года, пока наш знаменитый врач Септим Трест Урус не посоветовал ему купить кормилицу из гантов. Сейчас Примаксу двенадцать. Здоровый, весёлый парнишка. Надежда отца. Наследник.

— А что стало с рабыней? — не удержалась от вопроса слушательница, тут же наткнувшись на недоуменный взгляд рассказчика.

— Продали кому-то.

Пожав плечами, он потянулся за новым куском.

— Кажется, в Сантис или в Мунгин? Ганты — редкий товар, уж больно накладно возить их в такую даль.

Слушая рассуждения предприимчивого морехода, Ника почувствовала, как страх, притаившийся где-то на самом дне души, начал расти и выбираться наружу. Купец говорил о людях, как… любитель животных. Всё сознание жительницы 21 века восставало против такого отношения к людям. Так и хотелось крикнуть в его заросшую щетиной морду: «Глупец, ты же сам можешь оказаться на её месте, и тебя будут продавать, как скот, наденут колодки, дадут кирку и будут лупить кнутом, пока не сдохнешь!»

Чтобы скрыть свои чувства, девушка шумно отхлебнула рыбного бульона: «А что ты хотела от рабовладельца?»

— Почему?

— Эти дикари плохо переносят жизнь в цивилизованных странах, госпожа Юлиса, — с сожалением вздохнул Картен. — И ловить их тяжело. Попробуй отыщи деревню в таком-то лесу?

Гостья понимающе кивнула, изо всех сил пытаясь подавить нарастающую брезгливость.

А купец, видимо, обрадовавшись возможности поболтать о приятных предметах, с воодушевлением продолжал:

— Иногда из Псерка привозят речной жемчуг, наверняка, тамошние купцы тоже берут его у гатов.

Собеседник мечтательно вздохнул.

— Он, правда, не такой крупный как тот, что с Великого моря, но тоже красивый, и за него можно получить хорошие деньги.

Довольная переменой темы разговора, Ника поинтересовалась:

— Какие ещё товары и откуда привозят в Канакерн?

Мореход тут же развёрнуто и обстоятельно просветил пассажирку о важнейших торговых партнёрах вольного города, о том, что пользуется спросом у горцев и имперских купцов, о том, какие споры кипят между Канакерном и соседями. Дав слушательнице некоторые представления о жизненных приоритетах Картена и его соотечественников. Надо сказать, они мало отличались от тех, что девушка знала по своему родному миру.

Польщённый вниманием купец пообещал продолжить разговор, и со вздохом выйдя на палубу, грозным рыком прервал послеобеденный сон команды. Вспомнив, что у неё тоже есть свои обязанности, Ника, деликатно рыгнув, отправилась на нос.

И опять корабль медленно продвигался вдоль однообразного берега, только сейчас стали попадаться поросшие лесом пологие холмы. Издалека казалось, что до самого горизонта лежит огромный зелёный ковёр. Пейзаж чем-то напоминал земли аратачей. Только там его оживляли разбросанные в художественном беспорядке скалы разнообразных форм и размеров.

От воспоминаний о Детях Рыси в душе вновь завозился скользкий червячок сомнения. Отсюда издалека аратачи казались не такими уж и плохими. Правильно ли она сделала, отправляясь на край географии? В мир, где к людям относятся как к вещам, а порой и хуже.

Впереди показался далеко выдававшийся в море мыс. Корабль повернул вправо, обходя вставший на пути кусок суши, так же густо заросший разнообразными деревьями и кустарниками. Нике почему-то показалось, что именно за ним Картен, наконец-то, отыщет то самое «подходящее» место. Едва судно обогнуло длинную, кишевшую чайками песчаную отмель, как взору мореходов открылось устье реки с цепочкой крошечных островков. Как она и думала, капитан сейчас же направил корабль в ту сторону.

— Смотри внимательнее, госпожа Юлиса! — громко напомнил Картен пассажирке.

«На что?» — чуть не отозвалась та, вглядываясь в неторопливо колыхавшиеся волны. Вдруг показалось, что прямо по курсу сквозь воду проглядывает какое-то большое светлое пятно.

— Там что-то есть! — вскричала девушка, замахав руками.

Повинуясь её сигналу, капитан взял левее, тут же приказав:

— Крек Палпин, бросай весло и бегом на нос! Не хватало ещё вляпаться куда-нибудь.

— Это мель, госпожа, — пояснил матрос. — Смотри, вон даже дно видно.

Приглядевшись, Ника действительно различила светло жёлтый песок с торчавшими кое-где пучками водорослей.

Постепенно вода сделалась тёмной и мутной. Корабль вошёл в реку, отнюдь не поражавшую своими размерами.

— Бросайте якорь! — неожиданно скомандовал капитан. — Сегодня дальше не пойдём. Поздно уже.

Пассажирка удивлённо захлопала глазами. На Маракане они вечером всегда приставали к берегу, а чтобы судно не унесло течением, его привязывали к вбитому в землю колу.

Но сейчас двое матросов притащили откуда-то два больших камня с дырками, привязали их к канату и бросили за борт.

— Сходить не будем, хозяин? — с жалобными нотками в голосе поинтересовался Крек Палпин.

— Солнце садится, — покачал головой тот. — Неизвестно, что там за этими кустами?

Признавая правоту предводителя, моряк грустно кивнул. Ужин тоже не готовили. Рабы раздали воду, сухари и остатки вареной рыбы.

— Ночью огонь видно издалека, — специально для пассажирки объяснил капитан. — Да и на дым могут гости незваные прийти. Завтра осмотримся и решим, что делать дальше.

На этот раз он выставил не одного, а двух караульных, вооружив их короткими копьями и длинными кинжалами. Кто-то из матросов укладывался спать прямо на палубе, другие спустились в трюм. Но все с тоской поглядывали на темневший метрах в семидесяти берег.

А Нике снилась охота! Вдвоём с наставником они прятались в кустах у водопоя.