Собственность бандита (СИ) - Оксюзова Александра

- Игорь Игоревич, - позвал он вполголоса, Торецкий не отзывался, - Игорь Игоревич!, - Николай повысил голос. Тот поерзал и махнул рукой в сторону помощника.

Делать нечего, придется поднимать самому. Николай подошел ближе, взял босса за плечо и сильно затряс и в ту же секунду получил весомый удар в грудь кулаком. Охранник покачнулся, но устоял. Удар у Торецкого был не слабый, в груди что-то сильно сдавило и перевернулось дыхание. Но оставлять его здесь тоже не вариант.

- Босс, Тор! Давайте я вас до спальни доведу, - опять потряс за плечо и попытался приподнять мужчину. Торецкий выругался взмахнул кулаком, но на этот раз Николай был быстрее и успел качнуться в сторону.

- Иди на ху..!

- Игорь Игоревич, вы здесь уже больше получаса, задохнетесь.

Торецкий поднял голову, на исхудавшем и раскрасневшемся лице отпечатались итоги многодневных попоек: и огромные мешки и одутловатые щеки. Но глаза горели яростью, как и всегда.

- Я сказал, на ху.. пошел, ты, бля, учить меня будешь, щенок..., - договорить он не смог, голова обессилено упала на грудь.

Николай вздохнул который раз за день. Два года он работал у Торецкого, привык его видеть сильным, уверенным, это был лидер, готовый всегда среагировать на ситуацию. И сегодняшний босс ему был непривычен и неприятен. Но все же он главный, и че бы там не случилось, нельзя оставлять его так.

Николай изловчился , приобнял хозяина за плечи и приподнял. Тот, видимо, окончательно разморев в жаре, поддался и встал на ноги. Так, запинаясь, и изрыгая пьяные ругательства, Игорь все же позволил довести себя до кровати в соседнем помещении. Бухнувшись на матрас, он моментально захрапел.

Николай вытер пот и поздравил себя, что остался цел. Это хорошо еще, что он в сауне заснул и поблизости нет пистолетов и ножей, а то ему несдобровать.

Игорь проснулся от раздирающей башку боли. В висках стучало так, будто там поселились семеро, мать его, гномов с барабанами. Все тело болело до умопомрачения, ныли, казалось, даже кости и хрящи. Он попробовал приподняться и облокотился на руки, но тут же упал опять на матрас.

"Сука! Что за пиздец творится, как меня так угораздило напиться". Он перевернулся на спину и попытался посмотреть в потолок. В глаза больно ударил свет и он опять зажмурился. Рот пересох настолько, что трудно было его даже открыть.

- Крест! , - наконец, ему удалось выдавить из себя имя охранника, - Крест, мать твою!

В комнату вошел Николай.

- Я здесь, Игорь Игоревич, что нужно?

- Печень новую. А пока пива и таблеток каких-нибудь.

- Может без пива? - в голосе Николая слышалось утверждение.

Игорь приподнялся на локтях и с удивлением посмотрел на молодого помощника. Так и есть, тот смотрит на него прямо, не боится. Торецкий опять упал на матрас. Допился, блин, весь авторитет так растеряешь.

- Давай без пива. Тогда сока или минералки, соленой. Понял?

- Сейчас сделаем.

- Погоди. Какой сегодня день недели?

- Четверг.

- А время? - Николай посмотрел на часы.

- 7.35 утра.

- Отлично. Это че, я петь дней отсюда не вылезаю. - Охранник улыбнулся.

- Шестой пошел. Вам с офиса звонила раз двести

- Понял. Но все по порядку. Тащи таблетки, одежду чистую и это, кондиционер включи на мороз.

- Выполню. Что-нибудь еще?

Игорь немного помолчал, потом сел на кровать, с усилием потирая виски.

- Антона нашли?

- Нет, Вирицкий обыскал все его места, был у друзей и матери, пусто. Сейчас работаем с камерами по городу и телефон отслеживаем.

- Сука. Ладно, давай все, надо в себя приходить.

Когда Николай вышел, Торецкий, охнув, опять упал на матрас и зажмурился. В голове мелькали разрозненные картинки, Аня, Антон, улыбаются друг другу, он ее обнимает, она не против. А потом он вспомнил себя, как сжимал горло девушки, как она смотрела на него с полного ужаса глазами и пыталась кричать. Застонав, Игорь перевернулся и уткнулся в подушку.

Глава 20

Торецкий стоял возле панорамного окна офиса и смотрел вдаль. С высоты 43 этажа этот город, люди в нем и машины казались ничтожными и игрушечными. Всю эту суету уже второй час накрывал белый, пушистый снег. Весело кружась и мелькая в небе он оседал на крыши, тротуары, автобусы и превращался в убогое, отвратное месиво из воды, химикатов и грязи.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

"Как и моя жизнь". Думал бизнесмен. "Только страх, деньги, а рядом только грязные души". Голова еще болела, но уже не так сильно, как утром. Помогли лекарства и капельница, о которой так предусмотрительно позаботился Николай. Торецкий отпил кофе из чашки и поморщился. Все в этот день ему казалось горьким и невкусным, а больше всего его мысли. После пятидневного загула в его душе проснулся очень неприятный и не частый гость - совесть.

Уже три часа он варился в собственных мыслях и грехах. "Долбанный самоанализ, я думал избавился от него еще 20 лет назад". Да, Игорь думал, и думал совершенно иначе, чем раньше. Теперь он ясно видел ту бездну, в которую погружался с молодости. Сначала сила и власть были оправданы, они были союзниками в деле заколачивания денег. Потом чувство вседозволенности вошло в привычку. Он знал, что всегда получит то, что захотел.

Так он получил Аню. Милую, юную, красивую. Захотел - взял, захотел - соблазнил, захотел растоптал. Игорь с отвращением вспоминал тот день, когда чуть не избил или даже не убил Аню. Нет, он бы нее не убил. Антона да, если бы он попался тогда, без вариантов. Но не Аню. Нет, не такой же он монстр.

В памяти всплыло ее белое от ужаса лицо, его пальцы на шее, сдавливающие податливую плоть. Торецкий выругался и с силой ударил чашку об пол. С громким звоном, фарфор разлетелся на кусочки и весело запрыгал по гранитному полу.

В дверь просунулась голова секретарши. Ее испуганное лицо говорило о том, что целиком в кабинет хозяина она пока заходить не собиралась.

- Игорь Игоревич, я услышала шум, вам помочь?

- Убирайся, - рыкнул на нее Торецкий и та махом исчезла и тихо прикрыла дверь. Сегодня все в компании старались не высовываться из своих углов. Босса не было несколько дней, а сегодня он ворвался, словно дракон, распихал всех своих заместителей и заперся в кабинете.

А Игорь сел в кресло, закинул ноги на стол и продолжал думать. Сейчас, на трезвую и почти светлую голову, он понимал, что ничего криминального ни Аня, ни Антон не сделали. Точнее Аня, по Антону видно, что он запал на его женщину и не стеснялся этого. Даже ссылка за границу не помогла. Юнец вообще обнаглел.

Но Аня то причем. Он стукнул об стол кулаком. Она не заслужила этого, ни его ярости, ни вообще всего того, что он сделал. Игорь в душе ухмыльнулся. Неожиданно вспомнился эпизод из детства, когда его, очередной раз избившего какого-то мальчишку, приводили к директору. Женщины толпились у него, доказывая, что поступок ужасный, что бить других нельзя. "А вот ты представь себя на его месте, - говорили они, - тебе приятно будет?".

Только спустя почти 30 лет до него дошел, наконец, смысл этой фразы. Он вырвал Аню из ее жизни, лишил связи с родителями, друзьями, он подчинил ее себе, заставляя выполнять то, чего она поначалу не хотела. Торецкий, правда, пытался оправдать себя тем, что все же пробудил в девушке чувственность, она откликалась ему и даже хотела его, пока он окончательно ее не сломил.

Наконец Игорь мог дать себе отчет о чувствах к Ане. А они были, не любовь, конечно, но привязанность, желание видеть каждый день, желание обнимать и целовать, желание заниматься с ней сексом.

Он поморщился. Точно день самобичевания. Он так усиленно сам с собой не разговаривал даже когда отправлял бывшую жену с двумя сыновьями в Европу. Елену он никогда не любил. Богатенькая пустышка, дочь его наставника, который буквально приказал жениться на ней. Они и не жили, практически, вместе. Да и дети не факт, что его, нет Даниил, старший, точно его, он и похож и по срокам подходит. А вот Дениска вряд ли. Хотя Игорь признал обоих и обоим помогал одинаково.