Похищенная невеста для Его Наглейшества (СИ) - Эванс Алисия

— Здесь миллион вещей, — в тон ему ответила я.

— Это либо пустышки, либо иллюзии, Эльвира, — вздохнул он. — Настоящие ценности часто выглядят не слишком впечатляюще, — Арренский взял в руки кинжал, а я не удержалась и покрутила в руках бриллиантовую подвеску. Никогда не питала слабости к украшениям, но это особая драгоценность. Камень отражает малейший лучик света, упавший на его грани. Оправа из золота выполнена столь искусно и нежно, что я внезапно поняла назначение этих предметов.

— Это свадебные принадлежности, — завороженно прошептала я. Подвеска, как символ непорочности и ценности невесты. Почитатели Праматери подчеркивают женское начало во всем: в семейной жизни, в обществе, даже в ритуалах. Кинжал, которым разрезают руки молодоженов, чтобы получить их кровь, а затем смешать в ритуальной чаше. И алая лента, которой связывают руки, символизируя единение.

— Именно, — прохладно отозвался герцог. — Они были украдены из главного Храма несколько лет назад.

— А как же тогда проводили ритуалы? — спросила я, не отрывая взгляда от подвески. Ну, какая красота! Капля света, заключенная в камень. — Ваш брат ведь как-то женился.

— Ритуальных предметов много, но именно эти, — он поставил кинжал на ладонь острием вверх, — дошли до нас от самой Праматери. Бриллиант в твоих руках опален ее огнем, как и кинжал. Он очень древний, хоть рукоять практически полностью заменена, прежняя рассыпалась от древности. Но лезвие то самое, оно никогда не затупится. И лента пропитана ее кровью.

— Ничего себе, — прошептала я. Да, ради таких сокровищ стоило попотеть над плетениями. Теперь понятно, почему черные маги так защищали этот тайник. Рука сама потянулась к алой шелковой ленте. Вряд ли мне еще представится возможность прикоснуться к такой древности. Я взяла край ленты и пропустила между пальцев. Есть во всех этих вещах что-то нежное, приятное, доброе. Они излучают особую энергетику любви и благости.

— Отдай, — прозвучало с недовольством. Герцог взялся за другой конец ленты и попытался забрать ее у меня. Дернул алую материю на себя, а в следующий миг случилось неожиданное. Лента пришла в движение и, словно змея, обвила наши запястья, связывая их вместе.

Глава 15

— Что происходит?! — занервничала я. Попыталась высвободиться, но ничего не вышло. Ткань, хоть и тонкая на вид, держит не хуже стального каната.

— Не знаю! — повысил голос Эйден. У него тоже не получилось сорвать с себя алый шелк.

— У вас в руке кинжал! Разрежьте ленту! — потребовала я. Удивительно, почему он сам не видит такого очевидного решения?

Но герцог поднял на меня такой тяжелый взгляд, что я едва не прикусила свой язык.

— Я лучше разрежу тебя, чем древний артефакт Праматери, — рыкнул он на меня. Я оскорбленно поджала губы. Вот же, фанатик!

— Ваш артефакт связал нам руки! Что это? Проклятье? — начала паниковать я. Не хотелось бы остаться привязанной к герцогу до конца дней своих. С него станется ходить на этом поводке, лишь бы не причинить вред драгоценному куску шелка.

— Это артефакты Праматери, они не могут быть прокляты! — с раздражением зашипел Арренский. Хоть и пытается казаться злым, но он явно в растерянности и не знает, что делать. Моя Аша такая же: когда ей страшно, она шипит и выпускает когти. Нервно облизнув губы, герцог начал рассуждать: — Лента применяется для брачных ритуалов. Ею связывают руки молодоженов, — произнес он и вдруг замолчал.

— Как ее снимают? — тронула герцога за плечо. Неожиданно он посмотрел мне в глаза, и от этого взгляда я и сама вздрогнула. Да что с ним такое?! Времени мало, нужно убираться отсюда как можно скорее.

— В ходе ритуала ее окропляют кровью, поджигают, и пламя переносит родовую магию на кожу в виде брачной вязи, — начал учить меня он. У меня вдруг появилось нехорошее предчувствие, и в этот самый момент неподалеку что-то скрипнуло.

— Герцог, давайте убираться отсюда, — предложила я, с опаской оглядываясь. — Потом разберемся с нашим с вами…положением, — чуть не сказала «обручением».

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Арренский колебался несколько секунд. Он вырвал у меня из рук бриллиант и свободной рукой сунул его к себе за пазуху. Кинжал так и остался в его руке.

— Идем! — скомандовал Арренский и небрежно захлопнул дверцы злополучного винного шкафа. В ту же секунду хранилище пошатнулось. У меня душа в пятки ушла.

— Землетрясение? — сглотнула я.

— Хуже, — герцог ненавидящим взглядом окинул пространство. Ох, чувствую я, что это не к добру. Так нас и найдут здесь, связанных воедино брачной лентой. — Хранилище знает, что мы чужаки, — припечатал Арренский и вдруг схватил меня за руку. Его прикосновение обожгло, но времени на эмоции не осталось. Герцог сорвался с места и на скорости помчался вглубь темноты. Мне пришлось поспевать за ним, потому что иначе он бы просто оторвал мне руку.

Внезапно вверху блеснули молнии, а в следующий миг позади нас раздался взрыв. Герцог, как настоящий мужчина, не стал оборачиваться, а вот я вывернула шею и посмотрела. На том месте, где только что стоял винный шкаф, образовалась дымящаяся черная воронка. Герцог замедлил бег и посмотрел на меня.

— Эльвира, где выход?! — вдруг потребовал от меня ответа Арренский. Я растерялась от его вопроса.

— Что? — прошептала я, напуганная взрывом. Тогда герцог резко остановился.

— Соберись, девочка! — он взял меня за плечи и слегка встряхнул. — Ты открыла дверь в тайник! Значит, и выход почувствуешь только ты. Ну же, соберись! Где он?! — потребовал ответа герцог, а я с ужасом поняла, что ничего не чувствую. Понятия не имею, где здесь выход!

Арренский снова сорвался с места и затолкал меня за очередной стеллаж. Сверкнула молния, и на то место, где мы только что стояли, обрушилась разрушающая сила. Взрывная волна снесла стеллаж, за которым мы спрятались, и герцог лишь в последний момент успел отпрыгнуть в сторону вместе со мной. Щепки, осколки — все полетело в нас. Пыль застилает глаза.

— Может, вернете артефакты на место?! — я закашлялась.

— Это сокровища из Храма Праматери! — заорал Арренский. Я так и не поняла, орал ли он именно на меня или пытался перекричать нарастающий гул, предвещающий очередной взрыв.

Вновь мы побежали между стеллажами, скрываясь от смертельной угрозы. Я все пытаюсь понять, где же спасительный выход, но ничего не получается. Паника нарастает, в голову упорно лезут мысли о том, что мы умрем, и это подпространство станет для нас могилой.

— Раз тайник понял, что мы чужаки, может, он и выход заблокировал? — предположила я. Это же очевидно! Тайник превратился в мышеловку. — Зачем давать возможность уйти, когда можно отрезать все пути к отступлению и убить! — заявила я. Герцог тихо выругался себе под нос и, едва сдерживая гнев, заговорил со мной как с ученицей, не выучившей урок.

— Он распознал как чужака меня, а не тебя! — зашипел он, будто это какая-то очевидная истина. — Я взял артефакты, вот защита и сработала! — он взмахнул рукой вверх, имея в виду разящие по нам молнии. Впрочем… Почему — по нам? По нему!

— То есть, попади я сюда одна, и всего этого не было бы?! — теперь я посмотрела на герцога как на дурака.

— Без меня ты бы погибла от падения, дурында! — припечатал он. Я даже не нашлась, что ответить. Дурында?! Что еще за слово такое?!

Снова грянули молнии, и особенно сильный взрыв сотряс все хранилище.

— Дали бы мне взять эти проклятые артефакты! — заорала я, перекрикивая грохот взрывающихся предметов. — Зачем было прикасаться к ним самому?!

— Я лучше руку себе отрублю, чем вверю тебе артефакты из Храма! — полыхнул герцог яростным взглядом. Я бы высказала ему все, что думаю об его умственных способностях, но в этот момент вновь сверкнула молния, и взрыв произошел прямо у нас под ногами.

Говорят, в такие моменты перед глазами проносится вся жизнь. Для меня замедлилось время, каждая секунда растянулась на долгие минуты. Я отчетливо увидела, как позади герцога, будто крылья, вспыхнули щиты. Каменный пол под нашими ногами, обломки мебели, осколки — все взвилось в воздух и превратилось в пыль. Мы тоже должны были стать пылью, но магия герцога поглотила разрушительную силу черной магии. Не всю, но большую ее часть. Какие-то части обломков впились в кожу, взрезали ее верхний слой. Я взглянула на герцога: лицо перепачкано черной пылью и кровью, его не узнать. Наверняка и я сейчас выгляжу не лучше него. В то же время, Арренский распахнул руки, сгреб меня и впечатал в свою грудь, чтобы укрыть за своими щитами. Когда мы находимся так близко, ему не нужно растрачивать энергию на растяжение щитов.