Шахиншаху шах - Андрей Готлибович Шопперт

Анны Иоанновны, но потом справедливо решил, что приводить в подданство нужно не жителей одного острова, а всю народность, включая и тех, кто живёт на Хоккайдо и сделать он это решил во время третьей более подготовленной экспедиции и имея священника в составе экспедиции.

Когда огибали Итуруп в густом тумане потерялась и Надежда, после тщетных попыток найти дубель-шлюпку Мартын Петрович решил возвращаться в Большерецк. Похоронив в пучине моря тринадцать человек из экипажа бригантины, в том числе и единственного лекаря в их экспедиции Шпанберг в начале августа прибыл на Камчатку. Здесь в Большерецке уже находился отставший «Святой Гавриил» и вскоре сюда же прибыла и «Надежда». Поругавшись с Вальтоном Шпанберг, узнал, что тот тоже побывал в Японии, только гораздо южнее в районе тридцать седьмого градуса северной широты. Дальше Вальтон спустился на юг ещё на пару градусов и бросил якорь у берегов Японии под тридцать пятым градусом северной широты. Вскоре к «Гавриилу» подошло небольшое японское судно, которое пригласило русских сойти на берег. Вальтон решил принять приглашение и отправил на берег вельт-бот с шестью матросами во главе со штурманом Казимировым. Моряки набрали на берегу свежей воды и купили за серебряные монеты немного овощей и риса. Когда вельт-бот вернулся с моряками на корабль, Вальтон решил идти дальше на юг. Однако вскоре к нему причалило судно, на котором находился офицер при шпаге и пистолете. Он приказал русским убираться. И Вальтон решил не вступать в конфликт с властями, он повернул на север и за два дня до появления там Шпанберга прибыл в Большерецк.

Мартын Петрович сразу же со всей флотилией отправился в Охотск и по дороге написал длиннющий отчёт о своём плавание и по прибытии в Охотск сразу отправил его в Адмиралтейство. И стал готовиться к возвращению в Москву за заслуженной наградой.

Глава 7

Событие восемнадцатое

Я понял, почему в армии просыпаются в 6 утра: потому что единственное, что хочется делать в 6 утра — это убивать людей.

Руслан Белый

Быстро уйти из Мемеля не удалось. Два дня проторчали под стенами. В город зашёл только Преображенский полк. Нужно было вывезти из него всю артиллерию — медь и бронза нужны, а сами пушки ерунда полная. А многие орудия оказались закопанными под грудами камней и щебня, в которые флот превратил городские бастионы. Пришлось Семёну Андреевичу Салтыкову, временно назначенному комендантом города, организовывать с помощью Городского Совета «добровольцев», что рвались завалы разбирать и орудия тащить за ворота. Всего насобирали почти пять десятков орудий всяких разных калибров, из которых Брехт три отделил для создаваемого им музея. Не царь-пушки, но красивое литьё, ничем нашему не уступающее и приличный калибр. Есть на что посмотреть. Пусть в Риге своя «Кубинка» будет.

Оружия помимо пушек навезли к воротам массу, несколько тысяч пищалей и мушкетов, почти пять десятков штуцеров, в том числе и арабских. Брехт себе выбрал практически точную копию того карамультука, что у него был в прошлой жизни. Холодного оружия тоже хватало, в том числе и дорогих шпаг и сабель, с красивыми, украшенными каменьями самоцветными, гардами и ножнами. А в городской ратуше нашлись три комплекта полной рыцарской брони, даже для коня. Забрали, понятно, Исторический музей тоже в экспонатах нуждается.

Потом ещё день ждали пока подойдёт второй Ингерманландский полк с подводами, чтобы всё это доставить в Ригу. Дожидаться, пока те увезут добро трофейное, герцог Бирон не стал, двинулся к Тильзиту. Вероятность того, что остатки мемельского гарнизона нападут на ингерманладцев была нулевой. Город не грабили, женщин не насиловали, из домов ничего кроме оружия не забирали. Опять же без оружия нападать на полк, пусть и не очень хорошо подготовленный, теми силами, что у мемельцев остались — самоубийство.

Тильзит — это Советск Калининградской области. Ещё семьдесят с лишком лет до того, как Наполеон настучит тут по ушам пруссакам и руссакам. Пока небольшой городок на берегу Немана с предместьем, далеко высунувшимся за стены небольшой крепости.

Подошли к городу и встали в километре примерно от стен, Иван Яковлевич хотел выслать парламентёра, мол, товарищи, сдавайтесь, изымем всё оружие и оставим вас, как було, процветайте. Не получилось. Городишко в десяток тысяч жителей и двумя батальонами ополченцев и регуляров решил дать бой. Со стены прозвучало три выстрела и ядра плюхнулись в лагерь, который только начали разбивать. Одно из ядер, скорее всего от шестнадцатифунтового орудия, попало в фургон, что перевозил порох. Огромное счастье, что рядом кроме двух возниц никого не было. Бабахнуло знатно, палатки, которые успели установить поблизости, сдуло, людей в них находившихся покалечило многих. Брехт про золотые выстрелы слышал, да и сам за столько боёв успел их повидать, потому фургоны с боезапасом рядом не держали и в непосредственной близости к ним людей на привале не размещали. И сейчас это спасло кучу жизней. А если бы рядом было два фургона и какой из полков поблизости лагерь разбил. Сотнями бы потери считали. А так два возчика, все шесть лошадей, и десяток переломов и ушибов. Но миролюбивое настроение у Ивана Яковлевича вместе с дымом от взорвавшегося пороха улетучилось.

Пришлось разворачивать из походного положения две роты крупнокалиберных орудия, и бить по крепости три часа, пока там не осталось никого живого. А нет, несколько человек всё же выжило, вон, даже белый флаг смогли поднять над одним из разрушенных бастионов.

Когда высланные на разведку измайловцы добрались до развалин крепости, то из восьми сотен находившихся там защитников здоровыми оказалось всего пару десятков. Ещё около сотни были ранены. Всё. Остальные так посечены осколками и продырявлены крупными свинцовыми шариками шрапнели, что иногда тела от мундиров отделить не удавалось. Местных опять мобилизовали для похорон убитых и оказания помощи раненым, а измайловцы, раз уж первыми вошли в город стали собирать оружие всякое разное. Орудие, то, что отметилось золотым выстрелом, тоже оказалось вполне достойным музея. Пусть калибр и не велик, но зато морда медведя отлита просто великолепно. Многие пищали и мушкеты были повреждены, но Брехт приказал и их собрать. Стволы вполне могут сгодиться ещё для производства пистолей. Да, ему за три с лишним года удалось раскочегарить тульский и невьянский оружейные заводы, Построили два новых в Коврове и Санкт-Петербурге, но для полного перевооружения стапятидесятитысячной русской армии требовалось несколько лет, как бы не десяток, работы этих заводов. Плюс постоянное применение огнестрельного оружия на учениях и теперь войне ещё в Речи Посполитой и Пруссии