Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Мысль страшненькая. Помните «проект десяти»? Когда Совету предложили перебросить в науку часть энергии из Фонда изобилия… Во имя чистой науки поприжать человечество в области элементарных потребностей. Помните этот лозунг: «Учёные готовы голодать»?
Банин подхватил:
— А Ямакава тогда встал и сказал: «А шесть миллиардов детей не готовы. Так же не готовы, как вы не готовы разрабатывать социальные проекты».
— Я тоже не люблю изуверов, — сказал Горбовский.
— Я вот недавно прочёл книгу Лоренца, — сказал Ганс. — «Люди и проблемы»… Читали?
— Читали, — сказал Горбовский.
Альпа отрицательно помотал головой.
— Хорошая книга, правда? И поразила меня там одна мысль. Правда, Лоренц на ней не останавливается, говорит об этом мимоходом.
— Ну, ну? — сказал Банин.
— Я, помню, целую ночь об этом думал. Не хватало аппаратуры, ждали, пока подвезут, — знаете, обычная нервотрёпка. И вот я пришёл к такому выводу. Лоренц упоминает о естественном отборе в науке. Какие факторы определяют главенство научных направлений сейчас, когда наука не влияет или почти не влияет больше на материальное благосостояние?
— Ну, ну? — сказал Банин.
— И вот я пришёл к такому выводу. Пройдёт некоторое время, и те научные исследования, которые оказались наиболее успешными, впитают в себя всё материальное обеспечение, непомерно углубятся, а остальные направления просто сами собой сойдут на нет. И вся наука будет состоять из двух–трёх направлений, в которых никто, кроме корифеев, разбираться не будет. Понимаете меня?
— А, чушь! — сказал Банин.
— Ну почему же чушь? — спросил Ганс обиженно. — Вот факты. В науке существуют сотни тысяч направлений. В каждом работают тысячи людей. Лично я знаю четыре группы исследователей, которые из–за систематических неудач бросали работу и вливались в другие, более успешные группы. Я сам дважды так поступал…
Альпа сказал:
— Шутки шутками, а возьмите того же Ламондуа. Вот он рвётся сломя голову к осуществлению нуль–Т. Нуль–Т, как и следовало ожидать, даёт массу новых ответвлений. Но Ламондуа вынужден обрубать почти все эти ответвления, он просто вынужден игнорировать их. Потому что у него нет никакой возможности тщательно проработать каждое ответвление на перспективность. Мало того, он вынужден сознательно игнорировать заведомо поразительные и интересные вещи. Так, например, случилось с Волной. Неожиданное, удивительное и, на мой взгляд, грозное явление. Но, преследуя свою цель, Ламондуа пошёл даже на раскол в своём лагере. Он поссорился с Аристотелем, он отказывается обеспечивать волновиков. Он идёт вглубь, вглубь, его проблема становится всё уже. Волна осталась у него далеко в тылу. Она для него только помеха, он слышать о ней не хочет. А она, между прочим, сжигает посевы…
Над космодромом загремел громкоговоритель всеобщего оповещения:
— Внимание, Радуга! Говорит директор. Старшего бригады испытателей Габу вместе с бригадой прошу немедленно явиться ко мне.
— Счастливые люди, — сказал Ганс. — Никакие ульмотроны им не нужны.
— У них своих забот хватает, — сказал Банин. — Видел я однажды, как они тренируются, — нет уж, я лучше буду лжештурманом… А потом два года сидеть без своего дела и каждый день слышать: «Потерпите ещё чуть–чуть. Вот, может быть, завтра…»
— Я рад, что вы заговорили о том, что в тылу, — сказал Горбовский. — «Белые пятна» науки. Меня этот вопрос тоже занимает. По–моему, у нас в тылу нехорошо… Например, Массачусетская машина. — Альпа покивал. Горбовский обратился к нему. — Вы, конечно, должны помнить. Сейчас о ней вспоминают редко. Угар кибернетики прошёл.
— Ничего не могу вспомнить о Массачусетской машине, — сказал Банин. — Ну, ну?
— Знаете, это древнее опасение: машина стала умнее человека и подмяла его под себя… Полсотни лет назад в Массачусетсе запустили самое сложное кибернетическое устройство, когда–либо существовавшее. С каким–то там феноменальным быстродействием, необозримой памятью и всё такое… И проработала эта машина ровно четыре минуты. Её выключили, зацементировали все входы и выходы, отвели от неё энергию, заминировали и обнесли колючей проволокой. Самой настоящей ржавой колючей проволокой — хотите верьте, хотите нет.
— А в чём, собственно, дело? — спросил Банин.
— Она начала вести себя, — сказал Горбовский.
— Не понимаю.
— И я не понимаю, но её едва успели выключить.
— А кто–нибудь понимает?
— Я говорил с одним из её создателей. Он взял меня за плечо, посмотрел мне в глаза и произнёс только: «Леонид, это было страшно».
— Вот это здорово, — сказал Ганс.
— А, — сказал Банин. — Чушь. Это меня не интересует.
— А меня интересует, — сказал Горбовский. — Ведь её могут включить снова. Правда, она под запретом Совета, но почему бы не снять запрет?
Альпа проворчал:
— Каждому времени свои злые волшебники и привидения.
— Кстати, о злых волшебниках, — подхватил Горбовский. — Я немедленно вспоминаю о казусе Чёртовой Дюжины.
У Ганса горели глаза.
— Казус Чёртовой Дюжины — как же! — сказал Банин. — Тринадцать фанатиков… Кстати, где они сейчас?
— Позвольте, позвольте, — сказал Альпа. Это те самые учёные, которые сращивали себя с машинами? Но ведь они же погибли.
— Говорят, да, — сказал Горбовский, — но ведь не в этом дело. Прецедент создан.
— А что, — сказал Банин. — Их называют фанатиками, но в них, по–моему, есть что–то притягательное. Избавиться от всех этих слабостей, страстей, вспышек эмоций… Голый разум плюс неограниченные возможности совершенствования организма. Исследователь, которому не нужны приборы, который сам себе прибор и сам себе транспорт. И никаких очередей за ульмотронами… Я это себе прекрасно представляю. Человек–флаер, человек–реактор, человек–лаборатория. Неуязвимый, бессмертный…
— Прошу прощения, но это не человек, — проворчал Альпа. — Это Массачусетская машина.
— А как же они погибли, если они бессмертны? — спросил Ганс.
— Разрушили сами себя, — сказал Горбовский. — Видно, не сладко быть человеком–лабораторией.
Из–за машин появился багровый от напряжения человек с цилиндром ульмотрона на плече. Банин соскочил с ящика и подбежал помочь ему. Горбовский задумчиво наблюдал, как они грузят ульмотрон в вертолёт. Багровый человек жаловался:
— Мало того, что дают один вместо трёх. Мало того, что теряешь половину дня. Тебе ещё приходится доказывать, что ты имеешь право! Тебе не верят! Вы можете себе это представить — тебе не верят! Не верят!!!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Моби Дик - Аркадий Стругацкий - Научная Фантастика
- Том 12. Дополнительный - Аркадий Стругацкий - Научная Фантастика
- Логово ледяного червя - Роберт Говард - Научная Фантастика
- Проблема туземцев (сборник) - Шекли Роберт - Научная Фантастика
- Черная дыра (книга 2) - Евгения Лопес - Научная Фантастика
- Далекая песня Арктура - Песах Амнуэль - Научная Фантастика
- Птица -радуга - Анна Платунова - Научная Фантастика
- Первый контакт - А.Я. Живой - Научная Фантастика
- Параллельные - Н. Болотов - Научная Фантастика
- ВТОРОЕ НАШЕСТВИЕ МАРСИАН - Аркадий и Борис Стругацкие - Научная Фантастика