На небо сразу не попасть (Нельзя сразу на небо) - Вильчур Яцек

27 декабря

Николай беспокоится, как если бы чего-то боялся. Всё так же не позволяет мне ходить на вокзал. Сам пошёл, а по возвращении сказал мне, что дела плохи. Немцы нашли тело баншуца и заметли нехватку блоков масла. Мало того, тогда же, когда мы уже отошли от путей, кто-то забрал пистолет баншуца. Немцы считают, что это была работа одних и тех же людей.

Николай говорит, что несмотря на это нужно пойти на вокзал, чтобы немцы не бросили на нас подозрение. Мы с Николаем договорились, что и как должны говорить, если к нам прицепятся. Завтра пойдём на работу на вторую смену, причём должны говорить, что 24-го декабря в полдень мы попрощались и с тех пор друг друга не видели. Николай на свякий случай рассказал об этом деле полицейскому, который уже является женихом его сестры. Полицейский советовал, чтобы мы ни в чём не признавались, т.к. немцы не могут знать, кто это сделал. Разве что кто-то видел и донёс.

30 декабря

Чуял опасность, грозящую со стороны украинцев – работников НКК, но должен был вчера прийти на вокзал, чтобы узнать, что слышно. Обратил внимание, что в тот момент, когда я открыл двери котельной, высокий Янек тут же куда-то вышел. Я сообразил, что Янек мог пойти уведомить немцев. Я вышел из будки и старался как можно скорее уйти с территории НКК. Но не успел дойти ограды, как немцы перегородили мне путь, а другие зашли сзади. Жандармы завели меня в дом, где управлял комендант Frontleitstelle.

Жандарм с бляхой на шее наклонился и сказал что-то коменданту, а тот встал и ударил меня по лицу. После этого комендант уселся и приказал мне рассказать о том, что мы делали на складе НКК и с кем. Я сообщил ему лишь свою личность и добавил, что о деле ничего не знаю. Коментант меня уже больше не бил, а жандарм сковал мне руки и завёз в войсковую тюрьму на Замарстынове. Тюрьма эта принадлежит Вермахту и тут держат только немецких военных или солдат союзнических армий. Стражники носят мундиры Вермахта и регулярно передают передачи.

Сегодня меня привезли на допрос в комендатуру жандармернии на улице Баторого. Допрашивал меня седой уже, высокий полковник. Сказал мне через переводчика, что если не скажу правды, будут меня бить так, что кожа отвалится от костей.

Создалось впечатление, что мой переводчик немного по-своему переводит офицеру следствия то, что я говорю.

======================

Сноски:

========

[50] На тот момент – Площадь Зерноторговли, которую по характерной для Львова консервативной привычке по-прежнему называли площадью Сольских (её изначальным названием). Находилась между улицами Солнечной, Пелтевной, Весовой и Зерновой. Сейчас (2011) уже не существует, квартал застроен. На месте этой площади находится гостиница «Львов» и её внутренний двор.

1943 – В преддверии казни

3 января

Три раза был на следствии. Каждый раз всё начиналось одним и тем же и одинаково заканчивалось. Переводчик во время дознания бьёт меня по рукам.

4 января

Посадили меня в машинуи повезли в быцирк на Казимировскую. Немногое тут изменилось на протяжении последних трёх месяцев. Начальник тюрьмы узнал меня и поприветствовал, как хорошего знакомого. Когда конвоирующий жандарм показал ему бумаги, начальник скривился. Сам проследил за формальностями, связанными с принятием, а когда меня отвели в камеру, сказал, что в этот раз мне не удастся покинуть тюрьму через главный вход.

Меня уже не впустили в камеру номер 18, в малолетку. Посадили меня в партере, в камеру номер 3. Это камера рецидивистов изаключённых, приговорённых к смерти. В камере меня приняли сердечно. Я там самый младший заключённый, и коментант камеры, Яся Жежник (Яша Резник), обещал мне, что никогда в этой камере не буду пухнуть с голоду

7 января

В камере сидит Ясь Папинко, который со мной ходил в одну школу. Ясь на четыре года старше меня. Год назад он из револьвера («z bebenkowca») около своего дома убил двух жандармов, но немцы до сих пор его не грохнули. Ясь говорит что просидит 13 месяцев, то, значит, его не шлёпнут, а отошлют в лагерь или освободят. Семья Яся пихает золото и доллары гестаповцам на Пелчинской, и поэтому Гестапо задерживает расстрел.

Ясь уже старый и любимый другими заключёнными. Кроме того, он сильный, а его родители пользуются уважением всей голоты Клепарова. Яся защищает меня и блюдёт мои интересы в камере. Сокамерникам рассказывал о благородном происхождении момей мамы и о военной службе отца.

13 января

Стражник рассказывал, что сегодня немцы взбунтовавшееся венгерское подразделение в Винники и там расстреляли из автоматических карабинов. Венгров раздели в казармах Вермахта на Клепарове и повезли на пески полуголыми. На обратной дорогне немцы застрелили пацана, который запрыгнул в кузов и хотел украсть пару венгерских ботинок.

На улице Яновской немцы обнаружили тайную типографию. Возле машины застрелили женщину-наборщицу, а потом расстреляли домоуправляющего, его жену и шурина.

27 января

Вчера нам челый день не давали есть, поскольку заключённый из другой камеры ударил в лицо стражника и выбил ему зубы. Начальник тюрьмы сказал, что в качестве наказания заключённые на протяжении двух недель не будут получать передач, причём как их дома, так и из опекунского совета.

3 февраля

Стражник сказал нам, что такого количества раненных солдат, как скейчас, через Львов ещё никогда не провозили. Стражник говорит также, что немцы перевозят уничтоженную технику. Во Львове сейчас очень много войсковых госпиталей, потому что раненных уже нельзя завозить в Германию. Почти каждый день железные дороги, мосты и города подвергаются бомбардировкам русских и англичан.

Немцы объявили, что если кто-то предоставит укрытие сбитому пилоту, то его расстреляют, а дом его сожгут. Стражник расказывал, что после сбития русского самолёта над Брюховичами немецкая полиция нашла в лесу парашют и при помощи собак начала искать пилота. Поскольку немцы никого не нашли, то сожгли пансионат, который стоял в лесу недалеко от места, где приземлился лётчик.

11 февраля

Сегодня немцы привезли к нам заключённого после следствия. Заключённый был избит и окровавлен, к вечеру он умер.

Ночью освободили одну камеры в подвале, которая до того служила для отбывания заключёнными дисциплинарных наказаний. Два часа спустя в камеру привезли итальянских офицеров. Итальянцы получают неплохое питание и им можно в камере курить сигареты. Пошмецюх («Posmieciuch») говорит, что не хотел бы получать этого питания и оказаться в шкуре итальянских офицеров. Начальник заявил, что каждый .кто попробует контактировать с офицерами, поедетближайшим же поездом в концетрационный лагерь.

Итальянцы хотели дать нашим заключённым сигареты, но стражники не позволили, а наших заключённый переместилина 2 этаж.

15 февраля

Сегодня в женской камере умерла молодая девушка, которую немцы держали под следствием на пл.Галицкой. Её подозревали в систематическом саботаже на почте. Тело девушки начальник сказал положить в свободной камере возле прачечной.

19 февраля

К итальянцам сегодня ночью приехали эсэсовцы, сказали им раздеваться в коридоре и завезли в соседние Бригидки, где 11 офицеров расстреляли.

До меня сегодня довели акт обвинения. Его было семь страниц машинописного текста на немецком языке. Я немного знаю этот язык, но если бы не помощь политического заключённого в камере, то я понял бы не всё. В акте поменяли обвинения («wymieniano zarzuty » – возможно, «перепутали обвинения» - От переводчика ) против меня и против пацанов из нашей компании. Возле каждого обвинения поставлен соответствующий параграф. Заключённый, который помогал мне мне переводить акт, насчитал аж три параграфа, грозящие смертной казнью.

Расправу назначили на 20 апреля 1943. В акте ничего не написано о то, можно ли мне иметь адвоката. Начальник тюрьмы сказал мне, что каждый несовершеннолетний получает защитника от правительства, так что мне не нужно беспокоиться.

Ему хорошо говорить, ходя в полицейскм мундире и не имея трёх параграфов смерти.