Тихие омуты - Эмиль Брагинский

Джекки обозлилась сама на себя:

– Какой у меня несносный характер! Не сердитесь, Антон Михайлович, я понимаю, что вы принесли цветы с самыми добрыми намерениями, но я... ну, не могу не укусить!

– Это я вижу, – улыбнулся Каштанов. – Но у вас еще не все потеряно. Я купил еще кое-что, лошадь этого не ест.

Доктор вынул из телеги целлофановый пакет.

– Здесь купальник, чтоб вам было в чем купаться, и махровое полотенце, чтобы было чем вытираться...

– Начали тратить награбленное? – иронически спросила Джекки, опять не справившись с собственным нравом.

– Да, я кучу, транжирю деньги, швыряю их на ветер, то есть на вас.

Владик, взирая на происходящее, задумчиво констатировал:

– У него уже не два миллиона, а меньше!

А «богач» в это время предстал перед Джекки уже с другим пакетом, больше прежнего.

– Здесь шампанское, виноград, крабовый салат, киви, ветчина, ананас, конфеты, шоколад и еще… а, да – сыр из Франции! Поехали кутить!

Тут встрял мальчишка-кучер:

– А моя лошадь шоколад любит!

– На то она и графиня! – Каштанов взял шоколад, содрал обертку, поделил плитку пополам, половину отдал пацану, а половину предложил кобыле. Опытным путем было подтверждено, что лошадь шоколад ест.

Джекки улыбнулась:

– Вы, похоже, за мной ухаживаете?

– Не обольщайтесь, я ухаживаю за лошадью!

– Спасибо большое за все! – от души произнесла Джекки.

Телега, куда набилась вся компания, резво ехала по лесной просеке.

Из кустов выполз милицейский автомобиль и замер. Варвара Петровна отдала водителю приказание:

– Мы едем за ними, едем бесшумно и незаметно, смотри не отставай!

Телега въехала в деревню, вежливо уступила дорогу стаду коров, затем продолжила движение и остановилась на околице, у самого крайнего, знакомого нам дома. Каштанов по-молодому соскочил на землю и шикарным жестом пригласил:

– Прошу в дом!

– Что за дом? – спросила Джекки.

– Я мог бы вам солгать, что это – дом моего товарища, – небрежно заявил доктор, – но от друзей у меня секретов нет – я его вчера купил!

Владик вылез с бестактным вопросом:

– Интересно бы знать – почем?

– Вообще-то это коммерческая тайна, – ёрничал доктор, – но для друзей... На удивление недорого – всего за сто тысяч баксов.

Джекки возмутилась:

– Зачем этот спектакль? Для чего вы на себя наговариваете?

– Но булочки я же стащил! Может, воровать – это мое истинное призвание!

– Булочки – это ваш потолок!

– Я пускаю пыль в глаза, просто распустил хвост, как павлин! – Каштанов отпер дверь дома и пропустил Джекки вперед.

– Передо мной?

– А тут больше не перед кем.

– Все-таки вы занятный тип, – улыбнулась Джекки.

– Вы тоже любопытная штучка! – не остался в долгу Антон Михайлович.

– Мне кажется, мы перешли к обмену любезностями.

– Мне тоже кажется, что мы действительно что-то перешли.

Как только все трое скрылись внутри строения, подъехала милицейская машина.

Варвара Петровна, опять в гражданской одежде, встала у калитки, оперлась о штакетник и принялась разглядывать дом.

А там внутри Антон Михайлович демонстрировал приобретенные хоромы.

А демонстрировать было что. Вековой крестьянский дом с коровником, с конюшней, птичником был переделан под современное жилье. Но так, что весь прежний дух сохранился. Темные бревенчатые потолки, стены, сложенные из могучих бревен, лесенки, переходы – все это дышало стариной. Казалось, души прежних, давно умерших владельцев не ушли отсюда, где-то прячутся, а по ночам ведут свою особую странную жизнь.

– Вот этой печке около ста лет, – с гордостью сказал Антон Михайлович.

Печь в центре огромной кухни напоминала по своей основательности капитальный памятник архитектуры, а вернее, она им и являлась. Все помещения внутри дома размещались на нескольких уровнях. Лесенки, отдельные ступеньки, коридорчики вели в палаты, спаленки, горницы, светелки. На всех стенах, где только было возможно, висели картины, рисунки, наброски, эскизы. Среди них было больше всего пейзажей Крушинского озера, но попадались и портреты крестьян, современные жанровые сельские сцены. Наконец Каштанов привел гостей в просторный зал с высоченным наклонным бревенчатым потолком, громадными окнами и базарным ковром с тремя китчевыми тиграми. В этом зале, увешанном полотнами, явно была мастерская живописца.

– Вы купили этот дом у художника? – спросила Джекки.

– Нет, он принадлежит, вернее, принадлежал директору Крушинского заповедника. Эти картины написал его сын, который трагически погиб три года назад.

– Поэтому он и продал?

– Может быть, – уклончиво ответил Антон Михайлович.

– А жена?

– Жена не выдержала смерти сына и вскоре тоже умерла. – Каштанов решительно сменил тему: – Пошли разгружать экипаж.

И все трое вышли через хозяйственную часть дома во двор.

Под навесом, аккуратно выстроенные в ряды, стояли около сорока пар обуви – шикарный натюрморт – старые тапочки, детские кеды, взрослые кроссовки, кирзовые и резиновые сапоги, башмаки, босоножки, дамские боты, пляжные тапки, чуни и огромные специальные галоши. Тут же лежала надувная резиновая лодка, был подвешен на стойке лодочный мотор, стояли в углу удочки.

– Хозяин не торопится выезжать, – заметила Джекки.

– У него дочь с мужем, невестка, внуки. Мы только вчера все оформили. Конечно, на эвакуацию понадобится время.

Внезапно Джекки схватила Антона Михайловича за руку:

– Видите, вон там, у калитки... эта тетка – следователь. Она ведет ваше дело и приехала за вами.

– Как же мне поступить?

– У вас имеется два выхода – или сдаться властям, или бежать огородами. Мы снимем то, что вы выберете.

Владик взялся за камеру и взвалил ее на плечо.

– Я нашел третий выход, – сказал Каштанов, – положить голову в пасть тигрице!

– Разве здесь водятся хищники? – Владик задал вопрос совершенно серьезно.

Доктор двинулся к калитке. Джекки шла следом. Владик начал снимать.

На улице Антон Михайлович принялся вынимать из телеги пакеты и нагружать ими Джекки.

И тут раздался посторонний женский голос:

– Чей это очаровательный дом?

Выражение лица у следователя было умильным. Она подошла поближе, чтоб было удобнее пристально рассматривать Каштанова. Естественно, следователь убедилась, что это тот самый Объект, ради которого она сюда приперлась.

Объект беззаботно отозвался:

– Вам нравится?

– Очень.

– Мне это приятно слышать. Я его совсем недавно приобрел. Сегодня, – продолжал откровенничать Объект, – мы отмечаем день рождения моей невесты. Познакомьтесь, ее зовут Джекки.

При слове «невеста» Джекки вздрогнула.

– Мы уже знакомы! – мрачно изрекла Варвара Петровна.

– Извините, – ненатуральным голосом включилась Джекки, – без белого халата я вас не сразу узнала. Дорогой, это диетическая сестра из дома отдыха. Мы познакомились в столовой. Она нас с Владиком дивно накормила!

Антон Михайлович переводил недоуменный взгляд с одной женщины на другую.

– Вы меня вчера за это уже благодарили, – не без ехидства улыбнулась капитан Муромова.

Джекки метнула в сторону «жениха» нежный взгляд:

– Варвара Петровна, ваше присутствие вдохновило его: он тянул, тянул и наконец-то назвал меня невестой.

– Поздравляю вас! – приторно улыбнулась следователь.

Жених бросил на невесту ответный и тоже подчеркнуто нежный взгляд:

– Джекки, родная моя! Так пригласи диетическую сестру на наше торжество! – И обернулся к Варваре Петровне: – А почему вы ездите на милицейской машине?

Варваре Петровне нельзя было отказать в быстроте реакции:

– Видите ли, в нашем районе совсем нет преступности. Личный состав милиции болтается без дела. А они ведь на самоокупаемости. Вот дом отдыха и арендует машину вместе с водителем.

– Я счастлив, что приобрел дом в районе, где нет преступности! – воскликнул Каштанов.

– Теперь она есть, – недвусмысленно сказала милиционерша.

В доме вся компания расселась за праздничным столом. Каштанов разливал шампанское. Варвара Петровна отодвинула свой бокал:

– В доме подозреваемого я не пью!

– Минуточку, а в чем меня подозревает диетсестра? – развлекался подозреваемый. – Я еще никого не отравил.

– Диетсестра – это «крыша», – призналась Варвара Петровна. – На самом деле я следователь.

– А я академик, но это тоже крыша, – продолжал веселиться распоясавшийся доктор. – На самом деле я черт знает кто. Поднимаю бокал за именинницу, она-то, надеюсь, вне подозрений?

– Тогда я пригублю. – Варвара Петровна была не чужда логики.

– Джекки, – проникновенно начал Антон Михайлович, – я счастлив, что встретил вас, то есть тебя! Ты удивительная, ты красивая, у тебя бесподобные ноги, я это заметил, когда на тебя наступила корова!

– Итак, за ту корову! – внесла уточнение Джекки.

– И за лошадь, – добавил Владик, – не говоря уже о тиграх!