Возвращение в Тооредаан - Егор Чекрыгин

Впрочем, все это не помешало мне набить брюхо мясом до состояния раздувшегося воздушного шарика. Свежее, парное, слегка обжаренное на углях снаружи, и истекающее кровью изнутри. Жрал без всякой соли, а все равно было безумно вкусно. Так что съел намного больше, чем сам ожидал. Думал даже что поплохеет, но к собственному удивлению, все обошлось — вот что значит свежим натур — продуктом питаться.

Еще несколько кусков обжарил получше, и завернув от мух в какой‑то местный аналог лопуха, отложил про запас. Утром нажарил еще мяса, и опять налопался, уже впихивая в себя еду через силу….И двинулся в путь, оставив за собой почти целую тушу, от которой я не смог отожрать и десятой части, — то‑то местным волчкам радость‑то будет…. Нет, определенно — дальше только сурки и суслики.

М*да. Не иначе дух оленя решил отомстить мне за бессмысленное и расточительное убийство. Пройдя едва ли километров пять, наткнулся на свежий след. Настолько свежий, что даже я без проблем прочитал его, хотя особыми талантами к следопытству никогда не обладал, за что даже в свое время, удостоился пары презрительных взглядов от Эвгения Сидоровича. — Два верблюда. Судя по тому что следы шли параллельно — это не парочка — верховой — грузовой, а два верховых. Два всадника, посреди пустыни, относительно налегке, в смысле — без большого количества груза. Скорее всего это не купцы, не кочевая семья, а два воина. Возможно даже из той компашки, которой я, посредством своего Бизона, доказал преимущество технологий двадцать первого века, над технологиями средневековья. Те правда все на коняшках были. Но кто их знает — может там только часть отряда засветилась, а остальные…. Впрочем, это ведь могут быть и совершенно другие ребята. В смысле — племенной принадлежности, а вот нравы и представления о гуманности у них наверняка те же….А я вчера устроил пальбу из своей артиллерии, да еще и костер всю ночь жег, половину степи освещая. А следы‑то тут оставили как раз примерно в то же время, что я вступил на скользкий путь истребления рогатых. — Слышали они меня, или нет? Карамультук‑то мой конечно грохочет громко, но и пять километров — дистанция тоже немалая. Правда тут, в степи, не то что в городе — такая тишина стоит, что кажется будто даже комариный писк за километр слышен, так что…

Как‑то сразу стало очень неуютно, и захотелось зарыться куда поглубже…, и пулемет. Видения прячущихся за каждым кустиком потомков Эвгения Сидоровича, кровожадно алчущих схватить меня и наказать за акт браконьерства в их владениях, бодрости как‑то совсем не придавали. Так что на всякий случай перекинул автомат на грудь, сгорбился, инстинктивно пытаясь стать ниже ростом, и зашагал дальше медленно и с оглядкой.

Так и шагал, дня наверное четыре, а может и пять. Еще пару раз наткнулся на следы людей и верблюдов, а однажды даже нашел место, где поохотившись, чужаки разделывали добычу. Что характерно — птички вывели, уж больно дружно они вились над пятном свежепролитой крови и грудой костей. И это заставило меня стать еще более осторожным.

По вечерам я теперь не стеснялся выкапывать ямки под костер, чтобы не высвечивать свое место ночевки — благо, окапываться нас еще в училище научили, а мачете — тесак, худо — бедно справлялся с обязанностями малой саперной лопатки. Костры разжигал только чтобы приготовить еду, хотя спать под плащом — вонючкой было слегка зябко. А поутру тщательно маскировал свое место ночевки, и вообще — следил за тем чтобы оставлять как можно меньше свидетельств своего пребывания в этих краях, — нас этому ведь тоже учили!

…Вроде бы учили неплохо. Видать, все‑таки сумел я обхитрить местных, и остаться для них невидимым. По крайней мере — никто за моим скальпом не пожаловал и спустя пять дней я несколько осмелел, и снова начал двигаться уже в приличном темпе, не шарахаясь от каждого пучка травы. Хотя, конечно, и о полученном уроке осторожности не забывал.

Возможно, это в очередной раз и спасло мою шкуру. Как‑то раз, прокравшись на самый высоких холм округи, я заметил с него, ползущих по линии горизонта дюжину муравьишек и висящее над ними облачко пыли. Судя по всему — это был либо очередной отряд вояк, либо идущий караван….Наступило время решать, как же жить дальше. — Продолжать прятаться, или все же рискнуть, и пойти на контакт с местными?

Рааст Медведь, стражник.

— Закупать припасы, дело такое — ответственное. Его кому попало не поручат. А то ведь выйдешь в пустоши — ан крупа‑то и с червями окажется, а солонина прогорклой! В лучшем случае придется назад возвращаться, а потом начальство расследование учинит — просто ли ты дурак, или еще и вор вдобавок, решивший с общего котла нажиться. Куда хуже, если обнаружив этакое безобразие, начальство решит «в степь прогуляться». И впрямь, пойдет офицер в степь погулять, а тебя оставит наедине с разозленными «товарищами». А потом в отчете напишут — мол, змея укусила, или — волки задрали, и никому не будет дела до еще одной груды костей, валяющейся где‑то посреди пустыни….Потому как для солдата, собственное брюхо — дело святое, и осквернять эту святыню дерьмовой жратвой, он кому попало позволять не станет. Тут и офицеру — интенданту пуля невзначай прилететь может, а уж своего брата стражника, никто точно жалеть не станет.

…Да… такие случаи бывают. И куда чаще, чем кажется на первый взгляд. И дело тут даже не в жадности иных закупщиков, а в хитрожопости некоторых купцов. Ты товар справный покупаешь, десять раз проверишь да посмотришь. А он, сволота, извернется да и подменит мешки при погрузке, и пойди потом, попробуй чего доказать.

Нет, в гарнизонах такое конечно редко случается, потому как у купца в таких делах замеченного, и лавка случайно сгореть может, да и сам он, невзначай на нож напороться, раз этак десять — двенадцать, рискует. А вот когда проездом через какую‑нибудь местность провиант закупаешь…, — тут нашего брата часто надуть пытаются.

…Я ведь почему про это говорю? — Да потому, что в бытность свою, когда из племени ушел, а в стражники еще не записался, — прибился я на базаре в Дааре к банде малолеток, вроде меня. Мы как раз тем и подрабатывали, что где — чего погрузить — разгрузить, туда — сюда сбегать, там — сям посмотреть да вызнать. Ну и не без того, чтобы где кого надуть. Откровенно‑то не воровали, за такое, мужики из общества воров могли и на нож насадить. А вот по мелочи, да по указанию самого купчины…. Так что уловок я знал множество, и в первый же месяц службы в страже, мне эти знания очень даже пригодились. Как раз проезжали мы через городишко один, и десятник послал нас запасов подкупить. Сержанта послал, а тот меня взял — не самому же ему мешки ворочать! Ну, вот я и подметил, что мешки те, нам подменить пытаются. Сказал сержанту, тот малость на купчину наехал — так мы еще и в прибыли остались. Вот меня с тех пор и стали к таким делам привлекать, хотя в общество все равно не брали, поскольку за меня поручиться было некому.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});