Земля изначальная. Начало пути - Игорь Пиляев

Отрезав половину добротного кожаного чехла, попытался соорудить импровизированную кобуру. Получилось неудобно, и он решил пристроить ее в машине, чтобы ружье было всегда под рукой. За этим занятием его и застала Сашка. Стас присвистнул. Перед ним стояла стройная амазонка в охотничьем костюме – где она нашла подходящий размер, или когда успела его перешить, Стас представить себе не мог. Если вчерашние трупы – хозяева, то женщина при жизни была на добрый десяток размеров больше Сашки. Впрочем, какая разница, справилась – и молодец.

– Примерь, – она протянула ему охапку одежды такой же защитной раскраски.

– Тащи все к машине, меня пока и моя униформа устраивает, по качеству так точно не хуже.

– Но это же теплое. На улице уже заморозки по ночам. О! А можно пострелять? Научи, а? – видимо, этого не избежать. Стас со вздохом собрал арсенал и уныло поплелся к машине.

– Пойдем, капрал Саша…

Взяв с собой «Мосберг», переместились к возведенному вчера кургану, куда Стас и водрузил несколько пустых стеклянных банок. Кратко рассказав об устройстве дробовика и объяснив нехитрые правила безопасности, которые, как показалось Стасу, в одно ухо вошли, а в другое тут же вылетели, отвел Сашку метров на десять от цели и поставил в позицию для стрельбы. Стреляла капрал плохо – точнее, просто отвратительно, потому как, предварительно прицелившись, в момент выстрела зажмуривала глаза. Ну, и отдача… Об этом нужно было, конечно, подумать заранее. Магнумовский патрон 12‑го калибра исправно отправил заряд картечи в небо, а вот энергия отката едва не отправила Сашку в нокаут.

Прекрасно понимая безнадежность этой затеи, Стас, тем не менее, сходил к сейфу и набрал два десятка патронов некрупной дроби. Дело пошло чуть лучше. О точности стрельбы говорить не приходилось, но, по крайней мере, «Мосберг» уже не выскакивал из рук Сашки после каждого выстрела.

– Все, хватит, и так всех собак перепугали. Бери себе этот дробовик, патроны сейчас подберу. Подумай, куда с десяток пристроить, так, чтобы под рукой были. Что с продуктами, собрала?

– Собрала, пять ящиков у машины стоит. А я хорошо стреляла? Получается?

– Вильгельм Телль[36] и рядом не стоял. И прекрати наконец заглядывать в отверстие ствола, – Стас раздраженно выдернул ружье. – Вот эта красная пимпочка – предохранитель. Зеленый цвет – безопасно, красный – может выстрелить. Сейчас какой?

– Красный.

– Так что ты там хочешь узреть? Как птичка вылетит и в нос клюнет? Все. Иди, готовь ужин – и спать. Завтра выедем рано утром.

Еще полтора часа ушло на окончательную комплектацию автомобиля. Импровизированную кобуру с Benelli он закрепил на перекладине, разделявшей проемы дверей, пассажирской и водительской. Сами двери теперь отсутствовали, что, конечно, облегчало маневренность, но никак не способствовало обогреву салона. О себе он не беспокоился, а вот его свежепризванный капрал вполне мог замерзнуть. Подумав, Стас натянул на задней двери кусок брезента, и еще раз окинул взглядом автомобиль.

Ужинали молча – какое-то время. Минут шесть. Либо женщины вообще молчать не умеют, либо Стасу попался такой индивидуум, радикально истосковавшийся по человеческому общению.

– А я в поселок выходила, – не выдержала наконец Александра.

– И?..

– Собачек видела.

– Они уже успели стать собачками? Мило.

– Там такой здоровый песик, правда, подранный весь, меня у забора ждал и хвостом вилял. Со мной ходил везде. Послушный такой, я ему потом банку тушенки вынесла, но он почему-то есть не стал.

– Он от такой пищи давно отвык. Саша, если вдруг что-то со мной случится, возвращайся сюда. Этот добрый песик – вожак стаи, в которой сейчас более ста голов. Потому тут и сохранилось все так. Это место – его территория, тебя он пустит и будет защищать. Других – нет.

– Это ты с ним что-то сделал? Опять наколдовал?

– Я же говорил – выпили, поговорили, как мужик с мужиком. Слушай, давай камин растопим? Думаю, это уже не опасно. С тебя чай, – Стас встал из-за стола и пошел за дровами.

Огонь в камине успокаивал, создавая иллюзию уюта, а может, и не иллюзию вовсе. Сашка в своем наряде «а‑ля милитари»[37] с удовольствием протягивала к нему ноги, устроившись на тахте рядом.

«Куда я ее тащу? – думал Стас. – Девчонка впервые за два месяца почувствовала домашний уют, отмылась, наелась вдоволь, а что завтра? Разрушенный город, наверняка уже полностью контролируемый бандами молодых сбившихся в стаи подонков. Как там у нашего барда: «Видишь, как плодятся волки – из бездомных собак»[38]… Смогу ли я защитить это хрупкое создание, познавшее за последнее время столько боли и унижения?». Стас еще раз взглянул на счастливо щурящуюся Сашку, с удовольствием потягивающую чай с малиной. Одна она здесь не останется. Остаться ему?

Но зачем-то он попал в этот обреченный мир, должна быть какая-то цель. Пусть даже вчерашний спич[39] полоумной старушки был не полным бредом, и Стас получил не разряд молнии в голову, а какую-то память предков и определенные возможности, что это меняло? Что мог сделать пусть даже супермен с миром, с которым уже все сделано, что мог изменить? Опять вопросы, на которые нет ответов.

– Саша, а почему ты до сих пор замуж не вышла? Красивая девчонка, неглупая, да и самостоятельная уже. Врач без пяти минут.

– Ты вроде и не дурак, полковник, а вопросы туповатые задаешь.

– Как-то часто мне об этом напоминать стали в последнее время…

– Не знаю, кто тебе и о чем там напоминает, но разве женщину о таком спрашивают? Может, я такого, как ты, всю жизнь ждала. Или принца на белом коне.

Сашка задумчиво встала, подошла и присела на ручку кресла, погладила его по голове. Стас слегка коснулся ее мыслей. Мысли были о близости с ним. В этом он мог поклясться, но такие сложные, с таким количеством эмоциональных оттенков, что разбираться в них стало просто страшно. Пусть она сначала сама разберется, проблем и без этого хватает. С женщинами ему было всегда непросто. Непросто понять их богатый, многогранный и насыщенный эмоциями внутренний мир. Будучи логиком до мозга костей, он всегда скептически относился к высказываниям типа: «Я так чувствую» или «Мне так подсказывает интуиция». Ну вот, например, что может подсказать интуиция, если надо открутить две заржавевших гайки? «Это куда-то меня не в ту сторону понесло», – подумал Стас, давая Сашке легкий посыл на сон.

– Иди отдыхать, капрал. Завтра, мне кажется, будет непростой день.

– Дурак ты, колдун. Вроде и немолодой уже, седой вон наполовину, а все равно дурак, – сказала Александра, медленно поднявшись с кресла, и какой-то слегка покачивающей походкой направилась к лестнице. При этом маленькие упругие ягодицы двигались сами по себе в каком-то первобытном соблазнительном танце, явственно ощутимом даже под бесформенными брюками цвета хаки.

– И как это у них получается? – прошептал Стас, сдерживая желание броситься вслед за Сашкой.

Огонь в камине догорал. Редкие языки желтого пламени еще иногда вспыхивали на ярко-алых углях. Стас кинул в топку сухое березовое полено. Береста покрылась облаком дыма и, нагревшись до нужной температуры, полыхнула жаром, обдав его потоком энергии. Не тепла – тело уже достаточно долго не ощущало разницу температур, и он к этому привык. Это было ощущение живой, первозданной энергии огня, и Стас потянулся к языкам пламени.

* * *

Он сидел на вершине сопки, поросшей редким сосновым лесом, у ярко горевшего костра. По тропе, поднимавшейся извилистой лентой от подножия холма, к нему скакал всадник. Странный всадник, на мелком темном лохматом коне, хвост которого был завязан узлом, и сам мелкий, с черной клиновидной бородкой и узкими раскосыми глазами. Все это Стас рассмотрел, когда воин – а в том, что это именно так, сомневаться не приходилось, – одним прыжком соскочил с коня и, присев на одно колено, склонил перед ним голову.

– Родственник? – подозрительно спросил Стас.

– Я твой нукер[40], нойон[41], – лохматая лисья шапка приподнялась, и на Стаса уставились хитрющие раскосые глаза.

– Судя по твоей позе, нойон – это что-то вроде барина у вас, а нукер, значит, его холоп.

– Правда твоя, князь.

– Мой небогатый опыт говорит о том, что очередная моя прародительница умудрилась согрешить с тобой. Так ли это, нукер?

– Ты сын Субэдэй-багатура[42], и не мне, ничтожному, претендовать на родство с тобой.

– Ясно. В целом с дисциплиной, насколько я слышал, у вас всегда все в порядке было. Зовут-то тебя как, нукер?

– Гуюк.