Золотая ложь - Барбара Фритти

Боже, она такая красивая, когда не пытается «держать лицо»: длинные светлые волосы, собранные в хвост, стройное тело в облегающей спортивной одежде. Глядя на нее, он почти забыл, что она принцесса из Сан-Франциско и он ей вовсе не ровня. Он почти забыл, что сейчас занят расследованием.

Пейдж откашлялась.

– Вы хотите меня загипнотизировать? – Она заправила прядь волос за ухо. – Волосы растрепались. Моя мать закатила бы истерику, если б узнала, что я в общественном месте в таком виде.

– Мне нравится, – признался Райли.

– Мне полагается всегда быть в надлежащем виде. Некоторые папарацци гоняются за снимками для заполнения пустых полос завтрашних газет. Они щелкнут меня в таком виде и напишут, что, возможно, Хатуэй теряет деньги, и начнется такое…

– Уже были подобные случаи с прессой? Ну, судя по моим наблюдениям, здесь нет фотографов. И у меня нет камеры, – успокоил ее Райли. – Хотя жаль, я сделал бы несколько кадров, потому что сейчас вы не похожи на женщину, которую я видел сегодня утром. Действительно, здесь вы совсем другая. Похожи на ящериц, которых я любил ловить в детстве.

– Ящериц?! Я похожа на ящериц? Вот уж настоящий комплимент!

Он рассмеялся под ее возмущенным взглядом.

– Хамелеон. Разновидность ящерицы, которая меняет цвет, чтобы соответствовать окружающей среде. Как вы. Это редкое умение, и, поверьте, это комплимент. Немногие женщины чувствовали бы себя так же комфортно в задней комнате спортивного бара, как и в роскошном офисе.

Пейдж нахмурилась.

– Думаю, вы могли бы найти кое-что получше ящерицы, чтобы мне понравиться. А зачем вы следите за мной? – спросила она без всякого перехода. – Наверное, мне надо позвонить в полицию.

– Не думаю, что вы захотите сообщить им о пропаже ценной вещи, принадлежащей моей бабушки. Инстинкт подсказывает мне – что-то пошло не так. Вы говорили с отцом после нашей встречи?

– Вы же следили за мной, и вам должно быть достоверно известно, что я с ним не виделась.

– Я предполагаю, что он звонил вам.

– Нет.

– Согласитесь, есть в его поведении что-то необычное? И в вашем тоже. Ничего не знать об отце, который ушел неизвестно куда с ценной вещью из магазина, – это нормально? – допытывался Райли.

– Потенциально ценной, – поправила Пейдж.

– Да ладно. Будь это подделка, вы бы давно вернули ее нам.

– Вам не о чем волноваться, мистер Макалистер.

– Райли, – поправил он. – И я волнуюсь, потому что, как я уже говорил, – вы нервничаете.

– Может быть, я беспокоюсь, потому что вы следили за мной. – Пейдж замолчала, потому что зазвонил ее сотовый телефон. Она поколебалась, потом вынула его из сумочки, чтобы ответить. – Алло.

Райли наблюдал, как краска сходит с ее лица.

– Ч-что ты сказала? – заикаясь, спросила она. – Где? Когда? Да, я приеду прямо сейчас. Мой отец, – сказала она, и глаза ее были ошеломленные, испуганные. – В больнице. На него напали в Китайском квартале. Он в критическом состоянии.

5

Пейдж увидела мать в комнате для посетителей на четвертом этаже больницы Сент-Мэри. Рядом с Викторией сидела ее близкая подруга Джоан Беннет, хорошо обеспеченная светская дама лет пятидесяти, и ее сын Мартин. Высокий, худой мужчина за тридцать, с идеально подстриженными темно-русыми волосами. Он был в сером костюме от Армани, в котором пришел утром на работу. Иногда его внешняя безупречность – волосок к волоску – раздражала Пейдж, но сейчас, напротив, обнадеживала. Не может быть все слишком плохо, если Мартин так спокоен.

Мартин встал поздороваться с ней, обнял ее, утешая.

– Все будет в порядке, Пейдж.

Она хотела помедлить в его объятиях, словно спрятавшись на груди у близкого друга. Можно согреться и приглушить тупую ноющую боль в груди. Хорошо, когда кто-то беспокоится о тебе, но она знала, что ей не успокоиться даже в руках Мартина. Нужно увидеть лицо матери, посмотреть ей в глаза и прочитать в них правду. Пейдж отстранилась от Мартина и повернулась к матери.

– Мама?

Лицо Виктории было белым. Жесткие линии залегли вокруг рта. Обычно она не выходит из дома, не коснувшись губ помадой и без чулок. А сейчас? Снежная королева надела синюю юбку и желтый свитер, совсем не подходящие друг к другу. Это значит, что никакие мелочи в облике, за которыми мать так тщательно следила, втайне гордясь тем, какое сильное впечатление она производит на окружающих, несмотря на возраст, сейчас наконец-то для нее не имели значения. Плохо. Должно быть, дела очень плохи.

– Как папа?

– Врачи пока не говорят ничего определенного. Он без сознания. У него рана на голове, возможно, проломлен череп. – Виктория откашлялась, с трудом выговаривая слова.

– Но с ним все будет в порядке? Он поправится?

– Уверена, все будет хорошо, – ответила Виктория, но в ее голосе не слышалось уверенности, только страх. – Доктор сказал, нужно время, чтобы все выяснить.

– Не понимаю, что произошло. Его ограбили? Зачем он поехал в Китайский квартал? – Вопросы выскакивали сами собой. – Полиция найдет нападавшего?

– Пейдж, не спеши, – мягко упрекнула ее Джоан. – Нужно время, чтобы все выяснить, понимаешь? – Подруга Виктории повторила ее слова.

– Время? Вы уверены, что есть время? – спросила Пейдж, встретившись взглядом с матерью.

– Надеюсь, что есть, – пробормотала Виктория.

– Это частный разговор. Вы не возражаете? – спросил Мартин.

Пейдж повернулась и увидела, как Мартин заслоняет дорогу Райли. Тот остановился на почтительном расстоянии. Она совсем забыла про него, а ведь это он привез ее в больницу.

– Вы из прессы? – требовательно спросил Мартин.

– Он привез меня сюда, – ответила Пейдж. – Райли Макалистер, Мартин Беннет. – Она повернулась к матери, оставив мужчин, их дело – пожмут они друг другу руку или нет. – Ты говорила с полицией?

– Всего несколько секунд. Они ничего не знают. Или, по крайней мере, не говорят то, что знают. Кто-то нашел Дэвида, он лежал в переулке в Китайском квартале. – Виктория закрыла лицо руками. – Боже…

Пейдж увидела совершенно ясно и отчетливо: ее отец, беззащитный и раненый, может быть, зовет на помощь…

– Не понимаю, как такое могло случиться.

– Пейдж, я знаю, ты расстроена, ты хочешь получить ответы немедленно. – Джоан прервала ее, сочувственно улыбаясь. – Но твоя мать тоже расстроена и ничего не знает, кроме того, что уже сказала.

– Ничего, кроме того, что он был в Китайском квартале, – добавила Виктория. В ее голосе слышалась горечь, она обменялась взглядом с подругой. – Вероятно, у той проклятой женщины.

– Папа был у женщины? – Это уже слишком. Пейдж показалось, что земля уходит из-под ног.