Сказания Стигайта - Вячеслав Бравада

кровь наполнила руки силой.

«Рано радуешься, мерзавец! Быть может, я в окружении, и не уйти мне из леса живым, да только тебя я заберу с собой!»

Крепче стиснув короткие древки, Хальдрик, нарочито громко дыша, быстрым рывком обогнул широкий ствол и рубанул глевдриями наугад. Листовидные лезвия глубоко впились в древесную кору, едва не пронзив плечо убийцы. Но тот, если и был удивлен внезапной атакой, ничуть не смутился, тогда как сам ответил молниеносно: извернувшись, преследователь с силой пнул Хальдрика в живот, отчего трэнларт невольно согнулся. Проскользнув своей жертве за спину, убийца отступил на десяток шагов.

— Значит, ты не из тех, кто побежит от битвы? Ну что ж, храбрец, сразимся! Ты достоин уважения и смерти в честном бою. А, быть может, даже спасения? Поднимайся, и мы вместе это выясним.

Превозмогая боль, Хальдрик выпрямился во весь рост и приготовился к схватке. Издевка противника становилась все более очевидной: уже дважды он сохранил трэнларту жизнь, когда мог бы с легкостью отнять ее. Но если убийца и впрямь намеревался устроить поединок, Хальдрику это было только на руку; что бы он ни задумал, длина глевдрий позволит держать врага на расстоянии. Убийца меж тем стоял в ожидании, спрятав руки за спину и слегка наклонившись вперед. Волей-неволей трэнларту пришлось нападать первым.

Смерть этого человека навсегда отпечаталась в памяти Хальдрика: то был не первый, кто пал от его руки, но первый из тех, чья гибель стала неминуемой.

Глава четвертая

Покинутый

Хальдрик медленно приходил в сознание, часто моргая. Он лежал на дне неглубокого оврага, густо поросшего многоцветным бурьяном; жесткие шипы на толстых стеблях мерзко впивались в лицо, а правая рука будто онемела, отказываясь повиноваться. Вскоре зыбкая мгла в голове трэнларта начала проясняться, и на ее месте грянула буря недавних событий. Охваченный дурными мыслями, Хальдрик резко дернулся, намереваясь подняться. В тот же миг его левый бок, горячий и мокрый, пронзила жуткая боль. С тихим рычанием трэнларт опустился на землю и обмяк, шумно вдыхая дурманящий травяной дух.

«Час от часу не легче! Стоило мне разминуться со смертью, как встретилась та за углом? Ну, как бы не так! Я должен подняться! Должен. Должен…»

Хальдрик устало вздохнул и прикрыл глаза. Он не чувствовал правды в собственных мыслях.

«Как же я попал сюда? Покончив с убийцей, я тотчас поспешил вглубь чащи… где, стало быть, и провалился в лесной капкан. Да-а-а… престранно же решился наш поединок! Мне доводилось встречать отважных рубак, чьи лица бледнели под натиском глевдрий, но этот… Выходит, мои навыки не стоили и части его мастерства, а ведь я всерьез гордился успехами на боевом поприще. Впрочем, сейчас убийца лежит, бездыханный, и не гордыня ли тому виной?.. — Недавняя рана напомнила о себе, заставив скривиться. — Ух, да что там такое! Надо хотя бы взглянуть».

На боку красовался неширокий, но весьма глубокий рубец, уже заросший коркой запекшейся крови. Такая рана едва ли грозила жизни, однако вид собственного увечья и кровоподтеки на теле ужаснули трэнларта: никогда прежде его не ранили столь серьезно, а если подобное и случалось, помощь не заставляла себя ждать. Теперь же он остался совсем один, плененный ночной теменью и снедаемый скорбью о павших друзьях.

«Как же быть? Разве смогу я, уставший и покалеченный, отыскать путь сквозь дремучие гряды лесного царства? Нет, Айнос, оставь худые мысли! Сдаваться нельзя, а потому и выбор невелик: или я поднимусь с земли, во что бы то ни стало, или овраг станет мне погребальной ложей, на радость убийцам».

Собрав всю волю в единый порыв, Хальдрик попытался встать снова, на сей раз двигаясь осторожнее. Приподнявшись с живота на локтях, он оперся всем телом на окрепшую правую руку, а левой потянулся к примеченному бугристому корню, пробившему свой путь сквозь рыхлый земляной склон. Крепко ухватившись за корень, трэнларт начал робко подтягиваться вверх, пока не оказался на коленях. Но хотя бережные движения и ослабили боль, потревоженная рана стала кровоточить. Тогда Хальдрик отрезал от одежды несколько длинных лоскутов и перевязал рубец как сумел. Мягкая ткань тут же окрасилась багрянцем, а удобный ранее костюм стал более напоминать лохмотья. Усмирив отток крови, Хальдрик медленно поднялся на ноги. Вскоре усердию трэнларта поддался и овраг, благо его склоны не хвастали особой крутизной. Хмуро взглянув на свое невольное лежбище, юный Айнос бездумно побрел вперед, опасаясь, как бы отчаяние не завладело его мыслями целиком.

Кто знает, сколько шагов он оставил за спиной, спотыкаясь несметное число раз, прежде чем уловил звонкий голос ручья. Мучимый жаждой, Хальдрик заспешил на чудный звук. Краткие поиски достигли своего, и трэнларт припал пересохшими губами к стылому потоку. Вволю напившись, он наспех умылся, вздрагивая от жгучих касаний ледяной воды, однако рану так и оставил нетронутой. Земляничные россыпи неподалеку слегка притупили голод, и обессилевший Хальдрик остался лежать подле низких ягодных кустов. Веки усталого путника клонились все ниже, грядущий сон так и манил забыться в своих мягких объятиях… Тряхнув головой, Хальдрик сумел отогнать дремоту. В поисках хоть какого-нибудь убежища, его блуждающий взгляд замер на ближайшем холме. Недолго думая, юноша решил затаиться там.

Холм, на поверку, тянулся много выше, чем того хотелось бы трэнларту, и пока он покорял каменистое взгорье, остатки сил едва не подвели его. Когда Хальдрик все же одолел подъем, пред ним выросла стена почти отвесных голых скал; по их отрогам журчал озорной родник, беря свое начало в глубинных недрах земли. Но вот правее неприступных вершин темнели очертания густых еловых порослей. В изнеможении, трэнларт направился к ним.

Как ни странно, за пушистыми ветвями лежала вытоптанная поляна. На самом ее краю теснилась прежалкого вида хибара, чей силуэт окутывал утренний полумрак. Слишком уставший, чтобы удивляться или думать об опасности, Хальдрик доплелся до жилища, отворил то, что должно было служить дверью, и рухнул на грубую кровать перед собой.

* * *

— Что ты забыл в моей обители, арталах? — сухо, но вполне громко произнес голос.

Хальдрик, с трудом разлепив глаза, повернул голову на звук. На него с интересом глазел безбородый старик, обрамленный редкими прядями бесцветных волос. Его костлявые ладони крепко сжимали навершие сучковатого посоха, а уже на них покоилась морщинистая голова. Впалые глаза внимательно следили за каждым движением непрошеного гостя.

— Здравствуй, старец, — откликнулся Хальдрик, запинаясь спросонок. — Я и не знал, что это твой дом — просто заплутал ночью в лесу, когда случайно наткнулся на хижину. Я вовсе не прочь оставить тебя