Золотые камни (СИ) - Дана Канра

согласие. — Надеюсь, нас не постигнет гнев Его Величества.

— Скорее уж гнев судьи, — натянуто улыбнулся мужчина.

— Кстати, господин листар, — Юлий еле заметно улыбнулся, — а хороши ли те южные женщины? Которые томятся в темнице?

— Они были заперты родителями в поместье, — сухо и неодобрительно сказал Брентер все, что ему было известно. — Хранитель Юга везет на суд свою дочь Зейнаб. Вторая дочь — свидетельница преступления первой.

— А говорили, что они обе — преступницы.

— Говорить можно многое, молодой человек, но стоит ли верить всему подряд?

Юлий смутился, и тогда Брентер попытался загладить свою резкость:

— Она считается свидетельницей, пока судья не заявит обратное.

***

Улыбчивый и подобострастный хозяин гостиницы выделил Брентеру лучшую комнату. По его заверениям, там было просторно, тепло, уютно. Плата была соответствующей, одна из самых дорогих цен, но Брентер не отличался ни бедностью, ни скупостью. Сдержанно поблагодарив хозяина, он взял ключи и поднялся на второй этаж по отвратительно скрипучей лестнице.

Едва он переступил высокий порог своего временного жилища, кто-то, коварно притаившийся возле двери, с силой ударил Брентера по голове. Перед глазами заплясали алые всполохи, окружающий мир закачался, зашумело в ушах, и, если бы не двое крепких удальцов, скрутивших ему руки за спиной, он, наверное, упал бы ничком.

Его толкнули в спину и заставили встать на колени, продолжая удерживать. Но головы листар не склонил. Все, что ему оставалось, это дерзость, честь и достоинство.

— Здравствуй, Повелитель Смерти…

Тяжелый голос. Вкрадчивый, бархатный, низкий, тягуче выводящий обвиняющие слова. И очень знакомый.

Брентер знал, что это может случиться, и просто молча ожидал неотвратимого возмездия. Стоявший перед ним черноволосый мужчина безжалостно смотрел

— Ты нарушил все законы равновесия, Брентер. Мыслимые и немыслимые…

Падший подошел ближе — от него несло серой. Сильные пальцы вцепились в волосы Брентера Райтона, злодей резко вздернул его голову, заставляя смотреть на себя. Глумливая улыбка искривила порочно красивое лицо.

— Я не устоял перед искушением.

— Не ты один.

— Не трогай ее… — прохрипел Брентер, с трудом шевеля пересохшими от волнения губами. — Она не виновата…

— Виновата, — спокойно возразил Падший. — Одна из виновных.

Он отпустил волосы пленника и с размаху ударил его кулаком в лицо. По щеке потекла теплая кровь, душа сжалась от дурного и страшного предчувствия.

Ольма… Неужели…

Стоя с низко опущенной головой, Брентер не видел лица Падшего, но не сомневался, что тот продолжает хищно улыбаться. И он вздрогнул от неожиданности, когда посреди комнаты завертелся столб серы и пепла, охватывая собой фигуру Падшего, скрывая ее с глаз.

А потом Мириты, стоявшие за спиной и возле двери, тоже телепортировали прочь из гостиницы, увлекая за собой пленника.

***

Брентер Райтон очнулся, лежа на полу в опочивальне императрицы Ольмы. Его доставили сюда, словно в злую шутку — связанного, избитого, беспомощного и совершенно не понимающего, что происходит. Громовые слова Падшего доносились до него еле слышно, а очертания предметов и людей были очень смутными, но, когда ему дали выпить бодрящего зелья, сознание прояснилось.

— Вы нарушили запрет мироздания. Горе всему миру Акеман, если родится мальчик и спасение, если родится девочка.

Что? Ольма беременна? От него?!

Брентер попытался подняться, но Мирит Запада с силой толкнул его ногой в бок.

— В наказание я проклинаю оба ваших рода. Отныне женщины из рода Ольмы и мужчины из рода Брентера станут причинять огромную боль и серьезные беды друг другу, если рискнут влюбиться.

— Ольма! — он снова попытался сесть и получил новый удар. — Моя Ольма…

Падший щелкнул пальцами, призывая к молчанию.

— Мы же не хотим, чтобы император пожаловал сюда и узнал, в чем дело?

— Я ненавижу вас… — ах, какой жалкий и хриплый у него голос!

— Я ненавижу вас… — Ольма закрыла лицо руками.

— А меня необязательно любить, дорогие мои. Достаточно только соблюдать законы высших сил… Так вот, о чем я начал речь… Ваш ребенок после рождения будет отдан на воспитание в семью южного Хранителя.

Брентера словно варом обдало.

— Что?..

— Как бы я ни хотел обратного, только так вы спасетесь от жестокой казни.

Подменыш промолвил что-то еще, прежде чем подтвердить проклятие магией и убраться восвояси, но Брентер уже не слушал. Он с ужасом посмотрел на Ольму, которая развязывала ему руки, а потом кивнул ей в знак приветствия, и поспешил выскочить из комнаты.

Предстояло многое обдумать и найти способ поскорее покинуть дворец, но сейчас Брентер думал лишь об одном.

Им с Ольмой нельзя видеться ни до суда, ни после него.

Глава 10. Суд над страстями

На время суда Брентеру Райтону было любезно предоставлена возможность проживания в городском поместье Нортона Эртона. Своего дома император так и не предоставил пятому листару — видно не хотел давать ему шанса приехать в столицу в любой момент.

Из императорского дворца в тот роковой день Брентер успешно сбежал, но приглашений от императора так и не получил. О своем новом временном жилище он узнал от листара Джонатана Нортона, а о времени и месте суда — из короткой записке, принесенной озябшим гонцом.

Джонатан был на пару лет моложе Брентера, ему едва исполнилось семнадцать, и он был женат на красавице Акане — сестре императора Ариаса. Светловолосая и стройная молодая женщина приняла гостя так же радушно, как и муж, но посетовала, что неанита Селма не смогла посетить столицу.

— Она не захотела, — чуть смутился Брентер. — Видите ли, Селма в тягости.

Акана грациозно вскинула красивую голову, украшенную короной волос цвета спелой пшеницы, и надменно, совсем, как ее правящий брат, усмехнулась.

— Что же с того? Я тоже в тягости. Но прибыла с супругом издалека.

И Брентер не нашелся, что ответить на это.

Его люди, добравшиеся до столицы в безутешном отчаянии, очень обрадовались, застав своего листара живым и в добром здравии.

— Слава Миритам, вы в порядке! — не уставал повторять Юлий с горящими глазами.

— Да… — Брентеру стоило больших усилий сдержать саркастичную улыбку. — Слава Миритам…

К счастью его не стали расспрашивать о случившемся в гостинице. Иначе пришлось бы упомянуть о том, что чем-то прогневил Миритов, Падшего и чуть ли не весь высший мир Фиалама. Отшутившись, он перевел разговор на вопрос о том, где теперь его люди будут жить по воле императора.

— Не тревожьтесь, господин, — улыбнулся ему Юлий. — В городе полно гостиниц.

Брентер ощутил острый укол совести.

Это его вина, что император чувствует в пятом листаре соперника за любимую женщину. И если даже Адана Аллен все знает и понимает, то скоро разнесет злые и ехидные сплетни