Врачебная сказка или операция Алатырь - Лина Наркинская - Старикова

-Не дуйся! Лучше прикинь – мне то полуангел, то полуконь какой – то попадается. Почему мне только половинки достаются? Лий, а может, я тоже получеловек?

-Нет, - успокоила я подругу, - ты полудура.

 Когда до Дашки дошел смысл оскорбления, она громко щелкнула пальцами и выдала: - Неси меня, мой верный конь!

 Нас не заденут оскорбленья!

 Удачи будущей мгновенья

 рассудят нас, мой брат огонь!

 Я с открытым ртом пялилась на подругу: - Я не знала, что ты стихи пишешь! Здорово! – Мы переглянулись.

 - Я тоже не знала! – припечатала Даша.

 Кентавр, так и торчавщий посреди реки живописной статуей, тихо ойкнул. Мы обернулись на звук. На бешеной скорости по поверхности воды, едва касаясь ее копытами, навстречу нам летел конь с огненным жокеем на спине.

 Троглодит Иванович и бабуся Яга кумекали над пророчеством:

-А что ж и, правда, если это не она? – рассуждала бабушка.- Что делать, Змей, будем? Что делать?- Дракон в ответ только выразительно смотрел в окно и молчал.

- А вы Пифию позовите. Пусть она сама объяснит, - промурлыкала Луша. – А то хозяйка, хоть и умная женщина, но вовек не додумается, где ваш камень валяется и как в Куршавель без денег попасть!

-А ведь правда, Троглодит! – оживилась бабуся. – Давай, слетай за Пифией.

- Да чего за ней бегать, - лениво сказал Змей. – Вон, сама сюда чешет. Видишь? Небось, еще чего – то умное волочет.

 Со стороны лесной опушки к избе быстро приближалась черная точка. Она постепенно увеличивалась в размерах, пока не достигла размера тетеньки необъятных размеров, среднего роста и неопределенного возраста. Где – то между сорока и шестьюдесятью годами. Женщина была явно чем-то очень встревожена. Влетев в избу, она, молча, принялась шарить по углам. Бабуся возмутилась:- Слышь, болезная! Ты б хоть поздоровалась, что ли? Для приличия. Совсем от своих видений – привидений ошалела тетка, – покачала головой Яга.- Чего-то потеряла? – осведомилась бабушка.

 Пифия не обратила внимания на замечания хозяйки избушки и с еще большим рвением продолжила обыск.

- Может, свихнулась? – предположила Луша. – Тогда и пророчество ее – бред сумасшедшего. Зря только хозяйку мне разнервировали, - выдала кошка свое умозаключение.

 Пифия тем временем закончила выворачивать вещи в избушке и нацелилась на бездонный погреб Яги.

-Куды? – рявкнула бабуся. – Троглодит, да сделай же что – нибудь с окаянной бабой.

-Может, я попробую, - на пороге возник черноволосый красавец в белом костюме. – А то мне скучно.

 Вся честная компания разом повернула головы в сторону говорившего. Луша спрыгнула с кровати, обошла вошедшего с нескрываемым интересом и выдала:

-Опа! Еще один персонаж нарисовался!

-Кто таков будешь? – прищурилась бабуся. – Никак царевич иноземный пожаловал. Что за полной программой пришел? Умыть, накормить и спать уложить? Как вы мне надоели! – баба Яга, кряхтя, сползла со стула. Подойдя вплотную к парню, оглядела его, оценивающе:

-Как же мне надоело жрать человечину! Троглодит Иванович, - обратилась она к Змею, - поможешь? Не только ж мне одной мучиться надо.

-Я несъедобный, бабушка, - ухмыльнулся молодой человек.

-Все так говорят, - вздохнула Яга, - а есть надо!

-Я – ангел. Почти!

 Тишина в помещении наступила мгновенно. Даже Пифия, про которую все забыли, бросила свои попытки залезть в погреб избушки.

 Андрей с Хоттабычем уволоклись подальше от умных разговоров.

-Знаешь, а здесь неплохо, - высказался мой муж. – Даже весело, что ли.

-О, досточтимый Андрей ибн Женя! Ты, наверное, мудрец в своем мире! Ты так точно все подмечаешь, о, открытый третий глаз моего разума! Ты достоин большего! Хочешь, я подарю тебе дворец и построю вокруг него город. Ты будешь править там мудро и долго, о, философский камень моей души! Ты открыл мне такую радость на старости лет! Вот ведь где скрыта истина – в вине! – Хоттабыч воздел крючковатый палец вверх.

-Ну, не в вине, а в водке, - наставительно поправил Андрюша. – Но постоянно искать истину нельзя, старик! Сопьешься быстро! – объяснил муж. – А города мне не надо. Я люблю руками что – то делать. Мастерить то есть.

 Оглядев округу и не найдя ничего, кроме леса и избушки на курьих ножках, муж предложил:

-Слышь, Хоттабыч, давай, избушку бабульке модернизируем. Обновим так сказать. Она рада будет.

-О, наидобрейший из всех живущих! О, мать Тереза в мужском обличье! Я преклоняюсь перед тобой! – Хоттабыч грузно упал на колени. – Повелевай, о, бездонный сосуд разума моего сердца!

-Ну, ты загнул! – восхитился Андрей. – Ты только с коленок встань и давай, домой сгоняем. У меня кой- какие мыслишки по поводу избушки появились.

-Слушаю и повинуюсь, - низко поклонился старик. Перед отцом семейства возник ковер – самолет.

-Опять на этой тряпке лететь, - пробурчал недовольный «наидобрейший из всех живущих».- Может, портал там какой есть, а?

-Есть! - оживился Хоттабыч, - у Яги в печи. – Пойдет?

-Нет! – отрезал муж. – Я хоть и летать боюсь, но это лучше, чем живьем в огонь переться! Ладно, поперли так, - кивнул Андрюша на ковер – самолет, - только давай по – быстрому.

 Перелет прошел удачно. Хоттабыч стер из памяти своего героя особо неприятные моменты: когда тот залазил на ковер почему – то уже во время взлета; когда, пролетая над Багдадом, чуть не грохнулся вниз, силясь рассмотреть, что происходит в гареме падишаха. А главное – когда ковер не смог пройти через стену монолитного дома, где находилась квартира Андрея. Это было самое жуткое происшествие за весь полет. Ковер бился, как мог. Джин с моим мужем молчаливо терпели старания ковра. Несколько раз летательный аппарат Хоттабыча даже сбрасывал балласт от бессилия в лице то одного, то другого пассажира и пару раз попытался протаранить стену с разлету. В результате пришлось сесть на крышу.

 Мой муж ничего этого не помнил, конечно. Но от этого бесился еще больше. Еще бы: меня бы тоже бесило, если б я с горем пополам приперлась домой с переломанной ногой, при этом совершенно не зная, как и где я умудрилась так упасть! А если еще учесть количество шишек и мелких ушибов по всему телу, то на месте моего Андрюши я бы сразу предположила, что меня били. Причем, жестоко и долго. Но это я!

 Мой любимый четко знал, что его не били. Что пить он – не пил. А откуда тогда травмы, было непонятно. Поэтому, что в квартиру можно попасть другим путем - через дверь - муж додумался не сразу. Мысли были заняты другим:

- Не, Хоттабыч, ты мне скажи: откуда у меня гипс? – вопрошал он, маршируя по лестнице. – Мы же не терпели кораблекрушение?

-Нет, - отрицательно качал головой Хоттабыч.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});