Вина Бордо - Александра Григорьева

Если от двух Пишонов продолжать путь к Пойяку по шоссе D2, в тени дубов слева можно увидеть Шато Фонбаде (Fonbadet, крю буржуа сюперьер). Это замок без поместья, его виноградные участки (многие из них — с замечательными старыми лозами) разбросаны по всей коммуне. Поэтому в удачные миллезимы вино замка сравнимо с продукцией лучших шато Пойяка, но и после самых обычных урожаев оно обладает особым очарованием: округлое, прямолинейное, с легким табачным ароматом.

Справа от дороги, практически у самой Жиронды, расположено Шато О-Баж Либераль (Haut-Bages Libéral, пятое крю), чьи владения граничат с отличными участками виноградников Шато Латур. Здесь делают добротный характерный пойяк с прекрасным соотношением цены и качества, а так как здесь, в Медоке, такое случается в одном шато из ста, то этим надо пользоваться!

Баж (Bages), упоминаемый в имени этого замка, — собственно название крупного гравийного плато к югу от Пойяка. Этот топоним включен в названия нескольких шато, производящих вина AOC Пойяк, расположенных на вершине плато и в его отрогах, — Кордейян-Баж, Круазе-Баж (Cordeillan-Bages, Croizet-Bages) и др. Но самый знаменитый замок семейства Баж — это, безусловно, Шато Линш-Баж (Lynch-Bages, пятое крю), которым владеет один из самых выдающихся публичных деятелей винного мира Бордо — уже упоминавшийся ранее Жан-Мишель Каз, основатель негоциантского винного дома «Мишель Линш» (Michel Lynch), имеющий свои замки в Сент-Эстефе (Лез Орм де Пез, Les Ormes de Pez) и в Граве (Вилла Бель Эр, Villa Bel Air) и консультирующий многих владельцев других замков.

Когда-то поместье на плато Баж принадлежало ирландской семье Линч, один из членов которой, страстный винодел Майкл Линч, бывший мэром Пойяка во время Великой французской революции, как считается, первым в Бордо начал экспериментировать, отделяя гребни от виноградин перед ферментацией и таким образом получая вино ощутимо лучшего качества. С тех пор поместье сменило немало владельцев, но за ним закрепилось название «Шато Линш» (произносимое на французский манер), к которому в последствии прибавилось «Баж».

В семью Каз Шато Линш-Баж попало в 1937 году, его купил дед нынешнего владельца Жан-Шарль. После череды звездных вин урожаев 50-х и 60-х годов, созданных под руководством его сына Андре Каза, Жану-Мишелю пришлось начать свою сольную карьеру в Линш-Баж в неудачные для Медока 70-е. Некоторое время качество вина претерпевало колебания, но затем Жан-Мишель Каз нанял одного из крупнейших винных специалистов в Бордо — Даниэля Льоза (Liose), который теперь консультирует виноделов Шато Пишон-Лонгвиль Барон; полностью переоборудовал свою винодельню (cuvier), оснастив ее вместо дубовых бродильными чанами из нержавеющей стали с отличной терморегуляцией. Он также придумал новую маркетинговую стратегию, создал второе вино О-Баж Аверус (Haut-Bages Averous), когда-то бывшее самостоятельным вином соседнего шато (с 1973 года вошедшего в состав Линш-Баж), чтобы лучше осуществлять селекцию винограда для первого вина, и с 1981 года Шато Линш-Баж больше не знало поражений.

Теперь снаружи поместье выглядит как на идиллической картинке: очаровательная ферма, увитая розами, посреди моря из зеленеющих виноградников. Внутри же, в шэ, все оборудовано по последнему слову техники, старые прессы для вина и дубовые бродильные чаны стоят здесь только для украшения. Жан-Мишель Каз не только следит за новейшими тенденциями, но и часто опережает их. Вина (помимо первого и второго красного вина, с начала 90-х здесь делают еще и белое), как правило, продаются весной по весьма выгодным фьючерсным контрактам, и это большая удача.

Вот что говорит один из виноделов Линш-Бажа, выходец из Шампани: «В Бордо хорошо устроились, не то что у нас, где многим производителям шампанского приходится бороться с проблемой затоваривания складов: здесь никому не нужно строить гигантские складские помещения для хранения бутылок, негоцианты буквально выхватывают их, прежде чем их успевают наполнить!» Классическое вино Шато Линш-Баж, почти черное, мощное и округлое одновременно, насыщенное пряными танинами, которое с одинаковым успехом можно пить через 5 и через 25 лет после сбора урожая, имеет страстных почитателей по всему миру.

Если повернуть от Шато Линш-Баж налево, в сторону железной дороги, можно увидеть Шато Гран-Пюи-Лакост (Grand-Puy-Lacoste, пятое крю), а в Пойяке, прямо на набережной Жиронды, в центре города стоит Шато Гран-Пюи-Дюкасс (Grand-Puy-Ducasse, также пятое крю). В обоих поместьях создают насыщенные и питкие вина, с глубиной и блеском, но если виноградники Гран-Пюи-Лакост расположены вокруг замка, то виноградники менее прославленного, но в высшей степени достойного Шато Гран-Пюи-Дюкасс разбросаны по всей коммуне в весьма удачных местах, между Шато Лафит Ротшильд и Шато Мутон Ротшильд, рядом с Сен-Ламбером неподалеку от Шато Латур, а также на самом гравийном плато Гран-Пюи, от которого это шато, как и Гран-Пюи-Лакост, получило свое название.

За городком Пойяк, после заболоченной равнины и проходящей по ней железной дороги, местность опять начинает слегка подниматься, пока отметка высоты не достигает 30 метров — это самый высокий холм Пойяка, на котором расположено Шато Мутон Ротшильд, вино которого стало из второго крю первым в 1973 году. А вокруг него — целая россыпь производителей пятых крю.

Правее, в деревеньке Падарнак (Padarnac), Шато Педескло (Pédesclaux) делает консервативное структурированное элегантное вино, мощное и гибкое одновременно. На границе с виноградниками Мутона Ротшильда Шато Понте-Кане (Pontet-Canet) делает строгое, сдержанное аристократическое вино с легкими табачно-дымными тонами, во всем противоположное роскоши и пышности вин Мутона. Южнее последнего находится Шато д’Армайяк (d’Armailhac), севернее — Шато Клер Милон (Clerc Milon), вина которых, совершенно различные по стилю, уже давно делает винодельческая команда Шато Мутон Ротшильд, но прежде чем сравнить эти три замка, немного истории.

Шато Мутон Ротшильд (Mouton Rothschild) было первым винным приобретением знаменитой семьи. В первой половине XIX века Натаниэль Ротшильд, представитель английской ветви рода, приехал в Париж по банковским делам к своему дяде Джеймсу. Он купил у знаменитого барона де Брана Шато Бран-Мутон в 1853 году, чтобы подавать достойное вино у себя на званых обедах. Когда в классификации 1855 года Мутон удостоился лишь ранга второго крю, Ротшильд был огорчен, но не стал делать никаких попыток изменить ситуацию и предпочел пить вино, не наведываясь в поместье.

Однако в XX веке все изменилось. В 1922 году сюда приезжает правнук Натаниэля, барон Филипп де Ротшильд, влюбляется в землю и виноградники и в свои 20 лет принимает бесповоротное решение остаться жить в этом «захолустье» и делать вино. Он был настоящим провидцем и понимал, что может вырасти из Мутона при должных усердии и заботе. Решив производить вино самостоятельно, он загорелся идеей бутилировать его прямо в поместье, вопреки распространенной тогда практике виноделов продавать негоциантам вино в бочках и оставлять дальнейшее бутилирование на волю случая.

В результате на этикетке для урожая 1924 года впервые появляется надпись «mis en bouteille au château» — своеобразный сертификат качества, гарантирующий, что вино было разлито по бутылкам на территории замка. Эту этикетку — великолепное сочетание рекламы и популярного в то время художественного течения кубизма -сделал известный мастер афиш того времени Жан Карлю. Бордоские негоцианты встретили новшество в штыки: «народ не поймет».

Именно на этой этикетке впервые появляется изображение барана, обусловленное- случайной игрой слов. Mouton по-французски означает «баран», по всеобщему убеждению, животное, в полной мере наделенное таким качеством, как упрямство. А не имеющее отношения к этому слову название замка произошло от диалектного варианта слова mont — «гора», из-за его расположения на самом высоком холме Пойяка.

В дальнейшем барон Филипп будет все время обыгрывать эту тему, даже на гербе шато красуются геральдические бараны (с длинными хвостами), поддерживающие щит — стилизованную первую этикетку, да и сам барон Филипп был по знаку зодиака овном, так что во всем отождествлял себя с замком. Он был настолько оскорблен тем фактом, что в 1855 году Шато Мутон удостоили лишь второго крю, что никогда не указывал это на этикетках своего вина, упрямо твердя: «Premier ne puis second ne daigne, Mouton suis» («Первым — не могу, до второго не снизойду, я — Мутон»).

В 1926 году он осуществляет в замке очередное нововведение, построив по проекту архитектора Шарля Сикли Ле Гран Шэ (Le Grand Chai) — длинный погреб, в котором баррики, вопреки бордоской традиции, можно выставить в один ряд (а не в два-три, как обычно принято), что делает работу с вином в барриках гораздо удобнее. Дела продолжали идти в гору до начала Второй мировой войны.

Война застала барона, обладателя опасной при гитлеровской оккупации еврейской фамилии, в Мутоне, но ему удалось перейти Пиренеи и пробиться к французским силам в Марокко, а затем он присоединился к генералу де Голлю в Англии и вернулся освобождать Францию с союзниками. Его жене, матери нынешней баронессы Филиппины, повезло гораздо меньше — она была депортирована в концлагерь Равенсбрюк, где и погибла в 1945 году. Маленькой Филиппике чудом удалось избежать депортации и спастись, всю войну она пережила во Франции…