Нирвана - Юрий Иванович

Проходя мимо Клеопатры, профессор ничем не показал, что они хоть как-то знакомы. На Тантоитана тоже вроде никакого внимания не обратил. Зато возле Безразмерного в удивлении замер:

- А с вами что, голубчик, приключилось?

- Да ничего страшного…

- Может вас в "омолодитель" на денёк уложить? Тут имеется.

- Что вы, что вы! Не стоит беспокоится, - шепелявил толстяк. - И так заживёт.

- А зубки?

- Ещё вчера договорился с дантистом Кафедры. Обещал за неделю новые приживить, - убеждал пострадавший.

- Ну ладно, как знаете. Мне тоже интересно будет сравнить ваши результаты с остальными… Итак, дамы и господа! - Сартре остановился в конце коридора и обратился ко всем: - По приказу вашего командования вы на неопределённое время переходите в моё почти полное распоряжение. Вернее переходят ваши тела, по наблюдениями за которыми и будут составлены соответствующие рекомендации для усиления физических нагрузок для стажёров данной кафедры и иных подобных воинских учреждений. Если что-то будет на теле мешать, или вызывать раздражение - немедленно обращаться ко мне. Можно даже среди ночи. Так…, ещё минут пять постарайтесь лежать обездвижено… Желательно громко не говорить, а уж тем более не кричать…

Ближе всего к нему оказался Гарольд, который чуть ли не шёпотом не преминул поинтересоваться:

- Если мы крикнем, присоски испугаются и сбегут?

- Зря смеётесь, молодой человек, - профессор склонился над воином с каким-то прибором, проверяя, как ведут себя странные пластиковые нашлёпки. - И называйте их для удобства пеленгами. Пеленги ведь и в самом деле почти живые. Даже имеют некоторые зачатки искусственного интеллекта. И им необходимо время для приживления…

После таких объяснений возмутился всё слышавший Граци:

- Не хватало, чтобы они приросли к нам навечно! Потом завладели нашим телом, мозгом…

- Было бы чем владеть! - строго оборвал его профессор. Посматривая на часы, обошёл ещё нескольких офицеров, довольно крякнул и разрешил: - Теперь можете смело бежать на завтрак. Но! Как только имя кого-либо прозвучит по внутреннему коммуникатору, немедленно мчаться сюда.

- Если идут занятия? - стал уточнять Гарольд.

- В любом случае! Все ваши преподаватели и инструкторы предупреждены. Всего хорошего!

По пути в свои комнаты, во время умывания и во время завтрака, только и было что разговоров про странные эксперименты никому неизвестного гения. Ощупывали браслеты, рассматривали друг у друга почти приросшие к коже пеленги. Прислушивались к своим ощущениям и шутили на эту тему:

- Кажется мне браслеты силёнки прибавили, как минимум втрое, - уверенно и с серьёзной рожей заявлял Армата, - Пойду сегодня вечером и поколочу Гарольда.

В тон ему отзывался Граци:

- Давно пора наказать…, твоё зазнайство. Если у тебя силы утроились, то у Гарри наверняка удесятерились. Чихнёт нечаянно в твою сторону и…

- … Прощай огурчик! - хором подхватили остальные друзья, словами шуточной песни оплакивая долю лучшего в отделении специалиста по самому сложному и современному вооружению.

На что Армата без всякой обиды дал пояснения:

- Так ведь колотить Гарольда я буду издалека, из тяжёлого миномёта.

Под смех друзей, капитан Стенеси снисходительно скривился:

- Миномёты любишь? Вот только погоди до первых учений, где мне Танти доверит распределения оружия. Устрою так, что будешь даже спать с этим прекрасным оружием. А уж бегать - никто тебя не остановит.

Тогда как чуть в стороне Парадорский проводил интенсивный допрос своей любимой:

- Почему Сартре делает вид, что тебя не знает?

- Так я ведь тебе говорила, что он обо мне ни слухом ни духом. Надо вначале ему привет от брата передать, потом и пароль сказать…

- Ой! Брось эти шпионские игры! Я знаю, что ты с ним знакома лично и жду от тебя немедленных объяснений.

- Почему знакома? С чего ты взял? - пыталась вывернуться заметно растерявшаяся Клеопатра, и не нашла ничего лучшего как самой перейти в наступление: - И чего это ты на меня набросился? Вдруг профессор и в самом деле меня когда-то в детстве видел возле брата. Может и сейчас узнал, всё-таки моя фотография у родственников имеется.

- Ты мне зубы не заговаривай. Лучше сразу признавайся: чего это ты с ним вчера перемигивалась и знаками обменивалась?

Девушка умильно нахмурилась, интенсивно пытаясь припомнить когда, где и кто мог что-то заметить в её переглядываниях с Сартре некий компромат. Получалось только в конце ужина, а кто - уже и неважно. Но отговорка на этот случай отыскалась сразу:

- Да я ведь так сильно хотела с ним просто переговорить, узнать о брате, вот и смотрела слишком пристально. Когда уходили, хотела хоть издалека поздороваться и на себя внимания обратить. Вот профессор вроде как и кивнул мне в ответ спонтанно… Да и вообще, чего это ты меня так выпытываешь? Если хочешь всё выяснить, идём к этому учёному немедленно и всё выясним на месте. А то ведёшь себя как…, как…, как Рома Бровер!

Их старый и верный друг уже давно обретался где-то в далёких вражеских тылах вместе со своей супругой. Его всё-таки забрали чуть больше четырёх лет назад в разведку, переквалифицировали в специальной школе на шпиона и закинули в неизвестно какую систему неизвестно какой державы. Что Романа, что Магдалены порой в компании сильно не хватало, но те сами выбрали свою судьбу, став бойцами "невидимого фронта". А секретность их миссии не позволяла даже приблизительно догадываться, в какой части галактики парочка находится. Разве только один раз, одно из самых высокопоставленных лиц Оилтонской империи заявило: от усилий и умений супружеской пары Броверов зависит очень многое. И они вместе.

Спрашивать что-то больше никто не осмелился, но зато в своей среде друзья частенько употребляли сравнительные характеристики, подходящие синонимы связанные с именем Романа или его фамилий. Особенно если речь заходила о шпиономании или излишней подозрительности. Так и говорили: "Оглядывается как Рома". Или: "Тебе только с Бровером работать!"

Но ещё воспоминания о старом друге всегда вызывали у Тантоитана ностальгический вздох, чем Клеопатра бессовестно пользовалась. Вот и сейчас он скривился, но дальше копать под профессора не стал:

- Просто не люблю, когда ты уже в который раз шокируешь меня своими тайнами.

- Ну, так ведь…, - кокетливо пожала плечиками девушка, - Женщина всегда должна оставаться загадкой для мужчины.

- Ха! Тебе напомнить последствия подобных загадок? - ощерился Танти весьма угрожающе. - Например: что сделал Отелло с Дездемоной. А было бы в их отношения всё открыто и без недомолвок - жила бы дама, горя не зная.

- Фи! Нашёл с чем сравнивать. Жестокий, страшно ревнивый мавр, который собственных мозгов не имел, а жил по чужим наущениям. Ты ведь у меня не такой.

- В смысле мозгов, или жестокости не такой?

- Во всём. - Клеопатра, уже закончившая свой завтрак стала подниматься из-за стола. - Даже не ревнуешь никогда.

- Ого! - поспешил за ней и Танти, на ходу склоняясь к розовому ушку. - А что, есть повод? И моей принцессе хочется стать Дездемоной?

- Это ещё кто кого задушит! - пригрозила девушка, оборачиваясь по сторонам и осудительно добавляя. - И чего ты так кричишь? Мы ведь договорились называть друг друга принцессой и рыцарем только наедине. Это ведь только наше, сугубо личное обращение.

- Да? - они покинули столовую одними из первых и спешили в свою комнату, чтобы взять нужные для первого занятия тетрадки-регистраторы. - И что тут такого личного? Все ребята и так знают, что ты моя принцесса, а я твой рыцарь. Или всё-таки хочешь сменить…

- Нет! Да и тебе имя Отелло совсем не идёт. Ха! Алоису, кстати, тоже, - неожиданно вспомнила она о их чернокожем, новом приятеле. - Слишком неброско он смотрится. Не правда ли?

- Точно. Вот кому с Бровером работать в паре…

Вскоре уже все тридцать офицеров сидели на первом, так сказать ознакомительном занятии. Чуть сбоку, за их спинами разместился и куратор, майор Хайнек. Занятие вёл один из преподавателей, работающий здесь с первого дня основания Кафедры. Он довольно подробно и красочно стал описывать как саму Нирвану, найденную шестьсот лет назад, так и все чудеса, творящиеся у неё внутри и на поверхности. Причём многие нынешние тайны оказались не для широкой огласки и даже в самой Оилтонской империи о ней простые обыватели ничего интересного не знали. А ведь, как показалось в одно время, эта планета по своей уникальности могла удивить, увлечь, заманить любого исследователя. Не Хаитан, конечно, но и далеко не рядовая планета. И это притом, что почти вся поверхность занята двумя противоположными по температурам пустынями: ледовой и песчаной.

Полезных ископаемых на Нирване не было. Совсем. Залежи руд отсутствовали. Ни угля, ни нефти. Даже отложений соли было не сыскать. Да что там соли, нормального песка, годного для производства чистого стекла, и то не было. И это - невзирая на громадную пустыню, опоясавшую по экватору всю планету. Естественно, что долгое время здесь некому было не то что прогрессорством заниматься, а вообще поинтересоваться жизнью отсталых, чернокожих аборигенов. Те жили в деревнях, внутри узких полосок джунглей и прочих лесов, вели собирательский образ жизни и даже палку в руку как оружие никогда не брали. Потому врагов, как таковых, в природе у них не было. По крайней мере вокруг, а самим искать хищников или их выращивать негры никогда и не стремились. О том, как сами чернокожие обитатели появились в этом тихом раю, частенько из-за ураганов превращающегося в ад, догадаться было невозможно. Исследователи, археологи и спелеологи только руками разводили и пожимали плечами: загадка природы, не иначе. И Нирвану оставили в покое. Даже уникальные катакомбы и многочисленные лабиринты в толще льда, проложенные там агрессивными и хищными орашами, не удостоились скрупулёзного изучения. Ну, живут себе эти ораши, напоминающие кротов во льдах, ну объедают обильно растущий в лабиринтах мох, а толку? Мясо - несъедобное, шкура - невероятно вонючая даже после обработок ультрасовременными химическими средствами. Приручать ораш или подвергать должной селекции - тоже бессмысленно.