ЕВРЕЙСКИЙ ВОПРОС – ВЗГЛЯД ОЧЕВИДЦА ИЗНУТРИ - Сергей Баландин

Однако сегодня эти противоречия не являются такими уж неразрешимыми, как то представлялось Форду. В принципе, между наемными трудящимися с одной стороны, и торговцами, кабланами (подрядчиками) с другой возможен классовый консенсус, ибо каждый из них играет свою позитивную роль в общественном производстве. Я никогда не был сторонником тоталитаризма, экономической уравниловки, подавления предпринимательской инициативы. Да, конечно, свободные предприниматели нужны. Так же как всякий продавец нуждается в покупателе, как всякий производитель нуждается в потребителе, так и трудящийся, в качестве продавца рабочей силы, нуждается в работодателе. Если общество лишить толковых предпринимателей, умеющих выгодно использовать рабочую силу, то «честные» трудящиеся своим трудом в конце концов будут «поливать пески Сахары», ибо наш труд только тогда будет иметь смысл, когда нас кто-нибудь наймет. Поэтому труд предпринимателя, труд бизнесмена нельзя не считать общественно полезным, достойным самого высокого вознаграждения. Но есть и такое пресловутое понятие, как «нетрудовые доходы» – доходы, не связанные ни с производством, ни с коммерческим талантом, ни даже с «красивыми глазами». Они автоматически обеспечиваются для определенной категории людей только лишь тем, что в силу случайного факта своего рождения они унаследовали хороший капитал от, возможно, трудолюбивых родителей, или благодаря удачному стечению обстоятельств купили по дешевке какую-то недвижимость, что стала приносить огромные доходы, позволяющие, в свою очередь, приобретать новую недвижимость, окончательно разорять арендующих, и так, пока весь мир не окажется в руках нескольких паразитов. И вот такое положение капитализм объявляет священным! В Израиле же эти захребетники своему паразитизму находят религиозно-идеологическое обоснование: Они-де потому имеют право на лучшую долю в этом мире, что являются избранными Самим Богом! Однако мы нигде не найдем в Танахе, что достоинством и добродетелью человека является не его образ жизни, а только лишь факт рождения от еврейской матери. Смысл бытия Адама на Земле, как сказано в Библии: «…чтобы возделывать его (сад) и хранить его» (Быт.2:15), иными словами, чтобы облагораживать тот мир, в котором он живет, своим трудом и творчеством созидать мир новый, лучший. Классовый интерес такого Адама, следовательно, – воздаяние каждому по трудовым заслугам, что соответствует принципу социализма: «От каждого по способностям – каждому по его труду», не по еврейству, не по месту рождения и заслугам родителей, не по патриотизму или по партийной принадлежности, а по тому позитивному вкладу, который ты принес в этот мир. Интерес класса захребетников в свое время был выражен в песне Андрея Петрова на сл. Эльдара Рязанова из кинофильма «Забытая мелодия для флейты»:

«Мы не пашем, не сеем, не строим

Мы гордимся общественным строем

Мы бумажные, важные люди

Мы и были, и есть мы, и будем». И т. д.

Тот же класс мы видим и в Израиле, только ест свой хлеб за то, что гордится своим еврейством и, в отличие от советской идеологической номенклатуры, здесь сохраняется эксклюзивная монополия на сей почтенный «труд» и никому, кроме этой касты гордиться еврейством не дозволено. Поэтому истинно свободным может быть только трудящийся. Паразиту-иждивенцу свобода и не нужна, он готов пресмыкаться перед каждым, кто обеспечит ему легкую жизнь, дармовой хлеб и крышу над головой. Но и трудящимся не нужны «национальные» демагоги с их «национальными» правами. Нет такой профессии «еврей», нет такой должности в сфере производства и обслуживания. Современная экономика нуждается в рабочих, специалистах, предпринимателях и пр., а евреи, русские, христиане, мусульмане ей не нужны.

И все же, несмотря на все классовые противоречия, в Израиле пока еще нет «верхнего» класса, способного быть лидером народа. Социальная база «правых» – базарные торгаши, выходцы из отсталых мусульманских стран и религиозные ортодоксы; социальная база «левых» – киббуцники, рабочие, хиппи и среднее мещанство, вкусившее соблазны буржуазного образа жизни. Как только экономика Израиля достигнет постиндустриального уровня, когда основной производительной силой является интеллигенция (ноу хау), классовую принадлежность будет определять не «пятая графа», а IQ.

Психологический конфликт

Общаясь со своими бывшими соотечественниками в Израиле, у меня часто возникало некоторое недоумение: как из советской среды могли выйти евреи, да еще такие ярые националисты и религиозные фанатики, какими мы видим здесь некоторых репатриантов? Где они этому всему могли научиться? Не было в Союзе ни хедеров, ни ешив, да и родители вряд ли осмелились бы баламутить умы своих чад опасными идеями. Ведь все мы воспитывались, по сути дела в одной среде: в советской школе, ВУЗах, читали одни и те же газеты, смотрели одни и те же программы по телику, обсуждали между собой одни и те же проблемы. И вдруг, на тебе, среди нас были какие-то инопланетяне, долго таившиеся и скрывавшие свою суть.

Меня не интересуют сейчас приспособленцы, которые меняют свои «убеждения» как хамелеоны, меня интересуют те, кто «стали» евреями еще в Советском Союзе. И вот, что я заметил в психологии таких людей: Еврей – это отнюдь не продукт древней традиции и семейного воспитания, это в какой-то степени совершенно новое явление нашего времени – порождение протеста, психологического конфликта с окружающей средой. Если тебе не нравится то общество, в котором ты живешь, ты возненавидел все его предрассудки и дурацкие обычаи, у тебя, естественно, возникает желание как-то обособиться от него и в то же время найти себе таких же «отщепенцев-единомышленников». Однако найти такую партию надежных и сплоченных людей не просто, ибо катятся все наши «перекати поле» по всему миру и нигде не задерживаются, кто в мистику ударится, кто о монархизме затоскует, кто и сам в фюреры не прочь, разве они могут кого-то морально поддержать? И вот тут ты вспоминаешь, что ты еврей, и находишь, что еврейские древние традиции есть как раз то, что может быть близко и тебе самому, и может сплотить тебя с твоими единомышленниками, и в то же время глубоко чуждо и не понятно твоим врагам. Здесь есть все, что нужно заговорщикам, и особый язык, и веками выработанная конспиративность, и, казалось бы, ясная четкая цель; ты хватаешься за нее, как утопающий за соломинку, и вот, наконец, ты можешь себя почувствовать кем-то особенным и значительным. Однако на самом деле ты уже больше не особенный, ты думаешь, что сам выбрал еврейство, а в действительности просто капитулировал и отрекся от самого себя.

Ты теперь находишься во власти самообольщения, во власти чувства посвященности и причастности к чему-то, что, якобы, недоступно другим. У Томаса Мана есть роман «Доктор Фаустус». Главный герой – Адриан Леверкюн – от природы талантливый, из всех наук и родов деятельности выбрал для себя богословие, но не потому, что имел к этому поприщу склонность, а потому, что его гордыня толкала на самое высокое место интеллектуальной иерархии, если не Самого Бога, то по крайней мере, близко от Него. Наши же современные «фаусты», как правило, редко имеют хоть какой-либо талант, зато претензиями гордыни дадут фору и Адриану Леверкюну, и самому Томасу Манау вместе взятым. Достойно ли для их «духовной высоты» читать какого-то там Томаса Мана, им подавай только «Зоар» или, по крайней мере, Луцато. Твоя интеллектуальная спесь теперь вряд ли найдет отклик у твоих «непосвященных» товарищей – и вот, между вами выросла психологическая стена.

Конечно, причины психологического конфликта евреев с неевреями не исчерпываются обособленностью отдельных «интеллектуалов», но имеют длинные исторические корни. Часто имеет место психологическое явление, которое еще Фрейд определил как перенос. У вас есть проблемы в личной жизни, конфликт с самим собой, ко не поняв истинной причины проблемы, в вашем подсознании может зародиться фобия и чувство раздражения к объектам, не имеющим непосредственного отношения к вашим проблемам. «Во всем виноваты евреи» – такая установка порой кажется удобной формой оправдания собственных неудач и ошибок. Более того, в народе встречается антипатия не только к тем или иным лицам еврейской национальности, но и к определенным предметам так или иначе связанными с евреями. Ненависть может вызывать, например, Маген Давид, израильский флаг, еврейские буквы, песни и даже кулинария. Также и антипатия к еврейской культуре есть вовсе не отрицание данной культуры, а психологический перенос, наподобие антипатии евреев к музыке Вагнера. Так отвергают культуру, даже и не зная ее.

Взять хотя бы психологическую реакцию на само слово «еврей». «Можно ли себе представить, чтобы при каких бы то ни было обстоятельствах русский оскорбился бы тем, что его называют русским? – задает риторический вопрос Шульгин. – А для евреев этот факт налицо» [8]. Доказательство этому можно найти и сегодня, хотя бы в том, как многие евреи агрессивно реагируют даже на слово «жидовский», произнесенное не в их честь. Значит, «оскорбленные» солидаризируются с теми, кого назвали жидами. Но тогда слово «жид» для них должно иметь не отрицательный, а положительный оттенок. Иными словами, вы себя считаете «жидом», ничего в этом предосудительного не видите, даже гордитесь этим «высоким званием», зачем же обижаться, когда вам приписывают именно то, что составляет предмет вашей гордости. Но дело обстоит несколько иначе, словом «жид» оскорбляют не столько самого человека, сколько это самое его мифическое звание, которое он себе хочет присвоить, его притязания на особые свойства. Ну, допустим, кто-то захочет присвоить себе звание «идиота» и будет им гордиться, ему придется всякий раз болезненно реагировать на всякую реплику, когда кто-нибудь чей-нибудь поступок (даже не его) назовет идиотским.