Воины света - Василий Анатольевич Криптонов

class="p1">— Очевидно, — задумчиво проговорила Кристина. — Причём Юнг знал, что вратами для прорыва тьмы станет цесаревич! До сих пор он блокировал эту возможность, отводя от великого князя все жизненные силы. Бездна просто не могла прорваться сквозь такой слабенький канал. А теперь цесаревич окреп, набрался сил. И случилось то, что случилось. Результат мы с вами видели.

— То есть… То есть, Юнг, получается — кто? — спросил я. — Тот самый человек, посредством которого мир должен был быть обращен в ту самую батарею? Проводник — так вы его назвали?

— Либо так, — кивнула Кристина. — Либо Юнг — просто сильный маг, который почувствовал возможность прорыва Бездны и сделал то единственное, что мог.

— То есть, выходит, Юнг — герой, пытавшийся спасти мир малой кровью? — хмыкнул я. — И этому герою помешали мы — отобрав у него цесаревича?

— Я этого не сказала…

— И не надо, не порть себе репутацию. Скажу я.

Я прошёлся по кабинету, переваривая и укладывая в голове услышанное. Сел на любимое место Витмана — подоконник.

И проговорил:

— Юнг пытался превратить мир в дерьмо, вырабатывающее дерьмо, необходимое для пропитания Бездны. Если бы всё пошло по его плану, мировой баланс был бы нарушен. Российскую Империю — самое могущественное государство в мире — разодрали бы изнутри конфликты между чёрными и белыми магами. Победили бы чёрные, разумеется, но это было бы уже неважно. На ослабевшую Империю, словно шакалы, накинулись бы все, кто спит и видит себя хозяином её земель и ресурсов. От Империи жадно отрывали бы кусок за куском — посредством войн и локальных конфликтов. И очень скоро мир погрузился бы в хаос — это, насколько я понимаю, самое лакомое блюдо для Бездны. Боль, ярость, ненависть, страдания — что может быть сильнее и слаще? Тёмная энергия полилась бы рекой. Как быстро иссохла бы эта река — предсказать, насколько понимаю, не возьмется никто. Суть та, что рано или поздно она иссохла бы, безумие не может длиться вечно. Но случился неожиданный казус. На пути у Юнга — проводника Бездны — встал ваш покорный слуга. Попытки убить меня ни к чему не привели. Попытка перетащить на свою сторону так же закончилась крахом. Юнг сражался со мной на протяжении целого года, но всё, чего добился — результата прямо противоположного тому, к которому стремился. Баланс в Ближнем Кругу восстановлен. Белые маги окрепли. В Императорскую академию этой осенью поступит столько же белых магов, сколько и чёрных. Новое поколение власть имущих вырастет с полным осознанием того, как важно для государства соблюдение баланса… Юнг понял, что на этом поле проиграл. Создать из нашего мира энергетическую батарею для Бездны не получится. И Юнг, чтобы угодить своей хозяйке, пошёл по другому пути. Теперь, вместо обращения мира в дерьмо, Бездна его попросту сожрёт. Грубо говоря, забьет корову, которая на протяжении многих лет могла бы давать молоко. Мясо — это ведь тоже неплохо, верно? И уж точно лучше, чем ничего. Почему вратами для прорыва стал именно цесаревич, сказать не могу. Возможно, действительно, избавившись от воздействия Юнга, мальчишка окреп — хотя со своим лечащим врачом по-прежнему каким-то образом связан. И посему представляет собой самый удобный канал для прорыва.

Я замолчал. Взял со стола Витмана сигарету и закурил.

Витман хмуро поаплодировал.

— Браво, капитан Чейн. Весьма стройная, правдоподобная теория.

— От которой стало только ещё страшнее, — Кристина зябко повела плечами. — А главная проблема никуда не делась. Что нам делать с Бездной, которая разинула пасть на наш мир?

Судя по бледному, напряженному лицу Кристины, она видела не так уж много возможностей.

* * *

— Ты как-то странно замолчал — там, в кабинете, — сказала Кристина, когда мы вышли на улицу.

От настойчивых предложений Витмана отправить нас по домам на служебной машине или вызвать такси я отказался. Кристина увязалась за мной. Мой план был: сначала пройтись и проветрить голову, а потом уже ехать домой.

— А что говорить, если пока ничего не понятно, — пожал я плечами.

— Фонтанировать планами, как ты любишь.

— Планами… — вяло отозвался я. — Ну… Для начала я бы поговорил с императором и объяснил ему ситуацию.

— Это сделают и без нас, — нетерпеливо сказала Кристина. — Поверь, Тайная Канцелярия не будет молча ждать, пока во дворце, в покоях цесаревича грянет полномасштабный прорыв.

— Потом я бы разобрался с тем, как именно можно делать больно этой Бездне, — продолжил я. — Или Тьме, или как там её. Стал бы обучать людей противостоянию…

Кристина как-то очень горько рассмеялась. Так, наверное, смеётся умирающий от огнестрельного ранения человек, которому предлагают принять обезболивающее.

Я остановился и повернулся к Кристине. Она немедленно шевельнула рукой, выставляя глушилку — видимо, посчитала, что я об этом забуду. И знала, о чём я буду говорить.

— Ты ведь уже сражалась с этим дерьмом, — сказал я без вопросительной интонации.

Кристина кивнула.

— Был какой-то Рубеж, о котором ты говорила… Это ведь именно то, что я имею в виду? Специально обученные люди, которые сдерживают тварей из Бездны?

— Да. — Кристина зажмурилась, ей как будто физически было больно об этом вспоминать. — По сути, весь мой мир — это один большой рубеж. Оплот мироздания, барьер между Бездной и миром Аристократов, в котором мы находимся сейчас. В моём мире задолго до того, как я родилась, получилось свести прорывы Бездны к одному, локализованному. И рядом с местом прорыва выстроили город-крепость. Рубежи… Мы, жители города, рождались и умирали там — на защите Рубежей. С самого детства нас учили сражаться с тварями из Бездны. Вся наша жизнь, с колыбели и до смерти была бесконечной борьбой… Но это не выход, Костя. Рубежи моего мира — это дыра в днище лодки, которую заткнули пальцем. Я погибла, по меркам здешнего мира, два года назад. Сколько времени прошло в моём родном мире, что с ним стало за это время — не знаю. Но судя по тому, что Бездна прорвалась сюда… — Кристина замолчала.

— Что-то пошло не так, — закончил я. — И затычку из лодки выбило. Но, возвращаясь к Бездне. Ты знаешь, как с ней бороться?

— Увы, — Кристина покачала головой. — Всё, чему меня учили — отражать атаки тварей. Прости, но я не храню секрета, который поможет нам решить проблему глобально.

— Ну значит, надо поговорить с человеком, который, возможно, хранит такой секрет, — сказал я.

— Юнг?

Вообще-то я имел в виду другого человека. Которого гораздо проще отыскать… Но им я бы предпочёл заняться сам, вмешивать в это Кристину или Витмана точно не собирался.

— Да. Юнг, — кивнул я.

— И ты сможешь с ним спокойно разговаривать? — Кристина смотрела скептически. — Он столько раз на тебя покушался. Страдали твои близкие. Твой отец, скорее всего, убит им…

— Поверь — я не раз говорил с людьми, которые причинили мне куда больше зла, чем Юнг, — улыбнулся я. — И это вовсе не означает, что к концу разговора они оставались живыми.

* * *

Дед вошёл в свой кабинет поздним вечером. Он уже давно страдал бессонницей и предпочитал работать до трёх часов ночи. Суматоха, связанная со свадьбой Нины и взрывом, его привычек не изменила. Как и переезд в городской особняк.

Дед запер дверь, включил свет и сделал шаг к столу. А в следующий миг замер, будто на стенку наткнулся, и вскинул руку — выставив не то Щит, не то Белое Зеркало.

— Я тоже по тебе соскучился, — сказал я, покачиваясь в кресле деда. — Защита не понадобится, я пришёл с миром.

— Господи, Костя! — Дед опустил руку и, сгорбившись, подошёл к столу. — Почему нельзя было войти через парадный вход, как все нормальные люди?

— Хочешь сказать, что призывал в свой мир нормального человека?

Взгляда моего дед не выдержал — отвернулся.

— Выпьешь? — буркнул он и прошёл к стене с баром.

— Воздержусь. И тебе советую.

— Даже если сложить твой возраст в том и этом мире, у тебя ещё нос не дорос давать мне советы. — Дед взял бутылку и бокал, подошёл к столу.

Освободить кресло он меня не попросил. Насторожился. Сам пока не знал, отчего, но насторожился. Это было видно.

Я подождал, пока дед набулькает в бокал необходимое количество и сделает глоток. Потом продолжил:

— Цесаревич найден.

— Знаю, это было в вечерних газетах.

— Кое-чего там не было. Скажи, дед, что тебе известно о Бездне?

Я внимательно наблюдал за его лицом. Но даже если бы смотрел в сторону, всё