Немая смерть (СИ) - Артемьев Роман Г.

— Круто! Научи, а?! Пожалуйста!

— Улучши контроль.

— Я работаю! — скривился парень. — Сенсей говорит, когда технику создаю, три четверти чакры впустую уходит, да я и сам чувствую. Просто медленно как-то идёт.

— Больше старайся.

— Куда уж больше-то, два часа каждый день трачу, — буркнул Шу. — Да! Чего я хотел-то. Ты ведь ирьенин. Это… Можешь мне помочь?

Голос у парня становился тише и тише, последнюю фразу Шу буквально прошептал. Если подумать, я никогда не видела его в таком напряжении — фигура закаменела в поклоне, кулаки сжаты, лицо опущено. Похоже, речь идёт о чем-то важном для него.

— Чем помочь?

— Сестра плоха. В больнице ей ничем помочь не могут, то есть могут, но у нас таких денег нет. Посмотри её, а?

— У тебя есть сестра? — удивилась я.

— Жена двоюродного брата.

— У меня только С-ранг, — сочла нужным напомнить.

— Пусть. Мне просто… убедиться.

Шаг со стороны напарника непростой. Если выходец из младшей ветви о чем-то попросит аристократа, у первого возникает долг перед вторым, выплатить который можно не всегда. Подобного рода обязательства и на детей иногда переходят. Бывает, что долги растут со временем и в конечном итоге возникает что-то вроде вассалитета, когда одна семья служит другой. Это не поощряется, ведь клан один, однако у каждого по-настоящему влиятельного человека есть личные слуги.

Пока шли, задумалась, что я знаю о системе оплаты медицинских услуг в деревне. Среди Узумаки, исходя из средневековых мерок, бедняков нет, одни только богачи. В клане бесплатное хорошее образование, за сиротами и немногочисленными немощными обязательно присматривают и помогают; тех, кто сам не способен заработать, обеспечивают едой и одеждой. Высокие навыки фуин обеспечивают каждый дом светом и теплом, с горячей водой проблем тоже нет. Водоворот является сильнейшей крепостью, поэтому с точки зрения безопасности тоже всё в порядке. Словом — девяносто девять людей из ста скажут, что мы живём в раю, и насмотревшись на быт простого населения в союзных странах, я понимаю, почему.

Однако, как говорится, есть нюанс. Ирьенинов относительно мало, поэтому несрочная медицинская помощь оказывается за деньги, причём стоит дорого. Настолько дорого, что позволить её могут не все.

Собственно, разделение по доходам хорошо видно по кварталу, в котором мы сейчас шли. Водоворот — остров, основная часть товаров привозится с материка, и если товары повседневного потребления стоят относительно дешево, то цены на всё, считающееся роскошью, уже кусаются. Рис, рыба и овощи дешевы, мясо, мед и молоко дороги. Простая ткань продается за копейки, шелк и ювелирка по карману далеко не каждому. Наш дом окрашен в красный цвет не только потому, что разрешен по статусу — цена на красную краску в три раза выше. Некоторые обедневшие самураи на континенте вынуждены каждый год обмазывать красной глиной свои дома, иначе глина осыпается и их жилища можно спутать с лачугами бедняков.

Шу как-то проговорился, что полноценное обучение фуиндзюцу требует денег, каких у него нет. Он, конечно, лукавил — в школе особую бумагу и чернила нам выдавали, от учеников требовалась только усидчивость. Тем не менее, ради интереса я посчитала, сколько трачу в месяц на материалы плюс примерная сумма мастеру за обучение, если бы он у меня был. Вышло пять тысяч рё. Примерный доход генина от миссии С-ранга. Причем надо учитывать, что репетитора среди Узумаки найти проще простого и со своих они берут немного.

Дом, в котором последние восемь лет жил Шу, выглядел типичным домом незнатного Узумаки. Ворота-тории, прикрытые простеньким барьером, сейчас не активированным; небольшой дворик с суетящейся живностью в лице детей, кошек и собаки; зафиксированные внешние стены, сделанные из твердых пород дерева и дополнительно укрепленные печатями. Наверняка во внутренний дворик выходит веранда-энгава, а внутренние раздвижные стенки амадо в теплую погоду снимаются совсем.

Под внимательными взглядами притихших детей сокомандник провел меня через широко раздвинутые двери. Прямо в большую комнату-гостиную, где за широким столом сидела одетая в домашнее платье женщина лет тридцати. Ну, учитывая долгий срок жизни Узумаки, с одной стороны, и тяжелую работу с другой, ей действительно где-то тридцать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Шу-кун! — подняла она голову при нашем появлении. — Ты не предупредил, что приведешь гостью!

Тут женщина разглядела двойную спираль на голубом фоне, нашитую на моей одежде, и глаза у неё испуганно расширились.

— Ане-сан, это моя сокомандница, Кушина-химе, — представил меня Шу, с грацией носорога нарушив сразу несколько правил этикета. — Она согласилась посмотреть тебя!

Женщина склонилась в глубоком официальном поклоне сайкэйрэй, я же с выражением посмотрела на парня, вопросительно подняв одну бровь.

— А! Кушина-химе, это Мичико-ане-сан, о которой я говорил.

Будучи гостьей, да ещё и вышестоящей по положению, я ограничилась обычным поклоном-эсяку. Не совсем верно в данном случае, но после подобного знакомства строгие рамки официального стиля смело можно игнорировать.

— Ане-сан, Кушина-химе согласилась посмотреть тебя.

— Ну, что вы, в этом нет никакой необходимости!

— Конечно, есть!

— Кушина-сама, простите нас за беспокойство! Шу-кун склонен преувеличивать, со мной всё хорошо и я скоро совсем поправлюсь!

Следующие минут пять я внешне бесстрастно переводила взгляд с одного кричащего человека на другого. Причем один, то есть одна, ещё и непрерывно кланялась. Подглядывающие за цирком дети в количестве трёх штук служили фоном, на них можно не обращать внимания.

По мере развития скандала шум нарастал, равно как и росло желание налепить на обоих парализующую печать. К сожалению, нельзя. Поэтому я вытащила доску и, написав на ней «Я хотела бы выпить чашку чаю», сунула надпись под нос хозяйке. То есть не прямо под нос, конечно, но достаточно близко.

— Ой! — схватилась та за голову. — Простите, Кушина-сама. Я сейчас, сейчас!

Ситуация, конечно, комичная. И с моей стороны небольшая наглость, и с её — полная непочтительность.

Спустя минут десять мы втроем сидели вокруг низенького столика, на котором Мичико-сан споро выставила чашки, чайник, котелок с кипятком и небольшое блюдо со сладостями. Детишек куда-то прогнали, поэтому в дверях они не маячили. В молчании заварили чай, немного подождали, пока напиток остынет, выпили первую чашку, и только после этого я снова взялась за мел.

— Мичико-сан, ваш брат не доставил мне никаких неудобств. Рада познакомиться с его семьей. Давно хотела.

В ответ женщина пробормотала стандартную фразу о собственном недостоинстве. Ожидаемо.

— Его просьба не представляет сложности. Наоборот, мне нужна практика. Позвольте помочь.

Словом, уговорили. Мичико-сан принесла документы, выданные ей в больнице, я просмотрела их, провела сканирование Шосеном. Да, знакомая проблема. Неудивительно, что за лечение запросили большие деньги.

— Вам придётся освоить трансформацию чакры в медицинскую.

— Это, наверное, сложно? — нахмурилась женщина. — Я во время службы с Суйтоном как ни возилась, а все равно плохо получалось.

— Надо. Вливать чужую — не так полезно.

— Ох. Ну, значит, буду стараться. Большое спасибо, Кушина-химе!

— Зайду завтра, — пообещала я. — Принесу упражнения.

— Не утруждайте себя, Кушина-химе!

Мне-то как раз не сложно.

Пока возвращалась домой — Шу счёл своим долгом проводить меня — вспоминала всё, связанное с преждевременной деградацией очага. Именно эта редкая болезнь обнаружилась у Мичико-сан. Среди Узумаки, в отличие от других кланов, практически не встречаются люди со злокачественными мутациями системы циркуляции чакры. Проблемы совместимости геномов не возникает — в самом худшем случае ребенок получает «чистую» кейракукей, лишенную наследия крови обоих родителей. Зато нас не миновала другая беда шиноби — медленное угасание очага.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})